Бесценная Статуя

— Значит, опять, — закипала я.

— Глупости, Тара, — Римма наконец-то вернулась в реальность, — Левочка неудачно пошутил. А на самом деле мы все очень рады за вас с капитаном!

— Может, шампанского хлебанем по случаю? Ну, или хотя бы пивка? — предложил незадачливый шутник.

Я ошарашенно открывала и закрывала рот. Вот как объяснить им, что ничего, ну ладно, почти ничего не было? И быть не могло? Просто этот совратитель сбил меня с толку этими своими, то есть моими, снами, потом этот дурацкий массаж… При мысли об этом по телу пробежала горячая волна, а зрачки капитана, который смотрел на меня, расширились. Значит, опять… Бабник! Ну, я ему покажу!

— Нечего за нас радоваться, — буркнула я, — Атлант, проводишь меня? Там что-то с передатчиком в каюте, барахлит. Посмотришь?

— Разумеется, разве это не моя обязанность? — оживился робот.

— Обязанность второго пилота? — скептически нахмурился мистер Эддар.

— Обязанность высокоорганизованного механизма, долг которого оберегать эту девочку, — голосом сварливой дуэньи ответил Атлант.

— Ночью?

— А у меня теперь каждый день будет барахлить передатчик ночью, а Атлант — чинить его. До конца поездки, — ядовито припечатала я.

— Конечно, — важно согласился робот, — Так и будет.

— Э нет, капитан, я не согласен, — не выдержал Деммиз, — Вы уж это… Или заканчивайте, или как-то договоритесь полюбовно, что ли… Я не намерен дежурить все оставшиеся ночи, у меня, знаете ли, тоже есть личная… личное пространство, — и резко умолк, словно сболтнул лишнего.

— Будут еще какие-нибудь вопросы, советы, предложения? — голосом, не предвещающим ничего хорошего окружающим, осведомился капитан.

Я поспешила ретироваться. Надо же, как глупо получилось. А раковидная туманность все-таки красивая…





ГЛАВА 8




Понемногу жизнь на Персефоне вошла в колею. Я не простила капитану Левочкиного намека про опять началось, и два дня просидела с Риммой в лаборатории. Оказывается, вестерийская птица тирохвост имеет самый сложный голосовой орган среди воробьинообразных, а хищные птички сириусянские проскурлинки, промышляющие охотой на насекомых, ящериц и более мелких птиц, совершенно не имеют когтей… Да, временами было чертовски скучно, хоть и познавательно.

Атлант поколдовал над замком в мою каюту, и теперь попасть ко мне без моего на то разрешения можно только высадив дверь. Римма, всецело поглощенная теми образцами, что ей удалось добыть на Арттдоумие, особо не приставала насчет наших отношений с капитаном, и, после каких-нибудь часов трех-четырех споров, криков на всю лабораторию, ругани, призывов вспомнить о священных узах дружбы, что вот уже столько лет нас связывает, а я предательски молчу, отстала, доверив сортировать пробирки и цветные кристаллы. Понятия не имею, для чего они.

Впрочем, мои опасения были по большей части излишни: капитан не вылезал из машинного отсека — по-моему, барахлили два реактивных двигателя, из-за чего мы никак не могли набрать необходимую скорость, и они с Левочкой ходили хмурые и озадаченные, по пояс перемазанные в машинном масле. Заявив капитану, что тот не сможет отформатировать диск, Атлант слукавил — мистер Рьи владеет достаточно глубокими познаниями в области кораблестроения, пилотирования и программного обеспечения, соответственно.

Я уже понадеялась, что мы без особых происшествий, то есть не пересекаясь с капитаном, и долетим до этого самого Тритона, и позволила себе расслабиться, сбежав от Риммы и ее проскурлинок на часок-другой.

Захватив в кают-компанию коробку любимых шоколадных конфет с ликером, я засела за пространственным монитором, включив документальный фильм о Зиккурате. К моему сожалению, он оказался нудным и неинтересным, содержащим те же данные, что и Справочник. Под монотонное брюзжание дикторши о полезных ископаемых и долготах-широтах, я не заметила, как задремала. Пробуждение было неожиданным.

