Блэкаут

– И что она пишет, нам, конечно же, неизвестно.

– Люк как раз занимается этим.

Боллар поднялся:

– Держите меня в курсе.





* * *


Шеннон достучалась до редакции в Париже по их спутниковой связи. Она быстро перебирала пальцами по клавиатуре:

Я нашла источник. Если вы не против, чтобы я продолжала, мне нужно покрыть издержки на отель и аренду машины. Если вообще что-нибудь разузнаю.

Хорошо, – написал в ответ Лаплан. И приложил данные корпоративной кредитки. – Хорошая работа, Лорен.

Шеннон торжествующе сжала кулаки и направилась к стойке регистрации.

Портье потребовалось несколько минут, прежде чем прошел звонок. Наконец он положил трубку.

– Я дозвонился только до одной фирмы. У них осталась одна машина. Но обойдется недешево.

– Сколько?

– Сто пятьдесят евро. В сутки.

– Что там у них? «Феррари»?

– «Порше».

Шеннон повела плечами. Лаплан будет в бешенстве.

– Ладно, давайте.

– Оплата только наличными.

Лорен замерла. Похоже, надо повременить с эмоциями. Чтобы заполучить машину, ей придется проредить запасы наличности.

Пусть так! Теперь это не имело значения. Она попросила портье объяснить дорогу.

Через час Шеннон уже вставляла ключ в замок зажигания серебристого купе с яркими полосами по кузову, как у гоночной машины. Она включила передачу и осторожно попробовала газ. Мотор взревел. Сотрудник прокатной службы смотрел на нее с тревогой. Шеннон помахала ему и направила машину к выезду.

По дороге к отелю она более-менее свыклась с норовом болида.

Шеннон постучала в номер Манцано и, когда итальянец открыл, с ходу призналась:

– У меня проблема. Мне нужно где-то переночевать. Но в целом городе нет ни единого свободного номера. Вот я и подумала, раз вы уже так мне помогли, может…

– Что? Я мог бы вас приютить?

– Я здесь никого больше не знаю.

– А что с зятем ваших соседей, господином Болларом?

– Он со мной даже разговаривать не желает.

– Завидую вашей вере в людей. – Манцано покачал головой. – Готовы разделить постель с совершенно незнакомым человеком…

– Номер!

– В котором только одна кровать. Диван слишком маленький, чтобы спать на нем.

– Я не заберусь на вашу половину, – пообещала Шеннон.

– Надеюсь, вы не храпите.



Берлин


В казармах у Трептов-парка шла напряженная работа. Весь день напролет Хартланд и его коллеги просматривали данные за последние несколько лет, собирали непрерывно поступающую информацию, анализировали и разбивали по категориям.

Трое человек помогали Хартланду разбирать сообщения от энергетических компаний.

Тысячи инженеров были заняты тем, что пытались отыскать дефекты и выяснить причины сбоев, в то время как десятки сервисных групп обследовали важнейшие линии передачи.

– На многих электростанциях проблемы с запуском, – заключил один из помощников, склонившись над кучей листов. – У них не получается создать устойчивые узлы и синхронизировать сети.

– У нас уже два сообщения о неисправностях, – заметил Хартланд, просматривая списки. – На подстанциях Остеррёнфельд и Любек-Баргербюк пожары уничтожили несколько трансформаторов.

– Ну, замечательно, – простонал помощник. – Значит, они не вернутся в строй еще несколько месяцев.

Но Хартланд уже не слушал его. Поступило новое сообщение – от одной из крупнейших сетевых организаций. К сообщению было приложено несколько изображений.

– Взгляните, – сказал Хартланд коллегам.

На снимках поперек поля лежал покореженный каркас опоры высоковольтной линии. Это напоминало рампу американских горок. Несколько поперечных балок неуклюже торчали, направленные в свинцовое небо, и с них, точно обрезанные нити гигантской марионетки, свисали обрывки кабелей.

– Опору свалили взрывом, – заключил Хартланд.



Гаага

– Это значит, – объявил Боллар, – что противник, расстроив работу программного обеспечения, в созданном хаосе уничтожает физическое оборудование электросетей, – он показал на карту. – Только что поступило сообщение из Испании. Была подорвана опора высоковольтной линии. И нам неизвестно, не происходит ли подобное где-нибудь еще. У операторов электросетей недостаточно персонала, чтобы контролировать все трассы и сооружения. На текущий момент проверить удалось ничтожно малую часть линий электропередачи.

