Бабье лето

Утром, на завтраке, подруг было на одну меньше. Отсутствовала остроумная, как окрестила ее я. Брюнетка и вторая блондинка были тихи и задумчивы. Попросили у официанта кефиру.

«Погуляли девочки!» – подумала я и даже позавидовала: умеют же люди расслабляться, не то что мы – в девять ноль-ноль в койку, ладошка под щеку.



На пляже мы опять оказались по соседству. Даже странно – вот облюбует человек себе место и стремится назавтра очутиться именно там. И очень расстраивается, если «его» шезлонг уже кем-то занят. Некоторые даже вступают в переговоры, хотя вокруг такие же шезлонги, тот же берег и то же море.

И мы такие же. Смешные, в общем.

Остроумная появилась ближе к обеду – бледная и без яркой помады. Подруги засуетились вокруг нее, предлагая то минералки, то персик, то шоколадку. Но через полчаса все три дружно барахтались у берега и снова заливались хохотом, брызгая друг на друга.

«Веселые тетки, незамороченные», – подумала я. Меня вот вряд ли развеселит, если муж схватит меня в море за ногу или брызнет в лицо пригоршню воды.

Выйдя из моря, они, как кошки, шумно, пофыркивая, отряхивались, вытирали друг друга полотенцами, мазали кремом. Потом наконец уселись, достали пакет с семечками и дружно, перебивая друг друга, затараторили.

Муж мой слегка поморщился и недовольно кхекнул.

– Может, переберемся? – жалобно спросил он.

– Неохота, – отозвалась я. – Да и потом, они скоро рванут на обед, а потом – тихий час.

Муж тяжело вздохнул. Я пошла к морю. Июньская вода, еще не прогретая, вначале обжигала, но была такой прозрачной, что я легко могла разглядеть мелких и шустрых рыбок, снующих у самого берега и испуганно вспархивающих в сторону от входящих в море купальщиков. Я легла на спину. Какое счастье! Какое все-таки чудо – море! И это синее, без единого облачка, небо! И воздух – прозрачный и чистый! После нашего мрачного свинцового неба и плотного городского непроходящего смога.

Покой и умиротворенность длились недолго. Раздались знакомые голоса и всплески воды и смеха. Конечно, мои соседки! Вот уж черт принес!

Они радостно бултыхались и делились впечатлениями о прошедшем вечере. Укоряли Галю – остроумицу, как я поняла: мол, столько коньяка неподъемно даже для нее.

Стало ясно, что Галя – девушка не только веселая, но и на выпивку стойкая.

Я чуть отплыла от шумной компании, но не тут-то было: брызги долетели и сюда. Тетеньки начали бурно извиняться. Я ответила что-то вроде «какие пустяки» и уже собралась слинять, как словоохотливая блондинка под номером два зацепила меня вопросом:

– А вы откуда будете?

– Из Москвы, – вздохнула я, понимая, что дамы из глубинки и к москвичам относятся, скорее всего, не лучшим образом, считая нас заносчивыми и хамоватыми. Что, увы, частенько оказывается правдой.

Далее пошли расспросы: с кем я тут, а давно ли и на сколько? Нравится ли мне здесь, и, кстати, сколько мне лет и кто я по профессии? Остроумица укорила болтливую подружку в чрезмерном любопытстве, но я ответила на вопросы, как первоклассник перед доской, – наверное, устала от молчания и сдержанности мужа, захотелось потрепаться. Знаете, как бывает на отдыхе? Обязательно с кем-то познакомишься и скрасишь себе досуг. Ну, если компаньонки не слишком назойливы.

Итак, мы болтали. О чем? О чем могут болтать женщины примерно одного возраста? Да обо всем на свете!

Блондинку номер два звали Женей, остроумицу, как я правильно догадалась, Галей, а брюнетку – Наташей.

В процессе беседы выяснилось, что мои новые знакомые из Надыма, здесь пробудут три недели, на более короткий срок ехать смысла нет – слишком долог и дорог перелет.

Женя – воспитательница в детском саду, Галя – предприниматель (без уточнений), а Наташа – самая тихая – продавец в салоне связи. Им по «сорок с хвостиком» – так кокетливо заявила Женя. Море они, конечно, обожают и отпуска с нетерпением ждут целый год.

