Балтийский рейд

– Что тут у вас? –и холодные, мутные как у рыбы глаза как будто бы насквозь прощупали всех стоящих.

– Да вот, Душан Завидович, сукно-то с моей верхней лавки всё скупили. Ежели сейчас на торг замену не завезу, так и вовсе без барыша хозяина оставлю. Вот тогда-то он точно мне всю шкуру на лоскуты спустит. А это вот босяки приблудные с местного торга, чтобы загрузить всё. На них и векши тратить не надобно, за кусок хлеба подрядиля вон их.

Душан опять посмотрел внимательно на мальчишек и выдал сквозь зубы:

– Всё бы тебе своевольничать, Афонька, сказано было, не тащить чужанина на подворье. Ладно, их счастье, что наши битюги с животами слегли, да сейчас в сарае отлёживаются. Быстро загрузил подводу и чтобы я их тут более не видел! А то, и правда, псам скормим, да и тебя с ними заодно в придачу,–и, усмехнувшись, зашёл в дом.

Эх, не зря всё-таки они с Мараткой крутились с самого утра у этой крайней лавки! Как будто привело их что-то туда на этого вот приказчика, думал Митяй, укладывая штуку плотного синего сукна на подводу. Теперь бы как можно больше всё разглядеть на дворе, а позже, уже в своём подворье, они его план на пергамент нанесут да расскажут старшим, что и где тут заприметили. Ещё бы от этих складов как-нибудь поближе к пристаньке попасть да рассмотреть, что там за строения стоят на бережку. Но Афонька и хмурый пожилой ключник, что выдавал товар со склада, приглядывали за всем внимательно, и отойти никакой возможности от склада не было.

– Хозяин, каурую бы напоить. Совсем у вас за лошадьми не смотрят, как я погляжу. К полдню ведь совсем на жаре разморит скотину, –вдруг, подобострастно глядя на приказчика, заявил Маратка.

– А тебе-то в том, какое дело?–презрительно фыркнул Афоня, –Ты таскай, давай, отрабатывай вон свой хлеб.

– Так жалко скотину-то, у нас в степи да за такое «по самое не балуй» бы хозяин выпорол. Ещё падёт, чего доброго! –и зашёл на суконный склад за очередным грузом.

Рыжая лошадь действительно была уже весьма старой клячей. Дело её было нехитрое, вези себе тихим шагом все, что нагрузят в повозку, терпеливо жди вечера, чтобы поесть сена и напиться воды из долблёной деревянной кадки в конюшне.

Вот и сейчас она просто стояла, привычно задремав и свесив устало голову. Всё как обычно, ведь день такой жаркий и долгий…

Зерно же сомнения уже было посеяно в душе приказчика. И минут через десять, когда была загружена последняя штука дорогого фламандского сукна, Афоня, почесав затылок, выдал как бы между прочим Маратке:

– Ты давай это, степняк, вон там вон ведро возьми да черпани-ка чуть пониже пристани из речки, во-он там, куда тропинка идёт. Там, ещё бывает, бабы на мостках бельё полощут, вот и наберёшь водицы. Скотину-то, и правда, напоить надо, не хватало мне из-за неё ещё ответ перед хозяином держать. Пусть хоть когда издохнет, только бы не под моим началом. Не расплатишься потом за эту клячу. Как за молодую возьмут, уж я-то знаю! Ну а с меня уж, так и быть, лишний ломоть вам, как только разгрузитесь на торгу.

Маратка тут же подхватил деревянное ведёрко, что стояло у сарая, и направился, туда, куда ему указал приказчик.

– Смотри только, по тропке иди и к пристани ненароком не сверни, а то мигом без башки останешься, даже я туда не хожу! –крикнул вслед пареньку Афоня.

И уже еле слышно пробурчал: «Нагонят к себе нурманов, а тем кровушку пролить, что воду из ведра выплеснуть. И что только у нас толкутся столько времени, к реке спокойно не подойти.»

