Алмазная колесница

Молодой офицер развел руками:

– При мне ничего существенного не говорили. За что-то хвалили Брюнета, называли «лихой башкой». Зовут его, кстати, Юзек.

– Это польские националисты из социалистической партии, я уверен! – воскликнул Данилов. – Читал в секретном циркуляре. Они спутались с японцами, те обещают в случае победы выговорить для Польши независимость. Их предводитель недавно ездил в Токио. Как бишь его…

– Пилсудский, – сказал Эраст Петрович, разглядывая дачу в бинокль.

– Да, Пилсудский. Видно, получил в Японии и деньги, и инструкции.

– П-похоже на то…

На даче происходило какое-то движение. Блондин в рубашке без воротничка и широких подтяжках, стоя у окна, кричал что-то в телефонную трубку. Раз, другой громко хлопнула дверь. Донеслось конское ржание.

– Похоже, к чему-то готовятся, – шепнул на ухо инженеру Лисицкий. – Уж с полчаса, как зашевелились.

– Не больно-то с нами церемонятся господа японские шпионы, – рокотал во второе ухо подполковник. – Конечно, наша контрразведка работает из рук вон, но это уж наглость: обустроиться с таким комфортом, в пяти минутах от Николаевской железной дороги. Зацапать бы их, голубчиков, прямо сейчас. Да жаль, не наша юрисдикция. Охранные с губернскими потом живьем сожрут. Если б в полосе отчуждения – другое дело.

– А мы вот что, – предложил штабс-ротмистр, – вызовем наш взвод, обложим дачу, а брать сами не будем, сообщим в полицию. Тогда не придерутся.

Фандорин в дискуссии участия не принимал – вертел головой, что-то высматривая. Воззрился на свежеструганный столб, торчащий на обочине.

– Телефонный… Послушать бы, о чем толкуют…

– Каким образом? – удивился подполковник.

– Да отвод сделать, от с-столба.

– Простите, Эраст Петрович, но я ничего в технике не смыслю. Что такое «отвод»?

Однако Фандорин ничего объяснять не стал – он уже принял решение.

– Тут ведь близко платформа нашей Николаевской д-дороги…

– Так точно, Петровско-Разумовский полустанок.

– Там должен быть телефонный аппарат. Пошлите жандарма. Только живо, не теряя ни секунды. Вбегает, отрезает провод вместе с трубкой, под корень, и скорей обратно. Времени на объяснения не тратить – показать удостоверение, и все. Марш!

Несколько мгновений спустя донесся быстро удаляющийся топот сапог – унтер понесся выполнять задание и через каких-нибудь десять минут примчался обратно со срезанной трубкой.

– Удачно, что длинный, – обрадовался инженер и поразил жандармов: скинул элегантное пальто и ловко, зажав в зубах складной нож, вскарабкался на столб.

Немного поколдовал над проводами, спустился вниз, держа в руке трубку – от нее вверх тянулся шнур.

Сказал штабс-ротмистру:

– Держите. Раз знаете польский, будете слушать.

Лисицкий пришел в восхищение:

– Какая гениальная идея, господин инженер! Поразительно, что никто раньше не додумался! Ведь это же можно на телефонной станции учредить особый кабинет! Подслушивать разговоры подозрительных лиц! Сколько пользы для отечества! И как цивилизованно, в духе технического прогре… – Офицер оборвал сам себя на полуслове, предостерегающе вскинул палец и страшным шепотом сообщил. – Вызывают! Центральную!

Подполковник и инженер подались вперед.

– Мужчина… Просит нумер 398… – отрывисто шептал Лисицкий. – Там тоже мужской… По-польски… Первый назначает встречу… Нет, не встречу – сбор… На Ново-Басманной… У дома Варваринского акционерного общества… Операция! Он сказал «операция»! Все, разъединился.

– Что за операция? – схватил за плечо помощника Данилов.

– Не сказал. Просто «операция», и все. В полночь, а сейчас почти половина десятого. То-то они и суетятся.

– На Басманной? Дом Варваринского общества? – Эраст Петрович, сам не заметив, тоже перешел на шепот. – Что там, не знаете?

Офицеры, переглянувшись, пожали плечами.

– Нужна адресная к-книга.

Того же унтера снова отправили в набег на полустанок: вбежать в контору, схватить со стола справочник «Вся Москва», и со всех ног обратно.

– На полустанке решат, что в железнодорожной жандармерии служат психические, – посетовал подполковник, но больше для проформы. – Ничего, после все вернем – и трубку, и книгу.

Следующие десять минут прошли в напряженном ожидании. Бинокль чуть не вырывали друг у друга из рук. Видно было неважно – начинало темнеть, но на даче горели все окна, по шторам мелькали торопливые тени.

Навстречу запыхавшемуся унтер-офицеру кинулись втроем. Эраст Петрович на правах старшего схватил потрепанный том. Сначала посмотрел, что за номер 398. Оказалось, «Большая Московская гостиница». Перешел к разделу «Табель домов», открыл на Ново-Басманной – и кровь застучала в висках.

В доме, принадлежащем Варваринскому акционерному обществу, располагалось управление Окружного артиллерийского склада.


Заглянув через инженерово плечо, подполковник ахнул:

– Ну конечно! Как это я сразу… Ново-Басманная! Там же склады, откуда отправляют снаряды и динамит в действующую армию! Всегда хранится не менее, чем недельный запас боеприпасов. Но это же, господа… Это неслыханно! Чудовищно! Если они задумали взорвать – мало не пол-Москвы разнесет! Ну, полячишки! Пардон, Болеслав Стефанович, я не в том смысле…

– Что взять с социалистов? – вступился за свою нацию штабс-ротмистр. – Пешки в руках японцев, не более. Но каковы азиаты! Воистину новые гунны! Никаких представлений о цивилизованной войне!