– Чтобы без всех этих козлов и детей, – заявила Галя.

Узнав, что я отдыхаю с мужем, барышни скривились и посмотрели на меня с жалостью. Впрочем, этот факт не помешал подругам пригласить меня отправиться с ними вечером на дискотеку в город, тридцать минут пехом.

– Боже упаси! – Я почти испугалась и стала торопливо оправдываться, что подобные развлечения уже не для меня.

– Почему? – искренне удивились они.

– Нога болит, – выкрутилась я. – Перелом был год назад.

Вранье. Я тогда отделалась банальным растяжением, но сейчас боялась, что меня не поймут.

Подруги стали мне расписывать прелести ночной жизни городка: «А там вы были? А там? Нет?»

Страшное удивление и разочарование читались в их глазах. А что мы, собственно, здесь в таком случае делаем? Просто лежим на пляже? Просто отдыхаем? Устали? В девять идем в номер?

Нет, так не бывает. В чем тогда заключается отдых? Для чего ждешь отпуска целый год? Чтобы в девять смотреть новости по телевизору? А может быть, муж зануда? Или тиран?

– Да нет, – оправдывалась я. – И не тиран, а зануда – ну так, в пределах.

– А у нас тут воля! – мечтательно вздохнула Наташа. – От всего отключаемся. От всех проблем. А у нас их, знаете ли, тоже хватает! – Это уже с вызовом.

Ладно, хватит оправдываться. Ну как мне им объяснить, что дискотеки, бары и рестораны с русским шансоном не входят в круг моих интересов? Обидятся ведь.

И еще – я не переношу алкоголь. Совсем. После рюмки водки появляется одно желание: немедленно лечь спать. А от вина болит голова. А пиво – горькое. Что поделаешь? Самой обидно.

Вылезли на берег. Муж смотрел на меня с интересом. Новые знакомые достали колоду карт. Женя несла из бара высокие стаканы с пивом. Пригласили меня – в подкидного интересней вчетвером.

Я извинилась: хочу подремать, ночью плохо спала.


– Вот! – обрадовалась Наташа. – А если бы поплясала, да еще сто пятьдесят коньячку, спала бы как убитая!

Муж кивнул:

– Стоит попробовать!

Я надела бейсболку, нацепила очки и взялась за книжку.

Партия разыгрывалась шумно и ожесточенно. Дамы обвиняли Галину в жульничестве, та бросила карты, заявила, что подруги дуры, и пошла в бар пить кофе. Минут через десять она сидела на барном стуле и вовсю кокетничала с барменом.

Через полчаса Женя и Наташа позвали ее обедать. Обиды были забыты, и вся троица дружно отправилась в столовую. Бармен с грустью смотрел Галине вслед, та заманчиво вращала бедрами.

Муж почему-то опять тяжело вздохнул и углубился в журнал, а я попробовала подремать. Благо, наступила полная тишина.



На ужине мы, естественно, встретились. Подруги опять гордо выхаживали на высоченных каблуках и при полном параде. На их столике, как и накануне, стояла бутылка шампанского. Метрдотель с лучезарной улыбкой крутился рядом. Я поняла: их опять ждут яркие впечатления и даже, возможно, приключения.

Почему-то вздохнув, я принялась за морковный салат. Очень хотелось жареной картошки, но совесть (или поджелудочная?) больно толкнула меня в бок.

В этот вечер на веранде играл приглашенный тапер. На столах горели свечи, пахло морем и цветами. В общем, все располагало к романтике. Мои знакомицы встрепенулись и решительно двинулись на веранду. Женя закружилась в вальсе с Наташей, а Галина пригласила на тур пухлого немца, жующего в одиночестве. Тот покраснел, испуганно оглянулся вокруг и нерешительно двинулся за бойкой дамой. Потом и Женя отыскала себе кавалера – хорошо поддатого худосочного поляка, отдыхающего со взрослым сыном. Наташа подошла к своему столику, махом выпила фужер шампанского и решительно оглядела зал. Все суетливо опустили глаза и активно принялись за остатки ужина. Она тяжело вздохнула и взяла за руку пожилого растерявшегося метрдотеля. Тот попытался ей что-то объяснить, но она решительно замотала головой. Метрдотель вздохнул и обреченно двинулся за отчаянной русской. Видимо, отказать гостье было еще хуже, чем танцевать на рабочем месте.

