Алмазный город

Он забирал 40 процентов от каждой сделки с клиентами и притом самые прибыльные заказы оставлял себе. Однако он подчеркивал свое превосходство со скрытым умыслом, как бы говоря: «Я могу дать все это и вам». Могу помочь подняться, встать на ноги, убраться подальше от мира сиротства и рабства, в котором вы родились, защищу от таких же головорезов, какими вы стали. Все они, его подопечные, понимали: для того чтобы хоть как-то преуспеть в Косине, им нужен он, нужен больше, чем их собственные руки и ноги. Так что пусть наслаждается индивидуальным электрическим освещением – лишь бы работу давал.

Коль прислонился к письменному столу. Жестко очерченные, угловатые черты его были бесстрастны и тверды, как скала. Вдобавок стоячий воротничок скрывал от взгляда чуть ли не половину его бледного лица. Хоть он и родился уже в Шумеранде, куда его родители бежали от голода, разразившегося в Дурозе, – голодное выражение словно навеки застыло в глазах Короля на Крови. Он всегда хотел больше, больше, больше – даже сейчас, через много лет, успешно потраченных на достижение всего, чего только можно пожелать.

Поначалу Аина думала, что слухи преувеличивают реальное положение дел. Ну не может совсем зеленый юнец сеять вокруг себя такой ужас и такое опустошение. Но вскоре ей пришлось самой увидеть его в деле. Это случилось прямо перед одним из чужих «торговых домов», владелец которого уклонялся от уплаты комиссионных Колю. Контор таких в Косине имелось множество, но Хайм открылся первым, так что остальные по умолчанию обязаны были отчислять Королю «законную» долю.

– Подержи-ка его, Аина, – сказал тогда он тем своим особым низким голосом, который всегда означал: сейчас кому-то станет больно.

Дело происходило посреди бела дня, причем в центре, а криминальный притон, подлежавший наказанию, успешно маскировался под обычную химчистку, однако Коля такие вещи никогда не останавливали. Он не боялся начинать бучу любого масштаба на глазах у всех – Алмазная гвардия, щедро подмасленная, ходила у него по струнке. Несколько зевак даже остановились поглазеть. Впрочем, наиболее благоразумные из них почли за благо быстро убраться восвояси.

Через секунду вражеский шеф уже лежал на земле, а Коль лупил его ногами по лицу и животу. Затем Аина подняла его на ноги и развернула лицом к Королю. Коль подошел вплотную. Его небесно-голубые дурозвинские глаза сузились. На костяшках пальцев блеснул латунный кастет. Его цвет резко контрастировал с серебряными наручными часами в сапфирах, которые Коль носил постоянно. Когда он замахнулся, оба металла зловеще сверкнули в солнечных лучах. Последовал удар в челюсть. Аина, крепко державшая виновного, с трудом устояла на ногах. Хрустнула кость, по подбородку побежала струя крови. Несчастный забормотал, что, мол, ничего против Коля не имеет и не хотел его оскорбить.

– Оскорбить? – От неожиданности и удивления у Короля даже зрачки расширились. – Ты меня нисколько не оскорбил. Просто показал, что не умеешь правильно деньги считать.

Он опустился на колени, смахнув со лба темно-каштановую прядь, и молниеносным движением выхватил кинжал. Аина едва вздрогнуть успела. Коль действовал так быстро, что она не успевала за ним следить. Чужой босс, которого она все еще сжимала в железных тисках, жалобно заскулил.

– А если не умеешь считать даже на пальцах, то зачем тебе руки? – произнес Коль и улыбнулся не врагу, а Аине так лучезарно, словно речь шла о веселой игре. – Как думаешь, какую отчекрыжить?

– Правую, – не размышляя ни секунды, ответила она.

Собственно, для нее это не имело значения, просто она знала – нельзя показывать и мимолетного колебания при ответах на такие вопросы. К тому же она давала присягу – всегда достойно служить и всячески соответствовать этому человеку, подарившему ей дом и кусок хлеба (за работу, конечно, не просто так). Он спас ее от взрыва в баре, когда ей было двенадцать. Теперь приходилось доказывать, что она того стоила. Отстаивать право на свое место рядом с ним.

