Блеск и нищета Инстаграма

Глава 14





В конце октября Юра приехал в отель и получил смс от очередной любовницы, что та не сможет прийти на свидание. Парень разозлился на девушку, которая поздно сообщила об изменении своих планов, стал думать, кого можно позвать вместо нее. Несмотря на осень, в Москве стояла жара, поэтому парень распахнул окно. Гостиница находилась в парковой зоне, зачем дышать кондиционированным воздухом, если можно впустить в помещение кислород.

Постоялец из соседнего номера придерживался того же мнения. Поэтому Юра услышал звонки, которые издавал его мобильный в районе окна.

– Да, – произнес гость из рядом расположенного номера.

Юрий услышал его голос и прирос ногами к полу. А человек за стеной тоже стоял у открытого окна, и парень стал незримым свидетелем его беседы.

– Да, дорогая, – произнес мужчина, – нет, я один в кабинете, хочу проверить, что у нас с Астраханью. Пытаюсь связаться с директором, он вне зоны доступа, стервец. В районе девяти приеду. Что-то купить? Хорошо. И я тебя тоже! Слушай, может, лучше в девять встретимся у Фреда в ресторане? Поужинаем спокойно. Значит, договорились.

На время стало тихо, затем прорезалось недовольное женское сопрано. Теперь Юра услышал диалог:

– С женой жрать собрался?

– Зая, я не скрывал, что состою в браке.

– Обещал развестись.

– Да. Но ты знаешь, что Лиза заболела. У нее рак.

– А мне что до этого?

– Я не могу развестись с женщиной, которой осталось жить несколько месяцев. Это непорядочно.

– А обещать мне оформить наши отношения и ничего не предпринимать, это, по-твоему, благородно?

– Я был готов к полному разрыву. Но Лизе внезапно поставили ужасный диагноз.

– Ишь какой ты заботливый.

– Поставь себя на ее место. Какие чувства ты испытаешь, если перед операцией выяснишь, что муж тебе изменил и сейчас, когда надо бороться с недугом, бросает.

– Бороться с недугом? У нее есть шанс выжить?

– Нет.

– Когда она умрет?

– Точно никто не скажет, где-то в районе следующей весны-лета. Просто подожди.

– Я и так год потеряла, предложения от тебя не дождалась. Разводись!

– Солнышко, я не могу.

– Тебе так ее жалко? Зачем тогда я тебе? Живи со своей больной коровой. Ты не понял, что я не из убогих, которых можно десять лет за нос водить.

– Зая, когда умирает жена, кто наследует ее имущество?

– Муж и дети, наверное, – предположила собеседница.

– Сначала супруг, – уточнил Евгений, – если Лиза напишет на меня завещание, сделает основным получателем, то Юрка останется с носом.

– А я тут с какого бока?

– С большого. При разводе мне половина нажитого имущества должна отвалиться. Но Лизка все связи задействует, чтобы отдать бывшему супругу как можно меньше. Процесс затянется на годы. А если я стану вдовцом…

– Ладно, – остановила любовница кавалера, – но имей в виду, я жду до весны. Если ты не решаешь вопрос, живи дальше счастливо без меня.

– Умница, давай съездим в «Гуччи», купим тебе сумку.

– Ту, черную? – взвизгнула бабенка. – Из новой коллекции? Да, да, да!

– Тогда пошли.

Не думая о том, что его могут заметить, Юра как можно дальше высунулся из окна и вскоре увидел, как из гостиницы вышла пара. Молодая стройная блондинка уверенно шагала в туфлях на высоком каблуке. А мужчина… Юра, конечно, узнал голос того, кто врал любовнице о смертельно больной супруге, но все равно вид отца, который сопровождал очаровашку в мини-платье, его шокировал.


Сын Елизаветы на пару секунд прервал свой рассказ, потом спросил:

– И как вам эта история?