Оживившийся тапер усиленно барабанил по клавишам. После вальса пошло таинственное танго, потом – чарльстон и подобие польки. Видимо, весь известный ему репертуар.

Первым сошел с дистанции грузный немец. За ним – смущенный и оправдывающийся метрдотель. Дольше всех продержался хилый пан, закручивая тонкими ногами невероятные и опасные па. Но вскоре его позвал недовольный отпрыск, и незадачливый танцор, галантно поклонившись, позволил разгневанному сыну увести себя.

Девушки мои посовещались и подошли к инструменту. Галя что-то зашептала таперу, Женя попробовала что-то напеть, и полилась песня. Вернее, песни, микс «нашего всего»: и «Отговорила роща золотая», и «Мороз, мороз», и «Очи черные» – как без них? Ну а потом – Пугачева, Аллегрова, Стас Михайлов и Михаил Круг. Да, и еще – репертуар «Лесоповала». Куда ж без него, родимого?

В общем, тетеньки отрывались по полной. Пели они слаженно и довольно стройно – красиво, в общем.

Было видно, что нашим соотечественникам даже взгрустнулось. Аплодировали дружно все – особенно старались благодарные и открытые иностранцы, наивные, как дети.

– Красиво отдыхают! – заметил мой супруг.

– Как умеют. Молодцы! – ответила я, не приняв его иронии. – Это куда лучше, чем сидеть с постным лицом и ковыряться в салате!

Муж посмотрел на меня с явным изумлением – зная мою сдержанность.

Мы встали из-за стола и поплелись в номер, скоро должны были начаться последние известия. Как-то обреченно, надо сказать, поплелись. По крайней мере, я. У выхода я помахала своим новым подругам, уже сидящим за столом в компании пузатого немца, открывающего новую бутылку шампанского.

Интересно, за чей счет? Думаю, ответ ясен.



На следующий день в холле гостиницы подруги записывались на экскурсии. На все подряд. Пригласили меня поехать на золотую и кожевенную фабрики, а заодно и на меховую. Я сказала, что не очень люблю все эти коллективные выезды, что истории про дешевые изделия на фабриках – бред и чистой воды афера и смотреть на национальные танцы, арабские ночи и поющие фонтаны мне совсем неинтересно. Так же, как слушать дурацкие байки плохо говорящего сонного гида. Кроме того, придется очень рано встать и потерять такой дорогой пляжный день.

На меня посмотрели с осуждением и недоверием.

Им, в отличие от меня, было все интересно.



А наутро испортилась погода. Небо плотно заволокли низкие свинцовые тучи, пошел мелкий и занудный дождь, подул сильный, совсем не южный ветер.

Народ, обреченно облачившись в кроссовки и ветровки, двинулся в город. Кто точно обрадовался непогоде, так это держатели магазинчиков и лавчонок. Что еще делать, если отменился пляж? Только шататься по лавкам и скупать никому не нужные дурацкие сувениры и тряпки.

Мы тоже оделись потеплее и решили посидеть на берегу. Муж, естественно, отказался от шопинга – самого ненавистного для него времяпрепровождения, в номере валяться тоже надоело, и он объявил, что мы идем дышать морским воздухом.

А на берегу, на сыром песке, набросив на плечи халаты и полотенца, в гордом одиночестве сидели и дружно играли в картишки Галя, Наташа и Женя.

Потом Наташа и Женя, сбросив с себя все тряпки, с криком бросились в неласковое, мрачное море.

Я поежилась. Вот ни за какие бы деньги! Ни за какие блага мира! Только если спасти чью-то жизнь!

Потом к воде подошла Галина. Подружки активно и громко приглашали ее разделить удовольствие. Та долго не решалась, а потом резко скинула халат и бросилась в воду.

– Смотреть больно, – прокомментировал мой муж.

А они резвились, хлопали ладонями по воде, громко хохотали. В общем, опять радовались жизни.

Честно говоря, даже завидно стало. Мне-то хотелось поныть, поскулить по поводу испорченного отдыха и потерянных пляжных дней.

Мы замерзли и ушли в номер. Хватило нас ненадолго.