Митяй стоял рядом и отметку для себя сделал: «Значит, и правда иноземцы у Жидислава на подворье живут. Ещё бы Маратка что-нибудь увидел там интересного, вообще бы хорошо тогда было.»

В это самое время Марат, пройдя по пути две клети и какой-то склад, сойдя с тропинки, метнулся лаской в густые заросли крапивы и уже дальше ужом заскользил в сторону пристани. Быстрее, быстрее, пока им дали такую возможность. Ни один кустик не шевельнулся на его пути, только вылетели пара пичуг, никого, впрочем, при этом не насторожив.

А вот и сам причал. У бревенчатой платформы с мостками, стоящей на крепких дубовых сваях, была пара речных ладей, в каждой из которых сидело по часовому. Вот один из них что-то громко сказал другому на чужом языке, и они вместе расхохотались, как видно, над какой-то шуткой.

Рядом с пристанью стояло два больших сарая, видимо, используемые для зимнего хранения и ремонта судов. Сейчас же из них время от времени выходили и заходили вовнутрь крепкие мужчины, и на некоторых из них были одеты кольчуги, а к поясам прицеплены мечи. Воин воина всегда узнает по манере держаться, по походке или по многим другим особым признакам. Марат был уже воином и, внимательно всматриваясь, отмечал их количество, вооружение и даже то расслабленное поведение, с каким они тут все держались. Видать давно тут сидят, успокоились, и службу «спустя рукава тащат». На берегу всего один дозорный с копьём, некоторые из чужаков вообще вон без оружия. Но и людей так-то не мало. Только на поляне вокруг сараев их с пару десятков трётся, а ведь и внутри строений наверняка кто-нибудь тоже есть.

«Ну, всё, пора уже назад, пока не хватились да чего-нибудь не заподозрили» –подумал паренёк и замер. Из дальнего сарая вышел высокий костистый седой воин с чеканным суровым лицом, в кольчуге да при мече и громко выкрикнул:

– Ændring af vagter! slap af loafers! (Смена часовых! Отдыхайте, бездельники! – Дат.)

Двое часовых на судах и на берегу тут же зашевелились, готовясь покинуть свой пост, а им на смену уже подходили от сараев новые.

А вот это уже интересно! К большой и разлапистой сосне, что стояла чуть в сторонке и повыше пристани, шагал четвёртый воин с луком и колчаном за плечами. А по стволу вниз уже скользил сменяемый им стрелок.

«Не так уж и просты эти чужаки! –подумал Марат, –Нельзя недооценивать противника! Всё, теперь ходу! Как раз охрана меняется, и им пока явно не до контроля окрестностей, а вот мне нужно спешить, и так тут лишнего задержался!»–и подросток быстрее заработал локтями с коленками, чтобы только поскорее убраться подальше.

– Ты где столько времени бродил! Я уже сторожей хотел крикнуть, чтобы тебя искать! –набросился на Маратку приказчик, –Те уж тогда бы точно с тебя всю шкуру спустили! Ладно, дружок твой отговорил, то, что ты малахольный, рассказал. Почто теперь мокрый да в грязи весь?

– Да я на там берегу ногу зашиб, и в воду упал, хозяин, пока воду-то в ведро набирал. Там мостки-то, подгнившие совсем, вот и не удержался на них. Оттого-то и долго всё вышло! –выпучив глаза и шепелявя, ответил мальчишка.

– Ну, всё! Быстро поим скотину и пора на торг, и так-то уже много времени тут потеряли! –суетился Афоня, прикидывая, что с таким-то тяглом они и до обеда не успеют разгрузиться.



– Ну, вы, охламоны, и вымазались! –воскликнул Андрей, обнимая чумазого сына с его другом, –Всё-всё, немного осталось, пацаны, скоро прихлопнем здесь всех пауков разом. Давайте-ка быстро мыться и ужинать! Вон в бане горячей воды ещё много осталось, и Анна уже заждалась вас со снедью.