– Может, кто-то пользуется случаем и пытается извлечь свою выгоду? – предположил кто-то из собравшихся.

– Или кто-то последовательно пытается нанести наибольший урон, – ответил Боллар. – Атака на программное обеспечение, возможно, была лишь первым шагом. Нам пока неизвестно, как именно это произошло и кто находится под прицелом. Но одно известно точно: в ближайшие дни электроснабжение пусть и на примитивном уровне, но удалось бы восстановить. Совсем иное дело, если будут разрушены стратегически важные сооружения, такие, как подстанции или распределительные трассы. Некоторые из этих элементов могут быть восстановлены лишь в очень длительный срок, что осложнит восстановление подачи.



Ратинген

– Эти доводы никуда не годятся, – горячился Уикли. – Потребителей этим не подкупишь.

На экране можно было видеть список тезисов:

Включать стирку при удешевлении тарифов

Заработать на аккумуляторе автомобиля

Индивидуальное управление электропотреблением

– Хотел бы я посмотреть на домохозяйку, а еще лучше, на работающую мать, – бушевал Уикли, – которая включает машинку, только когда это выгодно. Или перекладывает все на электронику. Стирка происходит в два часа ночи, а еще четыре часа белье преет в барабане и уже пахнет сыростью, когда утром его развешивают. Людям ведь нечем заняться по утрам, кроме как развешивать белье…

Двое слушателей согласно покивали, остальные сидели неподвижно. На просмотр презентаций Уикли пригласил не только коммерческого и технического директоров, руководителей отдела инноваций и службы корпоративных коммуникаций, но и четверых представителей от медиаагентств.

– Кроме того, потребители довольно быстро подсчитают и поймут: изменение тарифов в течение дня столь незначительно, что это не повлияет на их жизненный ритм. Очень скоро они решат: экономия в пять евро в год того не стоит. Удобство побеждает. Электричество поступает из розетки, и люди не задумываются о том, откуда оно берется. Для них это естественно. Им не нужно ломать голову, у них и без этого достаточно своих проблем. Сегодня, чтобы наладить нормальный семейный быт, нужны способности, которые стоило бы перенять многим нашим коллегам по руководству. Притом люди не получают за это такие бешеные зарплаты, как мы. А пожилые не могут нормально управиться с компьютером или телефоном… И этим людям вы предлагаете управлять потреблением электричества с помощью смартфона? Такое понравится разве что горстке фанатичных инженеров. Для остального человечества это будет кошмар!

Он предпочел не упоминать о том, что интеллектуальные счетчики представляли собой превосходные средства наблюдения и сбора информации, о чем не раз говорили специалисты по защите данных.

– Мы подвигаем людей к изменениям в мышлении. Для начала это должно закрепиться в умах. В противном случае энергетическая революция потерпит крах. И наши с вами перспективы на рынке. Ни один нормальный человек не поймет, с чего бы он должен прилагать какие-то усилия там, где прежде все происходило само собой. И с какой стати они должны еще и платить за это! Ни власти, ни энергетики до сих пор не представили привлекательных аргументов. Вы все знаете о наших продуктах, о наших презентациях. Придумайте убедительные доводы, покажите людям реальную пользу. Потому что, поверьте мне, ваша хваленая свобода выбора и самоуправление, которыми их терроризируют из колл-центров, никого не убедят. – Уикли показал на экран: – Что касается этих презентаций…

Экран вдруг погас, и зал погрузился в темноту.

– Что за…

Кто-то из сотрудников возился с пультом проектора. Другой вскочил и бросился к выключателям у двери, несколько раз щелкнул ими, но безрезультатно. Уикли схватил трубку со стола и набрал номер своей секретарши. Гудков не последовало. Он попробовал еще раз. Снова ничего.

Уикли пулей вылетел из зала. В коридоре было еще темнее, нигде не горел свет. Он устремился в свой кабинет. В приемной различил силуэт секретарши, которая беспомощно терзала телефон.

– Ничего не работает, – сказала она.

– Зажгите свечи!

Последовало молчание.

– У нас нет, – призналась наконец секретарша.

Уикли выругался про себя. Целый континент привыкал к новым условиям – но только не она!

– Ну так раздобудьте! – крикнул он и вышел обратно в коридор.