Атлант расправил плечи

– Ничего не могу поделать, мисс Таггерт, – сказал ей тогда задетый Бен Нили. – Вам известно, как быстро изнашиваются буровые головки. Я заказал их, однако у «Инкорпорейтед Тулз» начались небольшие неприятности, и они не сумели ничего сделать, потому что «Ассошиэйтед Стил» запоздала с поставками стали, поэтому нам остается только ждать. И расстраиваться бесполезно, мисс Таггерт, я делаю все, что могу.

– Я наняла вас для того, чтобы вы выполнили конкретную работу, а не делали все, что можете, – в чем бы это ни выражалось.

– Забавная мысль. Только непопулярная, мисс Таггерт, ой как непопулярная.

– Забудем «Инкорпорейтед Тулз». Забудем о стали. Закажите головки буров из риарден-металла.

– Только не я. Мало мне бед с этим поганым металлом в ваших рельсах. Я не собираюсь учинять беспорядок в своей инструментальной кладовой.

– Буровая головка из риарден-металла прослужит в три раза дольше любой стальной.

– Возможно.

– Я сказала, закажите их.

– И кто будет оплачивать заказ?

– Я.

– А кто найдет мне изготовителя?

Она позвонила Риардену. Тот отыскал заброшенный инструментальный завод, давно уже бездействовавший, и за какой-то час выкупил его у родственников последнего владельца. Завод начал работу уже на следующий день, и буквально через неделю буровые головки из риарден-металла привезли в Колорадо – к мосту.

Дагни посмотрела на мост. Его едва ли можно было назвать удовлетворительным решением задачи, однако ей приходилось с этим мириться. Мост, двенадцать сотен футов стали, переброшенных через черную пропасть, был сооружен во времена сына Ната Таггерта. Он уже давно отслужил свой срок и был укреплен продольными балками из стали, железа и дерева; сам мост едва ли стоил этих заплат.

Подумывая о новом мосте, построенном из риарден-металла, Дагни попросила своего главного инженера представить ей проект и оценить стоимость работ.

Проект, который она получила, повторял схему стального моста, скорректированную под бо́льшую прочность нового материала; стоимость делала проект немыслимым.

– Прошу прощения, мисс Таггерт, – произнес главный инженер оскорбленным тоном. – Не понимаю, что вы хотите сказать, когда говорите, что я не воспользовался этим металлом. В моем проекте используются элементы лучших из известных ныне мостовых схем. Чего вы от меня ожидали?

– Нового метода сооружения.

– То есть?

– Я хочу сказать, что, когда люди получили в свое распоряжение конструкционную сталь, они воспользовались ею не для сооружения стальных копий деревянных мостов. – Дагни добавила усталым тоном:

– Сделайте оценку того, что понадобится нам, чтобы старый мост простоял еще пять лет.

– Да, мисс Таггерт, – проговорил он бодрым тоном. – Если мы усилим его стальными…

– Мы усилим его балками из риарден-металла.

– Да, мисс Таггерт, – прохладным тоном согласился главный инженер.

Она посмотрела на покрытые снегом горы. Там, в Нью-Йорке, работа подчас казалась ей отчаянно трудной. Иногда она просто в безмолвии замирала посреди своего кабинета, парализованная отчаянием, рожденным жесткостью срока, который нельзя было отодвинуть ни на один день. Это были дни, когда неотложные деловые встречи сменяли друг друга; когда ей приходилось говорить о выработавших свой срок дизелях, прогнивших товарных вагонах, вышедшей из строя сигнализации, падении доходов, думая при этом о последних событиях на строительстве линии Рио-Норте; когда в ходе переговоров она видела только две полоски иссиня-зеленого металла, протянувшиеся через ее разум; когда, прервав очередное обсуждение, она вдруг понимала, почему ее смутила та или иная весть, и хватала телефонную трубку, чтобы вызвать в далеком городе своего подрядчика и спросить у него: «А у кого вы берете продовольствие для своих людей?.. Так я и думала. Вот что, фирма “Бартон и Джонс” из Денвера вчера была объявлена банкротом. Лучше отыщите себе другого поставщика, иначе вам грозит голод». Свою линию она строила, не поднимаясь из-за рабочего стола в Нью-Йорке. И это было трудно. Но теперь колея была перед ней. Колея росла. И сооружение ее должно было завершиться в срок.

Услышав резкие, торопливые шаги она повернулась. Вдоль колеи к ней приближался мужчина, высокий, молодой, его черные волосы шевелил холодный ветер; несмотря на рабочую кожаную куртку, он не был похож на путейца – слишком уж властной была его походка. Она разглядела его лицо, только когда он приблизился к ней. Это был Эллис Уайэтт. Дагни еще не видела его после той встречи в ее кабинете.

Остановившись перед ней, он улыбнулся.

– Привет, Дагни.

Дагни почувствовала невероятное облегчение, а вместе с ним прилив сил, она поняла все, что должны были сказать ей эти два слова. В них звучало прощение, понимание, признание. Это было приветствие равного.

Она по-детски рассмеялась, радуясь тому, что проблем сразу стало меньше.