–Да мы не голодные, бать, по паре кусков хлеба же сегодня заработали, а этот полоумный так и вообще успел искупаться на дворе у Жидислава, – Митяй сделал дурашливое лицо, дразня друга.

– Даже так?! –удивлённо приподнял брови Сотник, –Ну, вечером расскажите, как все соберутся, а сейчас быстро в баню, ащеулы (пересмешники, зубоскалы-др.рус.).

Уже к ночи ближе, выслушав всех и собрав все сведенья воедино, Андрей отправился на княжеское подворье. Ярослав Всеволодович не спал и принял гостя сразу.

– Ну что, Андрей Иванович, как там у вас на Ладоге, всё ли готово к походу? Может быть, какая моя помощь нужна будет, сказывай?

И уже после обстоятельного рассказа по делам на Оломне и посвящения в план по прорыву на Балтику и обратно, он вновь повторил свой вопрос: «Ведь не спроста ты сюда сейчас сам явился, Иванович, что-то есть такое, в чём тебе моя помощь требуется?»

Сотник вздохнул и признался:

– Есть, Ваша Светлость, правы вы. По походу у нас всё более-менее определено уже, и мы вскоре уже будем готовы там всё начать. Маловато, конечно, коней пока для такого то продолжительного конного рейда по Эстляндии. Ну да как-нибудь, поди, справимся, а уж к обратному прорыву на Псков, сколько их нужно ещё из поместья подгоним, времени ещё много на то есть. Нас же с Путятой заботит тот враг, что сейчас в самом сердце Батюшки Новгорода засел и, если его не выковырнуть, то он нам много ещё бед может натворить, да вообще всё нам попутать. И Андрей поведал подробно всю историю сговора новгородских купцов Остромира и Жидислава с датчанами и их личное участие в наводке разбойных ватаг на купеческие караваны, да в извлечение от этого всего личных барышей. Не забыл рассказать он и про ту историю, где Жидислав опорочил своего бывшего сотоварища по купеческим делам Парфёна, хотя сам же и подставил его со всей семьёй под удар разбойников. И много ещё что поведал князю про его былые тёмные делишки. Да про нынешние деяния на руку врагам Новгорода рассказал.

Слушал князь и всё более темнел лицом.

– Я сейчас же свои сотни подниму, и мы прихлопнем весь этот вертеп! – наконец не выдержал он.


– Затем и пришли к тебе, Ярослав Всеволодович, ибо ты власть и не можно нам без твоего одобрения в стольном городе оружие поднимать. Только прошу тебя немного повременить с наказанием изменников, ибо тогда не все его получить смогут. У нас ведь вести, словно ветер из уст сказавшего, разлетаются. Наутро уже весь город о том будет гудеть, и часть самых шустрых врагов тогда уж непременно скроется. Я же предлагаю их всех вместе собрать и разом тогда прихлопнуть, чтобы не один ворог от наказания не ушёл!

– Ну-ка, ну-ка, что ты предлагаешь тогда сделать? –заинтересованно пододвинулся князь поближе.

– За этот год пригляда, что мои с Путятою люди ведут за купцом Жидиславом, мы, в общем, всех его сподручных уже выявили. Знаем, с кем он из иноземцев якшается, кто у него в соглядатаях личных состоит. Завтра же мои люди начнут разносить весть на торгу, на пристанях и везде, где только можно, что по реке Пола к озеру Ильмень идёт большое сборное войско на многочисленных речных ладьях. Да и тут уже в столице тайно начинают собирать дружину в какой-то дальний поход на запад, и примерно через пару седмиц общим войском все будут уже выдвигаться к морю. Во-первых, получив такую горячую весть, можешь не сомневаться, княже, все наши главные враги соберутся обсудить её вместе. А где это делать, как не у Жидислава на усадьбе? Не в Немецком же дворе у всех на виду им собираться? Вот тут-то их и можно будет прихлопнуть всех разом. Во-вторых, получив такую весть, уверен, все, обсудив, они одну свою ладью, что сейчас на пристани у купца в готовности стоит, сразу же с донесением к датскому фловодцу отправят.