— Значит, вот как мои научные сотрудницы проводят досуг? — капитан с уставшим видом тяжело опустился на диван, рядом со мной, предварительно подхватив мои ноги, и положил их себе на колени. Нет, он что себе позволяет?! Во-первых, что о нас скажет команда, если увидит? Ну ладно команда, она после недавнего ночного рандеву не особо удивится, но ведь Атлант мне мозг высверлит своим механическим брюзжанием! Скольких трудов мне стоило выслушать от робота все лекции о добронравном поведении порядочной леди, между прочим, все лекции о морали, записанные в его память! Только когда, через шесть часов, взмолившись, то бишь, взвыв в голос, клятвенно заверила робота, что между мной и капитаном ничего не было, и вообще, быть не может, этот механический блюститель морали оставил меня в покое. И сейчас мистер Эддар намерен меня подставить? Не выйдет!

Я подскочила, как ошпаренная, чем, надо сказать, привела капитана в недоумение. Но видимо он был слишком уставшим от копания в машинном отделении, чтобы обращать внимание на мои подскоки.

— Если хотела узнать о Зиккурате, спросила бы у меня, — миролюбиво сказал мистер Эдда.

Я пододвинула к нему коробку с оставшимися конфетами. Двумя.

— Ну, вы были так заняты…

— Мы опять на вы?

— Не мы, а я. Вы всегда мне тыкали. Видимо, воспитание сказывается. Точнее, его отсутствие.

— Это правда, Тара. Хотя я и родился в весьма уважаемом кхастле, воспитанием похвастаться не могу.

— Где родились?

— На Зиккурате государства принято называть Цал. В каждом Цале помимо воинов и мирных жителей — крестьян, ремесленников, охотников, мясников есть ещё несколько особых сословий — кхастлов, служителей религиозного культа.

Кхастлы очень могущественны и пользуются несомненным авторитетом у правительства, с которым у них взаимная, пожалуй, взаимовыгодная договоренность.

— Как Церковь в древние времена?

— На Земле Церковь, как социальный институт, всегда была немногочисленна. Кхастлы составляют половину, а то и большую часть населения Цала. Зиккурат изначально являлся религиозной планетой. Но то, что на нем происходит сейчас… Впрочем, я продолжу. Итак, в каждом Цале по нескольку кхастлов. Не все они равны между собой. Есть чистые, или высшие, также средние и низшие, неуважаемые. Последние обычно прислуживают первым, средние — тоже служат высшим, но не как прислужники и рабы. Это тоже ремесленники и крестьяне, но все, что они производят или добывают, уходит в общий распределитель.

— А что делают высшие?


— Не перебивай. Высшие — это элита любого Цала. Им не надо ничего делать. Только им позволено прикасаться к святыням — Ликам, Статуям, совершать восхваления, хранить священные артефакты.

В Цале Таммуз, на моей родине, было два высших кхастла, как сама понимаешь, враждовавших между собой. Так получилось, что вражда высших кхастлов ни к чему хорошему не привела — оба они настолько ослабли от междоусобиц, что стали легкой добычей переселенцев из другого кхастла, из Цала Исиды. Нашему Цали выгодно было дать им прибежище, потому что кхастл Бравиш принес на наши земли мощный артефакт. Я, если честно, сам удивлен, как правитель, точнее уже правительница Цала Исиды до сих пор ничего не предприняла для его возвращения…

— Подождите, капитан, — я взялась за голову, — Цали, кхастлы, артефакты, междоусобицы… В нашем мире? Но я читала, что Зиккурат не относится к молодым планетам с ещё несформировавшейся историей…

— Так и есть, Тара, но тем не менее, моя родина — одна из самых отсталых планет Галактического Содружества. Правда, она не всегда была такой…

— Что вы имеете ввиду?

— Зиккурат на пять тысяч лет раньше Земли и Весты вышел в космос. Пять. Тысяч. Лет! Уже тогда это была великая цивилизация! Но что случилось с планетой вскоре — история умалчивает. Как я ни пытался найти хоть что-то, что привело бы меня к отгадке Зиккурата — без толку. Но вернусь к своей истории. Когда на наши земли пришли бравиумы, мой кхастл был плохо подготовлен и не успел оказать нужный отпор, в связи с чем все взрослые мужчины и женщины были убиты, а оставшиеся в живых дети объявлены представителями низшего кхастла, фактически сделаны рабами. Меня определили в служители Замка Бравиш в семилетнем возрасте.

— Какой ужас…

— Ты и не представляешь себе, какой, уверяю тебя. Не буду докучать тебе подробностями, но в тринадцать лет мне удалось сбежать с Зиккурата, прихватив с собой самое ценное, что я мог на тот момент.

— Ключ к сокровищам Иштар?