– Привет, – ответила она, подавая руку.

Рука его задержала в себе ее ладонь чуть дольше, чем того требовало приличие. Рукопожатие это было знаком примирения, спора разрешенного и улаженного.

– Скажите Нили, чтобы поставил новую снегозащитную ограду на полторы мили у перевала Гранада, – проговорил он. – Старая сгнила. Она не выдержит еще одного снегопада. И пошлите ему роторный снегоуборщик. У него там какая-то рухлядь, которой не под силу очистить даже задний двор. Сейчас в любой день можно ждать обильного снега.

Она задумчиво посмотрела на него и спросила:

– И часто вы делаете это?

– Что?

– Приходите проинспектировать работу.

– При любой возможности. Когда нахожу время. Почему бы и нет?

– А вы были здесь в ту ночь, когда случился обвал?


– Да.

– Получив отчеты, я была удивлена тем, насколько быстро и уверенно они расчистили колею. Я даже подумала, что Нили – человек более умелый, чем кажется.

– Это не так.

– Значит, это вы организовали систему ежедневного снабжения его всем необходимым на линии?

– Конечно. Его люди по полдня искали нужные им вещи. И скажите ему, чтобы следил за баками с водой. В одну из ближайших ночей они обязательно замерзнут. И постарайтесь прислать новый канавокопатель. Тот, что есть у него, мне не нравится. Проверьте тросы.

Поглядев на него, Дагни сказала:

– Спасибо, Эллис.

Ответив ей улыбкой, он отправился дальше. Дагни проводила его взглядом до конца моста, где начинался длинный подъем к вышкам.

– Ну, этот, видно, решил, что все вокруг принадлежит ему, не правда ли?

Она резко повернулась. За спиной ее оказался Бен Нили, большой палец его указывал на Эллиса Уайэтта.

– Что все?

– Железная дорога, мисс Таггерт. Ваша железная дорога. А может, и весь мир. Так он, кажется, думает.

Бен Нили был человеком грузным, с обмякшего лица смотрели пустые, но упрямые глаза. В синих отсветах снега кожа его отливала желтизной.

– Чего ради он торчит здесь? – спросил Нили. – Будто кроме него никто своего дела не знает. Надменный выскочка. За кого он себя принимает?

– Идите к черту, – ответила Дагни ровным тоном.

Нили так и не понял, что именно заставило ее выругаться. И все же где-то в глубине души он, как ему казалось, понимал причину: ее возмутило то, что он отнесся к появлению этого самозванца слишком спокойно. И Нили просто промолчал.

– Пойдемте в вашу контору, – проговорила она смертельно усталым голосом, указав на видневшийся вдали на гребне отрога старый железнодорожный вагончик. – Пусть кто-нибудь принесет отчет.

– Кстати, насчет этих шпал, мисс Таггерт, – торопливо заговорил он, едва они сошли с места. – Ваш мистер Коулман одобрил их. Ему не показалось, что коры слишком много. И я не понимаю, почему вы считаете, что они…

– Я приказала вам заменить их.

Выйдя из вагончика через два часа, Дагни чувствовала себя смертельно усталой. Все это время она терпеливо объясняла, наставляла, отдавала распоряжения. На разбитой грунтовой дороге она увидела черный двухместный автомобиль, сверкающий новизной. Вид новой машины являл собой зрелище удивительное, какое нечасто можно было увидеть даже в городах.

Хорошенько оглядевшись вокруг, Дагни охнула, заметив возле моста рослый силуэт. Это был Хэнк Риарден. Она не рассчитывала встретить его в Колорадо. Держа в руках карандаш и блокнот, он углубился в вычисления. Одежда его привлекала внимание не меньше, чем автомобиль, и по той же самой причине: на нем был спортивный плащ и шляпа с опущенными полями, но они были такого отменного качества и такие запредельно дорогие, что казались нарочитыми среди убогой толпы работяг, тем более что держался он совершенно естественно.

Дагни вдруг заметила, что бежит к нему; ее усталость как ветром сдуло. Вспомнив, что после той вечеринки они еще не виделись, она остановилась.

Увидев Дагни, Риарден приветствовал ее жестом, полным приятного удивления, и пошел навстречу. Он улыбался.

– Привет, – проговорил он. – Впервые выбрались посмотреть?

– В пятый раз за три месяца.

– А я и не знал, что вы здесь. Мне никто не говорил.

– Я знала, что однажды вы не выдержите.

– То есть?

– Приедете, чтобы посмотреть на свой металл. И как вам нравится?

Риарден огляделся по сторонам:

– Если вам когда-нибудь надоест возиться с железной дорогой, дайте мне знать.

– Вы хотите дать мне работу?

– В любой момент.

Дагни посмотрела на него.

– Хэнк, вы ведь шутите только наполовину. И, думаю, вы были бы рады, если бы я попросилась к вам на работу. Чтобы я стала вашим сотрудником, а не клиентом. Чтобы вы отдавали мне приказы, а я выполняла их.

– Да. Готов к этому.

– Не закрывайте свой завод, я вам места на железной дороге обещать не стану, – строго и даже сухо ответила она.