Ярослав недоумённо уставился на Сотника:

– Так предупредят же врага, как вам-то тогда быть, Андрей? Всё же откроется разом?

– И пусть, княже! Пусть предупреждают, что не ранее, чем через две седмицы соберется большое Новгородское войско да пойдет, отдохнув как следует в городе, водою в поход. Нам только-то на руку будет, ибо мы гораздо раньше в залив прорвёмся, когда враг уверен, будет, что нас там и близко-то от него нет. И он только ещё свои силы в горлышко залива начнёт стягивать, снимая свою сеть из судов с других морских путей.

– Хитро, хитро… –только и выговорил князь, покачивая головой, –Я бы на такое точно купился, будь на месте того главного датского флотоводца. Ну а третье-то что? Никак и третья задумка у тебя есть, не зря же сам считать начал? –усмехнулся лукаво Ярослав.

– То уже больше просьба будет к тебе, уважаемый Ярослав Всеволодович. Разреши и мне с моими людьми поучаствовать во взятии усадьбы? Особенно же важно для нас, чтобы мы сами Жидиславов терем штурмом взяли. Он и его люди сполна должны ответить за все свои злодеяния. Отдай его мне, я человеку слово дал,–и Сотник твёрдо посмотрел в глаза князю.

Ярослав помолчал, подумал и ответил минуту спустя:

– Без тебя бы тут всё равно ничего и не было бы. Хорошо, правь над ним правосудие на месте. Постарайся только бумаги, какие есть, сберечь, и сподручных купца Посаднику для правежа оставь.

– Спасибо, князь! –поблагодарил его Сотник и положил на стол пергамент, –А это начертание усадьбы купца. Мои люди и снаружи, и изнутри всё уже разведали, так что теперь всё попроще дружине будет, –и они углубились в изучение плана.



Усадьбу Жидислава обкладывали грамотно и основательно. Нужно было ни в коем случае не насторожить врага и, разумеется, никого при штурме не упустить. Бригадная ладья с командой и двумя пятёрками пластунов стояла в нескольких стрелищах выше по течению. Три пятёрки Андреевцев, одетых под мирных горожан, держались на расстоянии, только издали наблюдая спешащих в усадьбу людей Жидислава.

Вот один вернулся с толкучки торга, другой с многоголосой пристани, третий…У всех у них были горячие сведенья о подходе и сборе в городе русских воинских ратей. Нужно было поскорее всё донести до хозяина, выслужиться, да показать ему всю свою нужность и расторопность. А в сумерках уже побежали те же топтуны обратно гонцами в город да на стоящие особняком иноземные подворья.

«Созывают всех, кто посвящен на совет» –понял Андрей и отдал своим людям команду стягивать петлю вокруг усадьбы потуже. Дело было уже ближе к ночи, и оставаться незаметным становилось гораздо проще.

А вот стали появляться и приглашённые. По улице верхом на лошадях и пешком прибывали по двое, трое, и даже впятером званные люди. Затем наступила долгая пауза, и взводный пластунов Саватей прокричал громко птицей выпью. Всё, началась активная часть плана – «перехват гостей». С лёгким шумом к Андреевским пластунам присоединились подошедшие десятки княжьей гриди и рассредоточились по обоим концам улицы.

Ждём…

Время перевалило уже далеко за полночь, как в Жидиславовом подворье вдруг резко взлаяли псы и, грохнув калиткой, на улицу вышли двое. Как только они прошли пять-шесть десятков шагов подальше, из травы обочины вдруг вылетели несколько теней, раздался шум падения тел, и снова на улице повисла тишина.