— Не только, Тара. Будучи прислужником в Замке, я, выученный грамоте в очень раннем возрасте, получил доступ к древним, подчас очень древним, манускриптам. Не спрашивай, как мне это удалось, уверяю тебя, о моей жизни в Замке можно написать книгу. Правда, это была бы не очень веселая книга…

Я узнал, что мой мир не всегда был таким, каким я его знал, и каким знали его мои родители, деды и прадеды. Не всегда в каждом Цале шла битва между кхастлами за власть и признание, не всегда резня, насилие, разруха и голод были нормой. Но знаешь, что самое страшное случилось с историей Зиккурата?

— ?

— Забвение.

— Забвение?

— Невежество. Тотальное невежество. Зиккуратцы в одночасье утратили всю свою историю, формировавшуюся тысячелетиями. Богатое наследие в виде знаний — в один момент исчезло.

— Но как это можно? Как можно утратить культуру — тем более внезапно?

— Не знаю, Тара. Как будто кто-то нарочно стер память моей планете, причем стер избирательно, оставив на поверхности то, что впоследствии было истолковано неверно, нивелировано. Культура моей планеты оказалась вывернутой наизнанку.

— Подождите… Язык!

— Что, язык? — не понял капитан.

— Язык каждого мирового сообщества содержит в себе ключи к истории своей расы, отгадки на многие вопросы и даже зашифрованные знаменательные события! — бодра отрапортовал внутренний культуролог. — В зиккуратском этого нет! Язык пуст, нелогичен! При всей его полноте… убог.

— Вот именно, — кивнул Эддар, — На планете с одной стороны, сохранились предметы древнего наследия, но истолкованы они так, что хочется схватиться за голову. Древние памятники, несущие в себе огромную силу, Лики, значения которых когда-то было достаточно для абсолютного прозрения, избавления от страданий, толкуются сейчас настолько примитивно и пошло, что действительно складывается впечатление, что Зиккурат — планета, не пережившая еще Смутного Времени. Как это коррелируется с космическими полетами, доступ к которым имеют, впрочем, только единицы, принадлежащие к правящим династиям, никому и в голову не приходит. У большинства населения главная задача — выжить. В буквальном смысле. А если повезет, уничтожить при этом соседа. Захватить его имущество.

— Подождите, о каких Ликах вы говорите?

— Из древних манускриптов я узнал, что некогда мир Зиккурата считался одним из самых счастливых и процветающих в Галактике. Символика Абсолютного Знания, дающего возможность использовать свой разум, была запечатлена на Ликах, иначе говоря, изображениях богини Иштар, ее статуях. Эти знания открывали людям самые настоящие сверхспособности, одно упоминание о которых сегодня звучит как сказки. В легендах Зиккурата есть неоднократные упоминания о возможностях людей пронзать пространство, а то и время, не используя для этого технические достижения. Впрочем, техническим развитием в те времена тоже не пренебрегали — Зиккурат был высокоразвитой во всех отношениях цивилизацией.

Что-то болезненно кольнуло меня изнутри, когда капитан упомянул о возможностях человека путешествовать в космическом пространстве без корабля, но все-таки, то, что он говорил, выглядело настолько невероятным, что я не могла поверить в то, что Эддар говорит это всерьез.

— То есть, можно было посмотреть на изображение вашей богини и улететь на соседнюю планету, не прихватив ни корабля, ни шаттла, ни даже скафандра?

— Для этого существовали специальные практики, и не так просто было дойти до такого высокого уровня реализации, но знание о том, как это сделать, было открытым. А сейчас символика Ликов трактуется так, как это удобно тем, кто у власти, как правило, редкостным мерзавцам и негодяям.

— А все эти разговоры о бессмертии того, кто соберет все десять драгоценностей Иштар?

— Именно об этом, похоже и грезит Эстель, — капитан поморщился, — Собранные вместе десять драгоценностей богини дают огромную силу. И, если направить ее на себя, то думаю, возможно, даже бессмертие.

— Но вы… Ты же ищешь их не для себя, верно? И не ради денег?

— Я хочу вернуть своей планете былое величие. Я хочу вернуть Зиккурату память.

— Но как это возможно, если в беспамятстве, судя по твоему рассказу, живут уже многие поколения?

— Ты не представляешь, какая сила скрыта в драгоценностях богини.

— Значит, сила, — я прищурилась, — А вы понимаете, как рискуете, рассказывая мне все это?

— Я понимаю, что теперь ты нужна мне еще больше.

— Потому что я ключ? Что, кстати, могло быть просто совпадением в тот раз и еще не доказано?

— Нет, Тара.

— А почему?

— Потому что ты — это ты.