– Трудно назвать ее эксклюзивной, – высказалась я, – к сожалению, некоторые мужчины ходят налево. Рушить законный брак они не собираются, просто решили поохотиться в других угодьях. И, как правило, неуправляемые бабники врут всем. Наивная супруга слышит про затянувшиеся частые совещания или напряженную работу на благо семьи до полуночи. А любовнице пудрят мозг рассказами о неизлечимой болезни жены. Еще в среде примитивных донжуанов популярна байка об очень ранимых детях, которые не переживут разрыва отношений папы с мамой, сойдут с ума, надо дождаться, пока малышка пойдет в школу, окончит ее, поступит в институт, выйдет замуж, а уж потом уходить навсегда к любовнице. Но дама сердца, покорно согласившаяся ждать воплей «горько» на свадьбе дочери любовника, сильно рискует. Скорей всего, через год-другой она надоест неуемному Ромео, тот найдет другую Джульетту. А если внебрачная связь окажется длительной и в конце концов дочь выйдет замуж, то потом она забеременеет. Можно ли доставлять стресс той, что ждет ребенка, кормит грудью, а потом решила завести еще одного малыша? Да и внуки обожают дедушку-бабушку, у них будет психологический кризис, если дед познакомит их с другой бабулей. Какова мораль сего рассказа? Тот, кто на самом деле полюбил другую женщину, постарается побыстрей сделать ее законной женой, и вообще, если любовник, пусть даже не женатый, после года-другого отношений не подарил вам кольцо, скорей всего, он его никогда не купит. Всю жизнь вы проведете в статусе – гражданская супруга. А слово «гражданская» дает понять всем вокруг, что вас не считают достойной звания «законной жены». С вами спят в одной постели, благодарят за вкусную еду, водят в гости к друзьям, дарят подарки. Но кольца не покупают. Вы состоите в гражданском браке. Ваш партнер не желает нести ответственность за свою сожительницу, не считает ее той самой, единственной. Он пользуется всеми привилегиями семейного мужчины. Но для окружающих является женихом, может в любое время уйти или выгнать вас из своей квартиры вместе с детьми. Он свободен, а вы нет. И прав у вас никаких нет. Случается порой, что и через десять лет гражданскую супругу ведут в загс. Но чаще с ней просто прощаются, а через полгода женятся на другой. Почему так? По какой причине вы не получили колечка на пальчик, а другая сумела всего за пару месяцев довести любовника до загса? Все просто: вас не любили, не боялись потерять. А ее любят и, чтобы она не сбежала, быстренько привязали канатом юридически оформленных отношений.

– Ваше выступление вообще не в тему, – фыркнул Юрий.

– Я хотела объяснить, что наличие любовницы неприятно жене, но часто не опасно для семьи… – начала я, но договорить не успела.

– Он решил ее убить, – вылетело из трубки.

– Кто? – изумилась я. – Кого?

Юрий понизил голос.

– Мой отец хочет лишить жизни мою мать. Я это сегодня окончательно понял. Новый год мы встречали с приятелями в ресторане. Мама не любит мясо, она всегда ест только рыбу. А я в тот вечер тоже заказал осетрину. Да в идиотской харчевне, очень дорогой, но бестолковой, нашлась лишь одна порция. Понятное дело, я уступил ее матери. Официант принес огромный кусок, гору разных гарниров. Мама обрадовалась.

– Мне столько никогда не съесть, принесите тарелку, мы с сыном поделим порцию.

Так и поступили. Минут через двадцать мама ушла в туалет и долго не возвращалась. Люси, жена нашего семейного юриста, пошла посмотреть, не случилось ли чего, и нашла маму в полуобморочном состоянии над унитазом. Ее рвало. Сразу вызвали «Скорую». Пока машина ехала, стало плохо мне. Тошнота, головокружение, потливость, руки-ноги заледенели… Я потом в интернете прочитал, что все это признаки отравления. Мы с мамой уехали в клинику. Веселый Новый год получился. Она в одной палате, я в другой. Врач пояснил: мы траванулись рыбой. Никто из гостей, которые ели мясо, не пострадал. Я в тот момент не подумал ни о чем плохом. Да, трактир дорогой, но даже там, где котлету на золотой тарелке подают, возможны косяки.

Я быстро восстановился, мама недели две еле ноги таскала, но в конце концов начала работать в полную силу. Двадцатого января мама купила себе на ужин салат: помидоры, зелень, овечий сыр с заправкой. Отца коробит от любого продукта, связанного с овечьим молоком, оно, по его мнению, плохо пахнет. Я от мешанины из «Айсберга» с томатами тоже не в восторге. Только мать способна это уничтожать мисками. Когда она вечером открыла коробку, мы с отцом удрали. Лиза осталась тет-а-тет с гадостью. Часы пробили одиннадцать, я лег в кровать, почитал всякую фигню в интернете, потом заснул. Разбудил меня топот, громкие голоса, я накинул халат, вышел. Ба! Маму несут к двери. Ей стало плохо, она с трудом добудилась отца, тот вызвал бригаду «Скорой». И что случилось? Гипотония. Про гипертонию много разной информации. О пониженном давлении мало говорят, но, если оно резко падает, это опасно. У мамы оказалось семьдесят на пятьдесят. Еле откачали. Как вам все это?





