Библиотека душ
Часть 62 из 67 Информация о книге
— Рада нашему знакомству, — произнесла мисс Сапсан, пожимая руки сразу обоим моим родителям. — У вас потрясающий сын, просто изумительный мальчик. Джейкоб не только идеальный джентльмен, он еще даже более талантлив, чем его дед. — Его дед? — переспросил отец. — Откуда вы… — Кто эта странная женщина? — спросила моя мама. — Откуда вы знаете нашего сына? Мисс Сапсан сжала их ладони и заглянула им глубоко в глаза: — Альма Сапсан. Альма ЛеФэй Сапсан. Итак, я понимаю, вы ужасно провели время, здесь, на Британских Островах. Просто кошмарное путешествие. Думаю, будет лучше для всех заинтересованных, если вы просто забудете, что оно вообще было. Вы согласны? — Да, — ответила моя мама с отсутствующим взглядом. — Согласен, — добавил папа, словно был слегка под гипнозом. Мисс Сапсан поставила их мозги на паузу. — Замечательно, чудесно, — объявила она. — А теперь посмотрите, пожалуйста, вот на это. Она отпустила их руки и вытянула из кармана длинное, в голубую крапинку, соколиное перо. Тут на меня нахлынула волна жгучего стыда, и я остановил ее. — Подождите, — произнес я, — я думаю, что все-таки не хочу этого. — Вы уверены? — она выглядела слегка разочарованной. — Это может все вам сильно усложнить. — Это похоже на жульничество, — ответил я. — Тогда что ты им скажешь? — спросила Эмма. — Пока не знаю. Но это как-то не правильно просто… прочистить им мозги. Если сказать им правду было эгоистично, то вдвойне эгоистично было бы просто стереть необходимость объяснять что-либо. А как же полиция? Остальные родственники? Друзья родителей? Они наверняка уже знают, что я пропал, и если мои родители просто забудут, что произошло… будет хаос. — Дело ваше, — ответила мисс Сапсан. — Но я думаю, было бы мудро, по крайней мере, позволить мне стереть последние две или три минуты, чтобы они забыли мисс Блум и меня. — Ну… ладно, — произнес я. — Только если они от этого не забудут, как разговаривать по-английски. — Я буду очень аккуратной, — отозвалась мисс Сапсан. — Что это за разговоры про стирание мозгов? — спросил полицейский. — Кто вы? — Альма Сапсан, — ответила мисс Сапсан, бросаясь к нему и тряся его за руку. — Альма Сапсан. Альма ЛеФэй Сапсан. Полицейский уронил голову и внезапно заинтересовался пятном на полу. — У меня есть на примете пара тварей, с которыми вы бы могли проделать такое, — заметила Эмма. — К сожалению это работает только с податливыми умами нормальных, — откликнулась мисс Сапсан. — И кстати о них. Она подняла перо. — Погодите, — остановил я ее. — Перед тем как вы это сделаете, — я протянул ей руку. — Спасибо за все. Я буду сильно скучать по вам, мисс Сапсан. Она проигнорировала мою руку и обняла меня: — Взаимно, мистер Портман. И это я должна благодарить вас. Если бы не ваш с мисс Блум героизм… — Ну, — произнес я, — если бы вы не спасли моего дедушку много лет тому назад… Она улыбнулась: — Будем считать, что мы квиты. Осталось еще одно прощание. Самое тяжелое. Я обвил руками Эмму, а она яростно стиснула меня в ответ. — Можно мы будем писать друг другу? — спросила она. — Уверена, что тебе этого хочется? — Конечно. Друзья поддерживают связь друг с другом. — Хорошо, — я почувствовал облегчение, по крайней мере, мы могли бы… И тут она поцеловала меня. Настоящим, прямо-в-губы поцелуем, от которого у меня закружилась голова. — Я думал, мы просто друзья! — воскликнул я, отшатываясь от удивления. — Э-эм, да, — произнесла она смущенно. — Теперь да. Мне просто нужен был еще один, на память о нас. Мы оба засмеялись, наши сердца и парили и разбивались одновременно. — Дети, прекратите это сейчас же! — зашипела на нас мисс Сапсан. — Фрэнк, — бесцветным голосом спросила моя мама, — кто эта девушка, которую целует Джейк? — Не имею ни малейшего представления, — промямлил папа. — Джейкоб, кто эта девушка, и почему ты ее целуешь? У меня запылали щеки. — Э-э, это моя… подруга. Эмма. Мы просто прощались. Эмма застенчиво помахала им. — Вы не запомните меня, но все же… Привет! — Что ж, перестань целовать незнакомых девушек и пойдем, — велела мама. — Ладно, — обратился