Хотя Колю и самому едва исполнилось двадцать четыре, рассказов о его царствовании над южным Косином хватило бы на несколько жизней. Все эти годы Аина присматривалась к нему. Училась безжалостности. Метод был прост: он заманивал к себе несмышленых детей, которых никто не станет разыскивать и о которых никто не станет жалеть (вроде нее самой когда-то), еще сильнее запугивал их, и без того привыкших к ужасам, а затем предлагал единственный шанс. Путевку в другую жизнь, где запугивать других станут уже они сами. За этот шанс она и держалась, как за рукоять кинжала, которым так хорошо овладела.

Однако из детства с его невыносимыми страхами она уже выросла.

– У тебя усталый вид, Аина. – Коль шагнул к ней, от чего по щекам ее вдруг разлилось тепло. – Длинная выдалась ночь?

– Да нет, как обычно, – вздрогнула она, и монеты в коробочке, спрятанной у нее в кармане, звякнули.

Замерев на мгновение от ужаса, она встряхнула в ладони те, что только что получила от шефа, чтобы замаскировать предательский звук. Интересно, зачем он все-таки притащил ее к себе в кабинет? Что у него на уме? Не ровен час, ему придет в голову послать свою Тень – Мазира – шпионить за Аиной. По загривку у нее побежала струйка пота.

Взгляды их встретились, но она не отвела глаза. Кроме нее, во всем Хайме никто на такое не решался, однако сложилось так, что негласные иерархические законы ее в этом отношении не касались.

Коль кивнул, разорвав зрительный контакт, и обошел вокруг стола, на несколько секунд показав ей спину. Тоже немаловажный показатель доверия… Ну а она что? И вправду прикидывает сейчас, могла ли убить его? Или просто привыкла машинально примеряться к каждой возможности пронзить ножом любую встречную плоть? Это как у ювелиров – увидев драгоценный камень, они сразу начинают прикидывать варианты огранки и шлифовки.

– Помнишь, как несколько лет назад, – голос Коля вторгся в ее мысли, – мы сидели на башенке вокзала и я объяснял тебе, что общего у наемного убийцы с торговцем оружием?

– Точно. Стояла лютая зима, и у меня от мороза пальцы отваливались, но ты никак не соглашался идти домой. – Аина поморщилась при этом воспоминании. – Смысл в том, что и те и другие просто предоставляют определенные услуги и не несут ответственности за их последствия, то есть за убийства…

Она осеклась. Годы, проведенные на улице, и так стерли из сознания Аины всякие признаки совести. К тому же она давно и благоразумно взяла за правило не подвергать сомнению уроки Коля – тому, видимо, нравилось обрушивать на своих подопечных разные советы и таинственные максимы, а потом наблюдать, как те сами пытаются их осмыслить и усвоить. Но в этом конкретном кусочке смертоносной премудрости что-то ее все-таки тревожило.

Но тут Король обернулся, и его улыбка сразу разогнала все ее моральные сомнения. Без них всегда безопаснее. И убивать легче.

– Есть для тебя еще одно задание, – сказал он. – Получишь пятьдесят тысяч корсов чистыми, уже без моей доли.

У нее перехватило дыхание. Аина сжала кулаки, чтобы скрыть дрожь в руках. Это же более чем в сто раз больше, чем гонорар за убийство булочника. Больше, чем оба ее родителя вместе заработали за всю жизнь. Больше, чем в глаза видел любой нормальный человек на Куче. Вот уже шесть лет она вкалывает на Коля, чтобы не оказаться вновь без крыши над головой. После такой работы ей больше не придется об этом думать.

А всего-то делов – опять пришить кого-то.

– Ничего себе, какой куш.

– Самый крупный улов нашей конторы за все годы. – Голос шефа смягчился, хотя и не утратил до конца сдержанного и расчетливого тона, который он всегда принимал, когда речь шла о деньгах. – Как думаешь, почему я выбрал именно тебя?

– Да плевать. Где клиент? Прямо сейчас двину и выпущу ему кишки. – Она так тараторила, что слова будто спотыкались друг о друга.

– Вот именно поэтому. – Внезапный громкий шепот Коля заставил волосы у нее на затылке встать дыбом. – Ты не задаешь вопросов. Не совершаешь промахов. Если надо прикончить клиента, не медлишь и не поигрываешь ножичком. Просто делаешь дело…

Аина пожала плечами:

– Цель укажи.

– …И не так страшно, что ты почти настолько же хороша, как и я сам.

Перенеся весь вес на одну ногу, она изо всех сил старалась скрыть нетерпение. Коль, опершись руками о край стола, молчал. Тишина с каждой секундой становилась все более невыносимой.

– Каута Хираи.

