Бесконечная шутка
Часть 24 из 123 Информация о книге
– Девушка, которая доминировала бы в пространстве любого трейлера. – Хватит уже трейлеризмов. – Сейчас моя интонация сменилась потому, что я одновременно говорю и собираю срикошетившие обрезки ногтей с пола. – У девушки как будто иммунитет, ее невозможно сбить с толку стандартными приемами. – Ты боишься, что теряешь хватку. Иммунная девушка с половиной. – Я сказал «сбить с толку», а не «соблазнить». – Ты мудро избегаешь женщин, которые, как тебе кажется, в случае чего могут взять над тобой верх. – Она даже повнушительней, чем, типа, большинство наших стартовых бэкфилдов. Но странно сексуальная. У лайнменов праздник. Тэклы все прикалываются, не хочет ли она взглянуть на их твердые профили. – Будем надеяться, ее стиль лучше, чем у того, кто прошлой весной писал статью про слепого мальчика. Ты уже обсудил с ней свою новую боязнь инвалидов? – Слушай. Уж кто-кто, а ты должен понимать, что я не собираюсь прямо отвечать на любые вопросы по нашей темной семейной истории, уж особенно тому, кто стенографирует. Несмотря на все физические красоты мира. – Ты и теннис, ты и «Святые», Сам и теннис, Маман, Квебек и Королевский колледж Виктории, Маман и иммиграция, Сам и кольцевание, Сам и Лайл, Сам и крепкое спиртное, самоубийство Самого, ты и Джоэль, Сам и Джоэль, Маман и Ч. Т., ты против Маман, ЭТА, несуществующие фильмы и тому подобное. – Но ты понимаешь, почему я в тупике. Как избежать прямых ответов по Аисту, если я не знаю, что эти прямые ответы из себя представляют. – Все говорили, ты очень жалел, что не смог приехать на похороны. Но не думаю, что в это кто-то верил. – Например, Аист распрощался с жестоким миром до того, как Ч. Т. переехал на второй этаж ДР? или после? – Ты серьезно спрашиваешь? – Не усложняй для меня ситуацию, Хэл. – Даже и не мечтал. – Сразу до. За два-три дня. Ч. Т. жил в нынешней комнате Делинта, по соседству с Штиттом, в Админке. – А папа знал, что они?.. – Были очень близки? Не знаю, О. – Не знаешь? – Наверняка Марио знает. Не хочешь пообмывать косточки с Бубу, О? – Не надо все так выставлять, Хэлли. – А папа… Чокнутый Аист сунул голову в духовку, да? – Микроволновку, О. Микроволновку с вертелом рядом с холодильником, на стойке, под полкой с тарелками и мисками слева от холодильника, если стоять к нему лицом. – Микроволновую печь. – Так точно, О. – Никто не говорил про микроволновку. – Кажется, на похоронах это стало очевидно. – Я тебя и в первый раз отлично понял, ты не думай. – Так где его тогда нашли? – 20 из 28 это сколько, 65 %? – Не то чтобы только это меня… – Микроволновка стояла на кухне, я ведь это уже объяснил, О. – Ладно. – Ладно. – Ну хорошо, теперь: кто, по-твоему, теперь чаще всего о нем говорит, хранит память, вербально, больше всего: ты, Ч. Т. или Маман? – Я бы сказал, у нас ничья. – То есть молчите. Никто о нем не говорит. Табу. – Кажется, ты кое-кого забываешь. – Марио говорит о нем. И об этом. – Иногда. – С чем и/или кем? – Например, пожалуй, со мной. – И значит, ты все-таки об этом говоришь, просто только с ним, и только по его инициативе. – Орин, я соврал. Я даже не приступал к правой ноге. Я слишком боюсь изменить угол подхода к ногтям. Правая нога требует совсем другого угла. Я боюсь, что волшебство локализовано на левой ноге. Я как твои суеверные лайнмены. Не надо было рассказывать о волшебстве, теперь я его спугнул. Теперь я самоосознаю каждое действие и боюсь. Сижу на краю кровати с правым коленом под подбородком, замер, изучаю ногу, застыв в дикарском ужасе. И вру об этом собственному брату. – Можно спросить, кто его нашел? Его те… кто нашел его в микроволновке? – Обнаружен неким Гарольдом Джеймсом Инканденцой, тринадцать лет. – Это ты его обнаружил? Не Маман? – Слушай, можно поинтересоваться, откуда такой интерес спустя четыре года и 216 дней, включая два года вообще без единого звонка? – Я же говорю, мне некомфортно не отвечать на вопросы Елены, если я не разбираюсь в ситуации. – Елена. Вот, значит, как. – Вот откуда. – Я, кстати говоря, все еще застывший. Самоосознание убивает волшебство и становится все хуже и хуже. Вот почему Пемулис и Трельч всегда