Альтруисты

 * * *




Амбициозное сочетание глобальной перспективы и теплой человеческой комедии, неизбежно вызывающее сравнения с книгами Джонатана Франзена. А оптимистичная концовка намекает на светлое будущее – как минимум для талантливого автора этого выдающегося дебюта.

The New York Times Book Review



Остроумный взгляд на шестидесятников, миллениалов и на те вещи, которых ни за какие деньги не купишь.

Real Simple



Невероятно трогательная история о цене добрых поступков.

The Daily Mail



С юмором и теплотой Ридкер исследует значение семьи и всего неизбежно накапливающегося эмоционального багажа. Да, картину «Альтруисты» рисуют не идиллическую – но до чего же узнаваемую: как обычные люди совершают ошибки и все же умудряются снова нащупать контакт.

People (Книга недели)



Трагедия порождает комедию в этом невероятно уверенном дебютном романе. Ридкер искусно накручивает одну моральную дилемму на другую, шаг за уморительным шагом подводя героев и читателя к незабываемой кульминации.

Entertainment Weekly (Обязательное чтение)



Тот редкий случай, когда вся предварительная шумиха насчет нового мощного таланта целиком и полностью оправданна.

BookPage



Изумительно насыщенная, при довольно скромном объеме, семейная сага. Персонажи настолько узнаваемы и натуральны, что даже удивительно, как это автор, не вдаваясь ни в лишние проповеди, ни в созерцание собственного пупка, затрагивает проблемы морали, добра и зла.

Vanity Fair



Глубокое исследование водораздела между личным интересом и бескорыстным сочувствием.

The New Yorker



Призыв к щедрости во время скорби и всеобщего эмоционального напряжения… Обязательное чтение для наших сложных времен.

The Daily Mississippian



Даже самых несимпатичных персонажей Ридкер умудряется описать так, что хочется вызнать о них всю подноготную и всласть посплетничать.

St. Louis Post-Dispatch



Остроумная трагикомедия о старых ранах, новых обидах и выстраданной мудрости.

Sunday Express



Ридкер искренне любит своих незадачливых героев и находит убедительные способы изменить их жизнь к лучшему.


Minneapolis Star Tribune



Это один из тех суперблестящих, сверхсмешных романов, которыми наслаждаешься, как мультяшная белка – особо нажористым орехом.

Гари Штейнгарт (автор романов «Абсурдистан», «Приключения русского дебютанта», «Супергрустная история настоящей любви»)



Вот какая тема интересовала меня больше всего: что это значит – быть хорошим человеком? Какие жизненные ценности мы наследуем от родителей, а какие выбираем сами уже в сознательном возрасте?

Эндрю Ридкер



Полу и Сьюзен Ридкер



В мире животных мы – аберрация;

желание овладевает нами, посылает

в драном тюле на вечные поиски,

но никогда не подскажет, где

зарыта косточка или желудь.

Мэри Джо Бэнг. «Апология желания»



Семью Альтер объяло пламя. Всю осень у них что-то вспыхивало и загоралось – впрочем, поначалу никто не видел связи между этими предзнаменованиями, и зловещими они стали казаться только задним числом. В сентябре Итан, закуривая, обжег палец, а три дня спустя из-за неисправной горелки взбесилась газовая плита: долго и тщетно щелкал поджиг, после чего полыхнул огонь, зацепивший рукав Франсин. На пятидесятый день рожденья Артура, который скромно отмечали на заднем дворе дома, с морковного торта на землю упала свечка. От нее успели заняться несколько сухих листьев, но Мэгги тут же их затоптала.