– Двое есть, –считал Сотник, –На подходе ещё две пешие пары, тройка и пятёрка визитёров на лошадях. Пеших, как и уговаривались заранее, берут и пеленают рядом с подворьем Андреевские пластуны. Конных, придётся брать подальше, чтобы только не спугнуть сторожей купца, а это уже дело княжьей гриди. Ребята бравые, опытные, управятся, –подумал Андрей.

Заскрипели ворота, и на дорогу с горящими факелами выехала пятёрка верховых. На улице раздались громкие гортанные голоса.

– Иноземцы! И ведь ничего не боятся, как у себя дома себя здесь ведут!

Гридь справилась. Из дальнего конца улицы, где верховых уже принимали, не раздалось ни вскрика. Только резко пропало вдруг световое пятно от факелов, да брехали собаки в соседних дворах. Ну да это не страшно. Гробовое молчанье настораживает опытных сторожей всегда гораздо больше, и участники предстоящего штурма приблизились к усадьбе вплотную.

Теперь дело оставалось за сигналом с реки. Как только иноземная ладья уйдёт с пристани за дальний поворот, можно будет ждать сигнальную стрелу. И тогда уже штурм, как и планировали! В противном же случае придётся ждать рассвета, и надежда Сотника подать ложную весть врагу на Балтику себя бы уже не оправдывала.

Минуты бежали за минутами, и, когда восток горизонта только начал сереть, с реки в небо вдруг сверкнула яркая искра.

Есть сигнал!

И Сотник, сбросив тёмный плащ, махнул рукой: «Штурм!»

Первая пятёрка пластунов закинула на заборные колья арканы и словно стайка летучих мышей взлетела вверх. В руках у них уже были самострелы и луки, а по арканам уже стремительно перескакивали вовнутрь прикрываемые сверху новые бойцы пластунской полусотни.

С внутреннего двора раздался яростный лай псов, после щелчков самострелов вдруг перешедший резко в истошный вой.

«Всё! Теперь главное стремительность!»–подумал Сотник, подскакивая вместе с пластунами к двери терема. Ворота за его спиной уже распахивались, и в них вливалась сотня из княжьей дружиной в тяжёлых доспехах с факелами. Со стороны пристани же слышались крики и звон железа, то высадились после того, как Андреевские пластуны сняли часовых, княжьи воины с двух боевых ладей.

– Добрыня! Веди своих к реке, там даны с нашими у причала бьются, ударишь им в спину, а мы тут и сами справимся! –крикнул Сотник старшему гриди.

Из терема выскочили двое, один с первого же наскока попытался было рубануть мечом Савватея, и тут же сам упал с пробитою головой. Второй подвывая и что-то злобно выкрикивая, сделал замах секирой, и в его грудь вошёл меч командира пластунов.

– Вперёд, не останавливаться! –взревел Савва, и полтора десятка разведчиков ринулись, рассыпаясь по двое вовнутрь терема.

На причале в это время шёл яростный бой. Хоть часовые и были бесшумно вырезаны пластунами, но их старший, тот высокий и костистый седой воин с чеканным суровым лицом викинга, виденный ранее Мараткой при разведке и шагнувший сюда на поляну, словно из древней саги, словно нутром, почувствовал разлившуюся вокруг тревогу. Ему хватило услышать только пару всплесков возле берега, лёгкий стук о борт ладьи да падения тела мёртвого лучника с сосны.

– Angst! Alle mod væggen! (Тревога! Всем в стенку!-Дат.)

И высаживающихся на берег с двух причаливающих ладей княжих дружинников встретила плотная стена из двух десятков копий и щитов. А около пяти лучников и арбалетчиков карабкались уже на ближайшие сараи да склады для выбора лучшего места боя.

– Именем князя Ярослава и святой Софии Новгородской сложить оружие!–раздалась команда сотника русской гриди, –Ингвар! Прикажи своим сложить мечи и останетесь живы, клянусь словом князя, мы сохраним вам жизнь и меч!

Старший датчан оскалился по-волчьи и выкрикнул сотнику: