Бамблби

– Все что угодно, – пожал плечами Хэнк. – Хотя это не имеет никакого значения: скоро русские все здесь разбомбят к чертовой матери!

Чарли кивнула:

– Ты неиссякаемый источник позитива, Хэнк.

Прихватив небольшой ящик, девушка вышла наружу. Пробравшись мимо пришвартованных в гавани лодок, она взошла на находящуюся чуть выше площадку, забитую обломками рыбацких лодок и автомобилей, и начала искать запчасти, которые могла бы использовать для восстановления своего «корвета». Посреди всего этого хлама она обнаружила несколько достойных внимания мелочей и бросила их в свой ящик, а затем взобралась на старый катер, который покоился на металлической подставке. Она начала рыться в его чреве и вскоре обнаружила там вполне пригодную к использованию катушку зажигания, которую добавила к прежним находкам, и спрыгнула с катера.

Ее прыжок оказался настолько неуклюж, что сильно качнул катер – он круто наклонился на своей подставке и сбил стоящую рядом лодку. Та, в свою очередь, толкнула еще одну посудину. Вздрогнув, Чарли вовремя повернулась и увидела, как третья лодка заскользила со своего стенда на землю, сдергивая по пути брезент со стоявшей рядом машины. В образовавшийся зазор Чарли видела лишь небольшую часть автомобиля – желтое металлическое крыло.

Она подошла к машине и стянула с нее брезент. Под ним оказался желтый «фольксваген жук», покрытый ржавчиной и паутиной.

– Привет, – сказала Чарли покинутой машине. – Откуда ты здесь и чем мне поможешь?

Она знала, что в «фольксвагенах» двигатели устанавливают в задней части, а под капотом у них находится багажник. Движимая любопытством девушка попыталась открыть капот, но он не поддался. Тогда она подергала водительскую дверцу – та открылась. Забираясь внутрь, Чарли не заметила небольшого роя пчел, гнездившихся возле колеса. Она также не обратила внимания на необычные знаки отличия на руле, которые выглядели совсем не так, как фольксвагеновский логотип VW.

Зато она заметила обветшалые чехлы на сиденьях и то, что в салоне сильно пахло плесенью. А еще девушка с удивлением обнаружила в замке зажигания ключ. Она повернула его и была еще более удивлена, когда двигатель завелся и включилось радио. Шум двигателя, правда, продолжался всего секунду, а потом заглох, но радио продолжало работать, извергая какие-то шумы и шипение, а также громко потрескивая.

– Невозможно, – сказала Чарли сама себе: она точно знала, что, прежде чем отправить машину на свалку, дядя Хэнк вынимал аккумулятор. Поэтому то, что машина завелась, а радио включилось, казалось маленьким чудом. Она повертела ручку настройки радио, ища какую-нибудь станцию, но все, что она слышала, было фоновым шумом.

Чарли продолжала крутить ручку настройки, как вдруг услышала гудение, которое не имело никакого отношения к радио – в салон залетело несколько пчел.

– Ого! – воскликнула Чарли. Выключила радио, выскочила из «жука» и побыстрее захлопнула за собой дверцу.

Через минуту она вывалила на прилавок содержимое своего ящичка.

– Я даю вам тридцать баксов за это все.

– Да за одну только катушку я могу получить в два раза больше, – возразил Хэнк, глядя на деталь, которую Чарли сняла с катера.

– Да, но вряд ли на самом деле получишь, – заявила она.

Старик пожал плечами.

– Спасибо, Хэнк, – улыбнулась Чарли. – Слушай, а откуда взялся этот «жук»?

Но Хэнк уже ее не слушал. Он все еще игрался со своим телевизорчиком и его антенной.

– Уроды, – глухо произнес он. – Даже после того как они поставили эту уродливую телебашню, я не могу нормально посмотреть свои новости…

Чарли положила тридцать долларов на прилавок и вышла, неся к мопеду ящик с запчастями. Закрепив его на заднем сиденье, она уехала с пристани и, когда проезжала мимо башни, вдруг поняла, почему Хэнк так ее ненавидел. Она и в самом деле была уродливой, как бельмо на глазу.

Пока Чарли ехала домой, ее мысли вернулись к Лиз и Бренде, и она снова одновременно почувствовала грусть и злость. Она попыталась выкинуть их из головы и думать о тех запчастях, которые только что купила, о том, как использует их для ремонта своего «корвета». Ей хотелось бы, чтобы движок ее любимой машины завелся так же легко, как это случилось со стареньким «жуком», но она знала, что в двигателе «корвета» все еще отсутствовало множество деталей, так что вряд ли это сможет произойти в ближайшее время.

Но она также знала и то, что чем раньше у нее будет работающая машина, тем скорее она сможет покинуть Брайтон-Фолс. Она все еще понятия не имела, куда поедет, но понимала, что для начала надо просто уехать отсюда.

Она вернулась домой, оставила мопед на подъездной дорожке и отнесла ящик в гараж. Здесь, в ее мастерской, находились заваленный инструментами верстак, подъемник для работы под машиной, а на небольшой тележке с колесами стояли старый телевизор и видеомагнитофон. Стены были заставлены стеллажами с самыми различными запчастями и инструментами и даже с туристическим снаряжением.

«Корвет» отдыхал там же, где был в течение последних нескольких лет. Чарли уже убедила себя, что ей не терпится начать работать, пусть и в ночь перед своим восемнадцатилетием, но сейчас, взглянув на разобранный двигатель и его части, разбросанные по всему гаражу, она только грустно вздохнула.

Она знала, что впереди у нее долгая ночь.





* * *




– Да ты издеваешься надо мной, – с досадой произнесла Чарли, обращаясь к «корвету».

Она лежала на тележке под автомобилем, с торчащими наружу ногами; вокруг нее были разбросаны только что приобретенные запчасти.

– Конечно, тебе нужен и новый клапан, – бормотала девушка. – Тебе вообще нужно все новое…

Она застонала. Держа в руке испачканную машинным маслом тряпку, выскользнула из-под машины, посмотрела на запчасти, лежавшие на полу, на куске брезента. Затем на те, что скопились на верстаке и стеллажах.

– Это невозможно, – в отчаянии произнесла она, чувствуя себя побежденной.

Она подняла глаза к потолку и подумала о своем отце.

– Я не могу этого сделать, понимаешь? Я сдаюсь. Это невозможно.


Чарли отбросила тряпку, поднялась с пола и прошла через дверь, соединявшую гараж с кухней. Первый этаж ее дома был спланирован так, что из кухни она хорошо видела гостиную, где мать, отчим и брат сидели на диване и, смеясь, смотрели телевизор. Она понятия не имела, что они смотрят и над чем так смеются. Ей это было безразлично.

Не сказав ни слова, она поднялась наверх, в свою спальню, и переоделась в пижаму. Прежде чем завести будильник, Чарли взглянула на фотографию, где они были запечатлены вместе с отцом, а потом выключила свет на ночном столике и забралась в постель. У нее не было особых надежд на день рождения, но, возможно, семья все-таки попытается ее удивить. Если и этот вариант провалится, придется подумать, как устроить хоть какое-то веселье, ведь план празднования с Лиз и Брендой тоже отпал.

«Все могло быть еще хуже, – подумала Чарли. – Я могла бы оказаться совсем одна, забытая всеми, как этот „жук" на свалке у дяди Хэнка…»

Засыпая, она поразмышляла над тем, как эта машина вообще могла попасть к дяде Хэнку. Эта мысль не отпускала ее, даже когда она наконец уснула, и ей привиделся сон, в котором она уезжала отсюда далеко-далеко…





Глава 3





В воскресенье утром Чарли разбудила композиция Manic Monday поп-рок-группы The bangles. Несколько секунд девушка пыталась скрыться от музыки под подушкой, но потом, не открывая глаз, протянула руку и сбила будильник на пол.

Она вытащила себя из постели и остановилась перед зеркалом, чтобы изучить собственное отражение. От сна ее лицо выглядело опухшим, пижама помялась, а прическа… прическа была полной катастрофой.

– Счастливые восемнадцать, – произнесла она без всякого энтузиазма.

Не переодевшись, Чарли спустилась на кухню. Салли была в неизменном медицинском халате, а Рон готовился отправиться на работу.

– Привет, – сказала Чарли.

– Доброе утро, именинница, – приветствовала ее Салли. – Ты выглядишь… неплохо.

Чарли ничего не ответила. Она знала, что выглядит просто ужасно.

– Ну и как ощущения? – поинтересовалась мама. – Сегодня ты официально стала взрослой! Я скучаю по своим восемнадцати. У меня были сапоги, вот такие высокие. – Она показала высоту сапог, отчертив ногтем линию на пару дюймов ниже колена. – В ту ночь я промокла насквозь – мы провели ее с друзьями, болтаясь по городу… – Она повернулась к Рону. – А каким был ты в восемнадцать?

– О, знаешь, мотоцикл, длинные волосы, которые я не мыл по много дней… – рассказал Рон. – Я бы тебе точно не понравился…

Салли хихикнула, затем взяла коробку со стола и протянула ее Чарли.

– Скорее открывай свой подарок, дорогая. Я опаздываю на работу.

– Спасибо, – произнесла Чарли, принимая коробку. Она открыла ее и достала велосипедный шлем розового цвета с нарисованными на нем нарциссами. Она подумала, что шлем может быть всего лишь отвлекающим маневром и скрывает другой подарок. Например, конверт с чеком. Она повертела шлем в руках, рассматривая со всех сторон, в том числе и изнутри, и разочаровалась. Она уставилась на подарок, понимая, что нужно что-то сказать.

– Шлем, – наконец выдавила она. – С нарциссами.

Салли кивнула:

– Мы с Роном все время читаем в новостях о том, как часто люди падают с мопедов и получают травмы головы. Ты должна носить это с сегодняшнего дня! И меня не волнует, что правила дорожного движения не обязывают пользоваться шлемами. У меня свои правила! И еще мне нужно, чтобы сегодня ты присмотрела за братом, хорошо? Я знаю, что это твой день рождения, но… по-другому не получается.

Чарли посмотрела на мать:

– Я не могу придумать ничего, что принесло бы мне больше радости.

– Ну, хорошо тогда, – сказала Салли, явно чувствуя сарказм Чарли, – потому что других вариантов у нас нет.

Рон усмехнулся:

– У меня тоже есть для тебя подарок, Чарли. Он маленький, но от всего сердца.

И протянул ей нечто в подарочной упаковке. Чарли сорвала упаковочную бумагу и обнаружила под ней книгу. «Смейтесь, чтобы изменить жизнь: преимущества позитивного настроя» – значилось на обложке. Девушка не знала, что сказать, и просто смотрела на отчима.

– Улыбка – это мощная вещь! – У Рона был такой вид, будто он сообщал невероятно важную информацию. – Смех способствует выработке эндорфинов, он заставляет чувствовать себя лучше, он как бы говорит миру: «Я веселый и дружелюбный!». Тут есть целая глава о том, что люди, которые часто улыбаются, имеют больше друзей.

– Неужели? – произнесла Чарли.

– Да! Они провели исследование. – Рон постучал по обложке. – Замечательная книга. Я увидел ее и сказал: «Вот что нужно Чарли!». Уверен, она изменит твое мировоззрение.

Отчим улыбался широкой, счастливой улыбкой, обнажавшей все его зубы. Мать тоже улыбнулась. Но Чарли к ним не присоединилась. Выходя из дома, Рон и Салли все еще улыбались.

Чарли оставила подарки на кухне, вернулась в свою спальню, плюхнулась на кровать и зажмурилась. Она ненавидела весь мир. Хотелось бы почувствовать себя лучше, но девушка не представляла, как это сделать, даже с чего хотя бы начать.

Тогда она села и открыла глаза. Взгляд упал на фотографию, приклеенную к стене. Картинке было несколько лет, на ней Чарли с Брендой и Лиз над чем-то смеялись. Девушка сорвала снимок, смяла его и бросила в мусорную корзину. Затем встала с кровати и посмотрела на гигантский календарь 1987 года с «шевроле», висящий на стене. Она отсчитывала месяцы до следующего июня, когда, если все пойдет по плану, она окончит школу.

– Еще десять месяцев, – констатировала Чарли и поморщилась. Ей не хотелось задерживаться в Брайтон-Фолсе даже на секунду.