я к мисс Сапсан. — Кажется, вам лучше закончить с этим. — Не думайте, что мы расстаемся навсегда, — ответила мисс Сапсан. — Вы теперь один из нас. Вы не избавитесь от нас так просто. — Сильно надеюсь, что нет, — я расплылся в улыбке, несмотря на то, что у меня было тяжело на душе. — Я напишу тебе, — пообещала Эмма, пытаясь улыбаться, ее голос срывался. — Удачи с… что там обычно делают нормальные люди. — Прощай, Эмма. Я буду скучать по тебе, — этого было недостаточно, но в такие моменты, сами слова кажутся недостаточными. Мисс Сапсан развернулась, чтобы закончить свою работу. Она подняла соколиное перо и пощекотала моих родителей под носами. — Извините! — воскликнула моя мама. — Что это вы такое вытворя-а-АААА-ПЧХИ!!! И затем на них с папой напал приступ чиха, и пока они чихали, мисс Сапсан пощекотала полицейского, и у него тоже случился приступ чихания. К тому времени, как все они закончили, и их носы текли, а лица раскраснелись, мисс Сапсан и Эмма уже юркнули за дверь и исчезли. — Как я уже говорил, — произнес мой отец, словно последних нескольких минут не было вовсе. — Погодите… а что я говорил? — Что мы можем просто пойти домой и поговорить обо всем этом позже? — предложил я с надеждой. — Не раньше, чем вы ответите на некоторые вопросы, — возразил полицейский. Мы провели несколько минут, разговаривая с ним. Я отвечал расплывчато, заканчивая каждое предложение извинениями, и клялся, что меня не похитили, не надругались и не пичкали наркотиками. (Из-за стирания мисс Сапсан, полицейский забыл о том, что хотел заставить меня сдать тест на наркотики). Когда мои родители рассказали ему о смерти дедушки и о «проблемах», случившихся со мной из-за нее, полицейский, похоже, удовлетворился мыслью, что я просто сбежавший домашний мальчик, забывший принять свои пилюли. Нас заставили подписать несколько бланков и отпустили восвояси. — Да, да, давайте уже поедем домой, — взмолилась моя мама. — Но мы еще поговорим об этом, молодой человек. Очень подробно. Дом. Это слово стало чужеродным для меня. Какая-то далекая земля, которую я едва мог вообразить. — Если мы поторопимся, — откликнулся папа, — то, возможно, еще успеем на вечерний рейс. Он положил руку мне на плечо и держал так крепко, словно боялся, что я убегу, как только он отпустит. Моя мама не могла перестать смотреть на меня, ее глаза были огромными и признательными, и блестели от слез. — Я в порядке, — заверил я. — Обещаю. Я знал, что они не поверили мне, и не поверят еще очень долго. Мы вышли на улицу, чтобы поймать такси. Пока одно из них тормозило рядом с нами, я увидел два знакомых лица в парке на другой стороне улицы. В пестрой тени дуба стояли Эмма и мисс Сапсан. Я поднял руку, чтобы помахать им на прощанье, и у меня заныло в груди. — Джейк? — мой отец держал для меня открытой дверь кэба. — В чем дело? Я превратил взмах в почесывание головы. — Ни в чем, пап. Я залез в кэб. Отец повернулся и посмотрел на парк. Когда я выглянул в окно, все что я увидел под дубом, были птица и кружащиеся на ветру листья. * * * Мое возвращение домой не было ни триумфальным, ни легким. Я пошатнул доверие родителей, и восстановление его было медленной кропотливой работой. Из-за опасений, что я снова сбегу, я был под постоянным наблюдением. Я не мог никуда выйти без сопровождения, даже прогуляться по кварталу. В доме была установлена сложная охранная система, не столько для того, чтобы не залезли воры, сколько для того, чтобы не вылез я. Я снова был отправлен на терапию, подвергнут бесконечным психологическим тестам, и мне прописали новые, более сильные лекарства (которые я прятал под язык и позже выплевывал). Но мне пришлось перенести и большие лишения этим летом, и если временная потеря свободы была ценой, которую я заплатил за людей, с которыми подружился, опыт, который приобрел, и ту экстраординарную жизнь, которая, я знал, теперь была моей, то это была честная сделка. Это стоило каждого неловкого разговора с родителями, каждой одинокой ночи, проведенной в мечтах об Эмме и моих странных друзьях, каждого визита к моему новому психотерапевту.