Глава 15





Я спокойно высказала свое мнение:

– Отравление рыбой неудивительно. Гипотония неприятная штука, сама с ней знакома, мое рабочее давление сто на шестьдесят. Если ниже опускается, меня качать в разные стороны начинает.

– А что случилось сегодня? – вкрадчиво спросил Юрий. – Мать в больнице, состояние тяжелое. Помните, как отец себя вел?

– Нервы могут сдать у каждого, – справедливости ради заметила я.

– Нет, вы ничего не поняли! – возмутился Юрий. – Папаша требовал везти жену в другую клинику.

Я опять не нашла ничего необычного.

– Вполне объяснимая истерическая реакция человека, который опасается за жизнь родственника.

Юрий откашлялся.

– Я знаю кто вы! И в курсе, чем занимается ваш муж. Для меня не секрет, что вы правая рука супруга. Включите мозг! Соедините три слагаемых. Первое. Отравление осетриной. Второе. Гипотония после салата. Третье. Не понятно от чего предсмертное состояние. Теперь внимательно меня слушайте. Папаша не мог предположить, что мама поделится со мной рыбой, поэтому он подлил ей в ужин отраву. Какую? Не знаю. Врачи не заподозрили ничего дурного, потому что плохо стало двум людям. Рыба порой является опасным блюдом. Ели ее в ресторане, не дома, но и в трактире можно яду в тарелку накапать. После закусок все пошли танцевать, потом отец вернулся один к нашему столу водички попить. Через пару минут он всех позвал:

– Идите, горячее подали.

Ну как? Поняли?

– Да, – подтвердила я, – некоторое время старший Столетов оставался один на один с едой.

– Верно мыслите, – похвалил меня студент. – Отец не рассчитал количество отравы или побоялся налить ее побольше. Доктора спасли маму и меня. Я моложе, крепче, по этой причине легко отделался, но и мать выздоровела. Тогда отец решил предпринять вторую попытку, учел свой промах. Теперь некое лекарство было добавлено в салат с овечьим сыром. А его ни папаша, ни я не любим. Если мать умирает, то на вопрос полиции: «Почему никто из членов семьи не угостился салатом?» – последует ответ: «Запах овечьего сыра у нас отбивает аппетит». И все подтвердят: Елизавета обожала вонючий сыр, а сын и муж от него всегда нос воротили. Мы вне подозрений. Но у него опять не прокатило.

Юрий издал смешок.

– Отец всегда говорит: «Российская медицина дерьмо, лечиться надо только за границей, наши даже температуру правильно не измерят». И это мнение помешало осуществлению его планов. Врачи оказались не идиотами, смогли мать на ноги поставить. Папаша упорный, он замутил убийство в третий раз. Не знаю что и как он ей теперь подсунул. Но я уверен: он рассчитывал, что матери станет плохо в супермаркете, где она из себя поломойку корчила. И дальше что? Слишком ради какой-то уборщицы стараться никто не станет, но «Скорую» вызовут. Да на сей раз ему вы планы спутали. Я не считаю наших медиков, как отец, дятлами. Но у них порой тупо лекарств не хватает. Вы же вызвали спецов из дорогого медцентра, у них полный боекомплект, аппараты всякие. Мать привезли в отличную клинику, она попала в руки профессора и лишь поэтому еще жива. И я знаю, что с ней случилось.

– Что? – тут же осведомилась я. – Владимир Николаевич в недоумении. Он не смог определить заболевание. Лекарства, которыми располагает Максимов, не улучшают состояние Лизы, ей по-прежнему очень плохо.

– Это какой-то яд! – заявил Юрий. – А сейчас, внимание! Папаша истерит, требует перевода жены в другую клинику. Аргумент у него железный: сейчас Лиза находится в медцентре, где ей помочь не могут. Приезжает «Скорая», и другой доктор объясняет:

– Больная не выдержит транспортировки, умрет в пути. И смысла отправлять ее в другое место нет. Здесь прекрасно лечат.

Как должен поступить любящий муж? А?

Я молчала.