Настоящая же геенна огненная разверзлась в ноябре. Вечером Франсин сидела у себя в кабинете: к ней пришли Маркус и Марго Вашингтон, супружеская чета адвокатов – специалистов по авторскому праву. Пришли они впервые (по рекомендации общего знакомого), однако Франсин была о них наслышана. В прошлом апреле они блестяще отстояли интересы молодой пиринговой файлообменной сети, с которой судилась хип-хоп-группа, написавшая популярную песню с непечатным названием. Впрочем, Вашингтоны отнюдь не производили впечатления успешных людей: Маркус тупо смотрел на свои колени, Марго нервно трясла ногой. Они хотели, чтобы Франсин прописала им антидепрессанты.

– Вы поймите, ситуация очень деликатная, – сказала Марго, стискивая сумочку. – Никто не должен об этом знать.

Франсин прекрасно все понимала. Род Марго пустил в Сент-Луисе глубокие корни: история семьи представляла собой затейливую легенду о наследстве и принципе jus soli. Предком Марго якобы был французский дворянин Пьер Леклерк – зажиточный торговец пушниной и владелец необъятных земельных просторов в колониальном Сент-Луисе. По легенде, он освободил одну из своих наложниц, Вирсавию, и переписал все земли на ее имя – надеясь таким образом отвязаться от кредиторов. Вирсавия, недолго думая, распродала собственность, ввергнув род Леклерков в пучину судебных разбирательств на несколько поколений вперед. Потомки Леклерка представляли собой эксцентричных персонажей на передовой сент-луисской аристократии (точнее, того, что от нее осталось), да и Вашингтоны пользовались пристальным вниманием высшего общества – главным образом потому, что были одной из двух чернокожих семей на Ленокс-Плейс, элитной улице с закрытым въездом неподалеку от Сентрал-Уэст-Энда.

– Разумеется, – кивнула Франсин.

Марго окинула комнату придирчивым взглядом:

– Давно работаете на дому?

– С тех пор, как сюда переехали. Уже четыре года.

– Четыре года, – протянула Марго и повторила, словно примериваясь: – Четыре года!

До того как Альтеры перебрались из Бостона в Сент-Луис, эта комната была застекленной террасой – пристройкой с западной стороны дома. Сквозь прозрачную стену Франсин всю осень наблюдала, как неспешно опадали в саду выжженные листья красных кленов. На отдельную входную дверь она повесила табличку с гравировкой, недвусмысленно указывающей на род деятельности нынешней хозяйки дома. Артур не хотел тратиться на табличку (и тем более на звукоизоляцию), но Франсин настояла на своем. Она знала, как ценят клиенты приватную обстановку и респектабельный фасад.

Домашний офис стал для нее своего рода утешительным призом: если бы не он, Франсин ни за что не согласилась бы на переезд, из-за которого ей пришлось бросить высокооплачиваемую работу в частной клинике Ньютона. И хотя теперь она принимала пациентов в небольшой комнатке у себя дома, ее имя постепенно приобрело известность в таких пригородах Сент-Луиса, как Юниверсити-Сити, Клейтон и Ладю.

– Никто пока не жаловался, – добавила Франсин.

Марго решительно кивнула и поставила сумочку рядом.

– Ладно. Я начну. – Она села удобнее и расправила плечи. – Чтобы вы знали – а вам, полагаю, надо это знать, – у моего мужа появилась странная наклонность, привычка, которой я не приемлю и которая может разрушить наш брак.

– Мне бы хотелось послушать самого Маркуса, – сказала Франсин. – Маркус, удобно ли вам об этом говорить?

Тот молча щурился в мандариновых лучах закатного солнца, бьющих в окна.

– Он не желает с вами разговаривать.

– Маркус, – снова попытала удачи Франсин.

– Он вообще не хочет это обсуждать. Но надо принять какие-то меры! – Марго на секунду умолкла. – Ладно, говорю как есть: мой муж любит переодеваться. Для него это… ну, такая эротическая игра.

Франсин вновь посмотрела на Маркуса. Тот молчал. Чтобы сдержать улыбку, она незаметно закусила изнутри щеки.

– Что ж… Маркус, мне бы очень хотелось узнать ваше мнение по этому вопросу.