– Господа, господа! – перебил Данилов, его глаза загорелись. – Нет худа без добра! Артиллерийские склады примыкают к мастерским Казанской железной дороги, а это…

– А это уже наша территория! – подхватил Лисицкий. – Браво, Николай Васильевич! Обойдемся без губернских!

– И без охранных! – хищно улыбнулся его начальник.





* * *


Подполковник и штабс-ротмистр явили истинное чудо распорядительности: за два часа подготовили хорошую, обстоятельную засаду. Вести диверсантов от Петровско-Разумовского не стали – слишком рискованно. По ночному времени в аллеях дачного поселка было пусто, да и, будто нарочно, вовсю светила луна. Разумнее было сосредоточить все усилия в одном месте, где у злоумышленников назначен сбор.

На акцию Данилов вывел весь наличный состав отделения, кроме занятых на дежурстве – 67 человек.

Большую часть жандармов расставил (вернее, разложил, ибо команда была «лежать тихо, не высовываться») по периметру складской территории, с внутренней стороны стены. За старшего там был Лисицкий. Сам подполковник с десятком лучших людей спрятался в здании дирекции.

Для того чтоб железнодорожной жандармерии позволили хозяйничать во владениях артиллерийского ведомства, пришлось поднять с постели начальника складов, старенького генерала, еще успевшего повоевать с Шамилем. Тот так разволновался, что и не подумал придираться к тонкостям юрисдикции – сразу на все согласился и лишь поминутно глотал сердечные капли.

Видя, что Данилов отлично справляется и без него, инженер от руководства засадой устранился. Они с Масой расположились в подворотне, напротив складских ворот. Это место Фандорин выбрал неслучайно. Если жандармы, не привычные к такого рода операциям, кого-то из диверсантов упустят, путь беглецам преградит Эраст Петрович, уж от него-то не уйдут. Подполковник, впрочем, понял подобный выбор инженера по-своему; в тоне окрыленного приготовлениями Николая Васильевича появилась легкая снисходительность: мол, понимаю и не осуждаю, человек вы штатский, под пули лезть не обязаны.

Едва все расположились по местам, едва нервный генерал, согласно инструкции, погасил у себя в кабинете свет и прижался лицом к оконному стеклу, как с Каланчевской площади донесся звон башенных часов, и минуту спустя на темную улицу с двух сторон вкатились пролетки – две от Рязанского проезда, одна от Елоховской. Съехались перед зданием управления, из экипажей вылезли люди (Фандорин насчитал пятерых, да трое остались на козлах). Зашушукались о чем-то.

Инженер вынул из кармана красивый плоский пистолет, изготовленный на заказ бельгийским заводом Браунинга, передернул затвор. Камердинер демонстративно отвернулся.

Ну же, вперед, мысленно поторопил Эраст Петрович поляков и вздохнул – надежды на то, что даниловские орлы хоть кого-то возьмут живьем, было немного. Ничего, кто-то из злодеев должен остаться при лошадях. Счастливчик, его минует жандармская пуля, он попадет в руки к Фандорину.

Переговоры закончились. Но вместо того чтобы двинуться к дверям управления или прямо к воротам, диверсанты снова расселись по пролеткам. Щелкнули кнуты, все три пролетки, набирая скорость, понеслись прочь от складов, в сторону Доброй Слободы.

Что-то заметили? Изменили план?

Эраст Петрович выбежал из подворотни.

Коляски уже скрылись за углом.

Инженер сдернул с плеч свое замечательное пальто и побежал в том же направлении.

Слуга подобрал брошенное пальто и, пыхтя, затрусил сзади.

Когда подполковник Данилов и его жандармы выскочили на крыльцо, на Новой Басманной улице было пусто. Стук копыт затих вдали, в небе сияла безмятежная луна.





* * *


Оказалось, что Эраст Петрович Фандорин, ответственный сотрудник серьезнейшего ведомства, человек не первой молодости, не только умеет лазить по столбам, но и фантастически быстро бегает, притом не производя шума и оставаясь почти невидимым – бежал он вдоль самых стен, где ночные тени гуще всего, лунные пятна огибал или перемахивал гигантским прыжком. Больше всего инженер был сейчас похож на призрак, стремительно несущийся вдоль темной улицы по каким-то своим потусторонним делам. Хорошо, не встретился какой-нибудь поздний прохожий – беднягу ждало бы нешуточное потрясение.

Пролетки Фандорин нагнал довольно скоро. После этого стал бежать потише, чтобы не сокращать дистанцию.

Погоня, впрочем, продолжалась недолго.

За Фон-Дервизовской женской гимназией коляски остановились. Встали колесо к колесу, один из кучеров собрал в пучок вожжи, остальные семеро направились к двухэтажному дому со стеклянной витриной.

Один повозился с дверью, махнул рукой, и вся компания исчезла внутри.

Эраст Петрович, высунувшись из-за угла, соображал, как подобраться к кучеру. Тот стоял на козлах, зорко поглядывая по сторонам. Все подходы были ярко освещены луной.

Тут подоспел запыхавшийся Маса. Поняв по лицу Фандорина, что тот вот-вот приступит к решительным действиям, перебросил через плечо фальшивую косу, сердито зашептал по-японски:

– Я вмешаюсь, только если сторонники его величества микадо станут вас убивать. А если вы сами станете убивать сторонников его величества микадо, то на мою помощь не рассчитывайте.

– Отстань, – ответил Эраст Петрович по-русски. – Не мешай.