Атлант расправил плечи
Часть 6 из 225 Информация о книге
Она молчала, и ему пришлось спросить: – Ты сделала этот заказ, повинуясь минутному настроению, по телефону? – Я приняла это решение полгода назад. И ждала, когда Хэнк Риарден запустит сплав в производство. – Не зови Риардена Хэнком. Это вульгарно. – Так все его называют. И не отклоняйся от темы. – Почему тебе пришлось звонить ему по телефону вчера вечером? – Нужно было поскорее договориться. – Разве ты не могла подождать, пока не вернешься в Нью-Йорк, и тогда… – Потому что я видела линию Рио-Норте. – Ну мне необходимо время, чтобы подумать, поставить вопрос перед правлением, обратиться к лучшим… – Времени нет. – Ты не даешь мне возможности сосредоточиться, составить собственное мнение о… – Твое мнение меня не интересует. Я не намерена спорить с тобой, твоим правлением или профессорами. Ты должен сделать выбор, и ты сделаешь его прямо сейчас. Просто скажешь «да» или «нет». – Это совершенно нелепый, полный произвола и высокомерия способ ведения дел… – Да или нет? – Вечно с тобой одна и та же история. Тебе все хочется разделить на белое и черное. Но мир устроен совсем не так. В нем нет ничего абсолютного. – Кроме металлических рельсов. Или мы покупаем их, или нет. Она ждала. Таггерт безмолвствовал. – Ну? – спросила она. – Ты берешь ответственность на себя? – Беру. – Тогда действуй, – проговорил он и поспешно добавил: – только на собственный страх и риск. Я не стану отменять твое соглашение с Риарденом, но и не стану защищать его на заседании правления. – Дело твое. Дагни поднялась, чтобы уйти. Таггерт склонился над столом, явно не решаясь закончить встречу столь резко. – Ты, конечно, понимаешь, что для проведения решения потребуется более продолжительная процедура, – сказал он, чуть ли не с надеждой в голосе. – Одним разговором со мной ты не отделаешься. – O конечно, – проговорила она. – Я пришлю тебе подробный отчет, который подготовит Эдди и который ты читать не будешь. Эдди поможет тебе провести его по инстанциям. Сегодня вечером я отправляюсь в Филадельфию на встречу с Риарденом. Нам с ним придется как следует потрудиться, – и добавила: – Все просто, Джим. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда он заговорил снова, и слова его казались совершенно не относящимися к делу: – Тебе все сходит с рук, потому что тебе везет. Другим это не удается. – Что не удается? – Другие люди устроены, как полагается людям. У них есть чувства. Они не могут посвятить всю свою жизнь металлам и двигателям. Тебе повезло – чувств у тебя нет никаких. И никогда не было. Она поглядела на него, и удивление в ее серых глазах сменилось спокойствием, а потом странным выражением, скорее напоминавшим усталость, если не считать того, что читалось в нем нечто большее, чем просто принятие истины настоящего момента. – Да, Джим, – ответила она негромко, – действительно, чувств у меня нет и никогда не было. Эдди Уиллерс проводил Дагни в ее кабинет. Она вернулась, и он ощутил, что мир сделался ясным, простым и вполне приемлемым и что можно забыть о смятении и неопределенности. Лишь он один находил вполне естественным то, что Дагни – женщина – занимает пост исполнительного вице-президента огромной железнодорожной компании. Еще когда ему было десять лет, она заявила, что когда-нибудь будет управлять дорогой. И теперь свершившийся факт удивлял его ничуть не больше обещания, данного некогда на лесной поляне. Когда они оказались в ее кабинете, когда она села за стол и бросила взгляд на приготовленные им бумаги, Эдди почувствовал себя как в собственной машине: двигатель уже заработал, колеса готовы рвануться вперед. Он уже собрался уйти, когда вспомнил, что не доложил об одном деле. – Оуэн Келлог из Вокзального отдела просил принять его. Она удивленно вскинула глаза. – Забавно. А я как раз собиралась вызвать его. Пусть войдет. Он мне нужен… – Эдди, – добавила она вдруг, – прежде чем я займусь делами, попроси, чтобы меня связали по телефону с Эйерсом из «Эйерс Мьюзик Паблишинг Компани». – Музыкальным издательством? – с недоумением повторил он. – Да. У меня есть к нему один вопрос. Когда любезный голос мистера Эйерса осведомился о той услуге, которую может оказать ей, она спросила: – Скажите мне, не написал ли Ричард Халлей новый, Пятый концерт для фортепьяно с оркестром? – Пятый концерт, мисс Таггерт? Нет, конечно же, нет. – Вы уверены в этом? – Совершенно уверен, мисс Таггерт. Он не писал ничего уже восемь лет. – Так, значит, он жив? – Ну да… то есть я не могу гарантировать этого, он совершенно удалился от общества, но не сомневаюсь, о его смерти мы бы обязательно услышали. – И если бы он что-нибудь написал, вы, конечно, узнали бы об этом? – Конечно. Причем первыми. Мы публиковали все его произведения. Но он прекратил писать. – Понимаю. Благодарю вас. Когда Оуэн Келлог вошел в ее кабинет, Дагни посмотрела на него с удовлетворением. Ей было приятно, что она правильно запомнила его внешность, – лицо его напоминало молодого кондуктора, это было лицо человека, с которым она была готова иметь дело. – Садитесь, мистер Келлог, – предложила она, однако он остался стоять перед ее столом. – Когда-то вы спрашивали, не хочу ли я изменить свое служебное положение, мисс Таггерт, – проговорил он, – поэтому я пришел к вам с просьбой уволить меня. Она ожидала услышать что угодно, но только не это; после мгновенного замешательства она спросила: – Почему? – По личным причинам. – Вы чем-то не удовлетворены? – Нет. – Вы получили лучшее предложение? – Нет. – На какую железную дорогу вы переходите? – Я не собираюсь работать на железной дороге, мисс Таггерт. – Тогда какую же работу вы подыскали себе? – Я еще не принял решения. Дагни с некоторой неловкостью рассматривала его. На лице его не было никакой вражды; он смотрел ей в глаза, отвечал просто и прямо; говорил как человек, которому нечего скрывать или выдумывать; вежливое лицо было нейтральным. – Тогда почему вы решили уволиться? – Это мое личное дело. – Вы заболели? У вас неприятности со здоровьем? – Нет. – Вы хотите покинуть город? – Нет. – Вам досталось наследство, которое позволяет вам отойти от дел? – Нет. – Вы намереваетесь продолжать зарабатывать на жизнь?