Аина вскинула брови. Не только в столице – во всем Шумеранде мало найдется более значительных имен. Хираи перебрались сюда из Натсуды около века назад и полностью прибрали к рукам производство горного оборудования. Лопаты, заступы, клинья, кирки, монтировки, устройства для просеивания породы – короче, все, что необходимо для добычи полезных ископаемых, создавалось и продавалось в стране исключительно представителями этой семьи. Двадцать лет назад они вдобавок скупили и сами рудники и значительно увеличили свое состояние за счет поставок алмазов магам-жрецам, а оборудования – Стальным баронам. После войны, когда использование драгоценностей в религиозных целях запретили, двое молодых отпрысков семейства, братья Каута и Рю Хираи, быстро превратили Шумеранд в ведущего мирового экспортера алмазов. Теперь они ходят и ездят только в окружении стаи телохранителей и проживают в самом закрытом и защищенном районе Косина – на Аметистовом холме. До них не добраться.

– Высокого полета птица. А заказчик…

– Еще выше.

У Аины перехватило дыхание, и она попыталась успокоиться, опустив ладони на рукояти боевых серпов, висевших у нее на бедрах. Задумчиво оглядев кабинет, чтобы как-то выиграть время, она машинально провела мысленный пересчет всех предметов в хорошо знакомом помещении. Часы на столе у шефа отмеряли секунды: тик-так, тик-так. Особых излишеств или украшений в комнате не имелось, если не считать двух фигур из плетеной золотой проволоки и железного чайника. На циновке до сих пор проглядывало бурое пятно – от ее собственной крови, пролитой однажды, когда клиент оказал неожиданно сильное сопротивление. Даже чуть не взял над ней верх. Коль тогда лично сделал ей перевязку.


– Надо еще подумать, нужны ли нам тупые киллеры, которые дают себя резать собственным жертвам, – процедил он тогда сквозь зубы и протянул пузырек с обезболивающим, который сам по случаю стянул из больницы.

Она взяла лекарство из его ладони, которая тут же сжалась в кулак. На тыльной стороне предплечья шефа мелькнула татуировка: знак принадлежности к первой банде, в которую тот вступил, – к Стервятникам. Она резко выделялась на алебастровом фоне кожи. Шея хищной птицы была свернута, и голова как бы висела на бриллиантовой цепочке, тянувшейся к локтю Коля.

Но когда лицо Аины исказила гримаса боли, во взгляде его мелькнуло что-то похожее на сочувствие. Он торопливо бросил на пол оставшуюся часть бинта и вышел.

С ним никогда не знаешь – желает он тебе жизни или смерти…

– Что ж, незамеченным это не останется, – в конце концов процедила она шепотом.

Под упавшей на лоб прядью волос уже зудело от пота, но Аина упрямо не отбрасывала ее: Коль не доверяет тем, кто нервничает. Он на ее месте не ерзал бы и не колебался ни секунды. Просто принял бы заказ и выполнил его.

Он подошел поближе и остановился прямо перед ней – даже дыхание можно было расслышать. Положил одну руку на рукоятку кремневого пистолета за поясом. Когда Коль смотрел на нее вот так, Аина невольно начинала гадать – считает ли он ее красивой. Лучше бы не считал – это означало бы, что ей удалось погасить в себе все до единой черты, не подобающие безжалостному киллеру. Пусть видит в ней не милую игрушку, а коллегу, равную себе. Пусть уважает и ценит.

Эти пухлые щечки, эта нежная выпуклая линия подбородка и без того доставили ей массу неприятностей еще в детстве. Начав работать на Коля, она приложила все усилия, чтобы стереть с себя всякую мягкость, округлость и заменить их заостренностью, угловатостью, чтобы никто, не дай бог, не счел ее слабой и не решил этой слабостью воспользоваться. Кожа ее, от природы прекрасного медного оттенка, стала тусклой и изможденной после долгих лет вдыхания клея на тротуарах Косина. Темные волнистые волосы – единственный дар миланских предков – правда, остались при ней, но она связывала их скромным тугим хвостом до лопаток длиной. Если намек на слабость и оставался, с ним расправлялось оружие: связка алмазных кинжалов на груди, по боевому серпу у каждого бедра, плюс специальный пучок тонких клинков, крепившихся между пальцами: достаточно замахнуться, ударить – и они сами собой «выстреливают» вперед.

Но как бы круто и дерзко девушка ни выглядела, Коль все равно видел в ней только маленькую испуганную девочку, которую спас когда-то от взрыва и превратил в Клинок. Он никогда не воспримет ее всерьез, пока она не станет такой же грозной, сильной и непреклонной, как он сам. Возможно, конечно, эта навязчивая мечта сравняться с Королем была лишь фантазией нищего ребенка, внезапно нашедшего дом, постель и убедившего себя, что все возможно. А на самом деле она – просто обычная уличная бандитка, которую раздуло от гордости: видите ли, посмела приторговывать алмазами у шефа за спиной. А на большее не способна – нечего и замахиваться.

Коль, возможно, только и ждет, когда она серьезно облажается.

– Справишься с этим – сможешь открыть собственное дело, – добавил он после паузы. – Причем слово я держу: комиссионных, как с других, с тебя брать не буду. Я тебя всему научил, полностью доверяю и контролировать не буду – ты справишься с управлением и без моей помощи. Но буду следить, защищать и держать под крылом, пока у тебя все не наладится.

У нее даже глаза расширились. Всего одно убийство – и Коль даст ей все, о чем мечталось. Этого шанса она дожидалась много лет. И ведь раньше Король никогда не говорил об окончательных условиях, только подчеркивал – отпустит ее на вольные хлеба, лишь когда сам решит. Он сам, и никто другой.

С девушками, у которых нет ничего, ничего хорошего и не случается…

Она отогнала от себя эту гнетущую мысль. Настало время получить сполна от работы на Коля. Аина коротко кивнула.

– Возьми напарника. Любого, самого лучшего, какого сможешь найти. Как делить добычу – решай сама.

Девушка прочистила горло:

– Щедро, ничего не скажешь.

– Надо творить добро, когда можешь, и принимать его, когда дают. Ты, наверное, выберешь своего линазийского дружка. Заказчик дает нам неделю. Не успеем – деньги уплывут к другим. Справишься – получишь свое агентство. Сядешь в лужу… – Коль пожал одним плечом.

Аина и сама отлично представляла себе последствия. Если она сядет в лужу, то окажется в положении бандитской шестерки, замахнувшейся слишком высоко. Таких беречь и прикрывать Колю резона нет… А значит, она перейдет в разряд его врагов. Выбора нет – придется справиться.

Впервые с тех пор, как ей было пятнадцать и она шла на первое задание, сама мысль об убийстве клиента вызвала у нее острый приступ ужаса, но она волевым усилием отпихнула его от себя. Это был ее единственный шанс добиться большего, чем положено ей от рождения. Шанс застолбить себе место в мире сильных. Восторжествовать в городе, который изо всех сил пытался отнять у нее жизнь и рассудок.

Да она скорее все улицы Косина зальет кровью Кауты Хираи, чем упустит этот шанс.

– Ладно. Я за работу. – Аина резко развернулась и собралась уходить, но рука Коля перехватила ее запястье. Краем глаза она увидела, как мелькнули серебряные запонки, и инстинктивно напряглась, но почти сразу расслабилась. Этот крепкий захват был хорошо знаком ей. – Что?

– Это самая выгодная возможность за всю нашу историю, Аина. Мир для нас как устрица. Косин – жемчужина в ней. Ты же хорошо разбираешься в драгоценностях… – Кровь застыла у нее в жилах от затылка до пят. И до того самого запястья, которое Коль по-прежнему сильно сжимал. – Так что, добудешь эту? Или упустишь?

Аина высвободила руку.

– Добуду.





4




Наутро Аину разбудил страшный грохот. Она резко села в постели, сна и след простыл. Соседи тоже проснулись.

– Какого черта? – простонал Мазир, Тень Коля, и демонстративно натянул на голову одеяло.

Мирран, Лисица Коля, с ярко-синими волосами и глазами золотистого оттенка, как и у многих каийанцев, осторожно присела на корточки у окна.

– Кажется, какой-то дебил наступил на мину.

Аина, покачав головой, встала с кровати. Приняв накануне вечером душ, она, как обычно, легла спать в одежде, так что теперь ей оставалось только накинуть куртку, шарф, надеть ботинки – и готово, можно приниматься за новую работу.

– Только чур – не мне убирать ошметки плоти, – бодро улыбнулась она.

Остальные в ответ пробормотали что-то невнятное, заворочавшись на простынях. Дверь за Аиной тихонько защелкнулась.

Она прошла коридором второго этажа – голые белые стены, холодные серые половицы – мимо еще одной спальни, куда Коль недавно поселил троих новобранцев.