теряют преимущество на корте. Стандартный термин – «накрутить себя». Ножнички наготове, лезвия на ногте. И я просто не могу вернуться в бессознательность, чтобы собственно стричь. Может, из-за того, что убирал с пола промазавшие обрезки. И вдруг мусорка кажется такой маленькой и такой далекой. Я утратил волшебство, заговорив о нем, вместо того, чтобы просто отдаться на его волю. Теперь запустить обрезок в мусорку кажется упражнением в телемахрии. – То есть телеметрии? – Позорище. Беда не приходит одна. – Слушай… – Знаешь, может, перестанешь мямлить и прямо задашь все стандартные жуткие вопросы, на которые не хочешь отвечать. Может, это твой единственный шанс. Обычно я, кажется, об этом не говорю. – А она была там? СКОЗА? – Джоэль не ступала ногой на кампус с тех пор, как вы расстались. Ты сам это знаешь. Для съемок Сам встречался с ней в особняке. Уверен, ты знаешь куда больше меня, что они снимали. Джоэль и Сам. Сам уже тогда стал затворником. Академию на плаву держал Ч. Т. Сам просидел в чулане для постпродакшена у лаборатории добрый месяц. Марио приносил ему поесть и… предметы первой необходимости. Иногда он перекусывал с Лайлом. Кажется, он не поднимался на свет божий минимум месяц, не считая одной поездки в Белмонт в клинику Маклина на двухдневную очистку и детоксикацию. Это произошло через неделю после его возвращения. Он летал куда-то на три дня, как я понял, по работе. Киноработе. Если Лайл не летал с ним, то куда-то Лайл да летал, потому что в качалке его не было. Точно знаю, что Марио с ним не летал и не знает, что там было. Марио не умеет врать. Было непонятно, закончил он то, что монтировал, или нет. Сам, в смысле. Он умер первого апреля, если ты подзабыл, да. Могу точно сказать, что первого апреля он еще не вернулся к началу дневных матчей, потому что сразу после обеда я проходил у двери в лабораторию и его не было. – Говоришь, он опять уезжал на детоксикацию. Это когда, в марте? – Маман лично рискнула выходом на улицу и увезла его сама, так что, полагаю, это было срочно. – Он бросил пить в январе, Хэл. Джоэль это предельно ясно дала понять. Она названивала, даже когда мы договорились не созваниваться, и говорила об этом, хотя я четко сказал, что не хочу о нем слышать, если она продолжит у него сниматься. Сказала, ни капли за недели. Такое она поставила условие, если он хотел снимать ее дальше. Она сказала, он сказал, что готов на что угодно. – Ну, не знаю, что тебе ответить. К этому времени уже трудно было понять, употреблял он или нет. Видимо, в определенный момент перестаешь замечать разницу. – Когда он улетал, он взял с собой что-нибудь киношное? Кофр с объективами? Оборудование? – О., я не видел, как он улетал, и не видел, как вернулся. Знаю, что к матчам его еще не было. Меня быстро и решительно разделал Фрир. Было 4: 1, 4: 2, что-то еще, и мы закончили первыми. Я зашел в ДР занести накопившуюся кучу белья для стирки. Где-то в 16:30. Я зашел, вошел и тут же что-то почувствовал. – И нашел его. – И пошел за Маман, потом передумал и пошел за Ч. Т., потом передумал и пошел за Лайлом, но первым старшим, на которого я налетел, был Штитт. Он был безукоризненно решительным, эффективным и понимающим, и в целом оказался как раз тем старшим, к которому и следовало обращаться в первую очередь. – Я даже не знал, что микроволновая печь работает, если дверца открыта. А как же это излучение, внутри? Я думал, это типа как свет в холодильнике или устройства «только для чтения». – Ты, кажется, забываешь о технической гениальности героя повествования. – И тебя этот вид шокировал и травмировал. Он умер от асфиксации, облучения и/или ожогов. – Когда мы позже реконструировали место происшествия, пришли к выводу, что он воспользовался дрелью с широкой насадкой и небольшим лобзиком, чтобы проделать в дверце печи дыру размером с голову, а затем, когда просунул голову, законопатил щели вокруг шеи скомканной алюминиевой фольгой. – Звучит как-то трудоемко, неаккуратно и наобум. – Критиковать каждый может. Цель была не в эстетическом совершенстве. – А на стойке недалеко нашли полбутылки «Уайлд Тёки», с большим красным декоративным подарочным бантом на горлышке.