Блеск шелка

– Нет, спасибо, – холодно отказался тот.

Зоя пожала плечами и выпила половину стакана сама, потом наполнила другой стакан. Она снова предложила первый стакан Анне.

На сей раз Анна приняла вино. Она выпила его до дна, поставила пустой стакан на стол, развернулась и молча вышла.

Зоя медленно потягивала вино, смакуя его и размышляя. Она узнала нечто невообразимо важное. Власть, которую ее догадка давала ей над Анастасием – или Анастасией, – была безгранична. Но, прежде чем она попытается ею воспользоваться, нужно узнать все что можно об этой женщине, которая рискнула отказаться от привилегий, дарованных ей природой. Чего же она хочет, если готова заплатить такую ужасную цену?

Мысли Зои неслись, словно резвые кони. Эта женщина сказала, что родом из Никеи, но так ли это? Вероятно. Только глупец станет нагромождать ненужную ложь. Чем дольше Зоя об этом думала, тем больше ее это интриговало. Какое страстное желание может оправдать этот маскарад?

Анастасия интересовалась Юстинианом Ласкарисом. Была ли фамилия Заридес настоящей или она тоже Ласкарис, член императорской семьи? Жена Юстиниана? Если да, то она не любила мужа – и не стала бы рисковать собственной жизнью, чтобы спасти венецианца. Несомненно, она любит Джулиано.

Она сестра Юстиниана! Нечто подобное почудилось Зое в самом начале. Сестра, которая хочет доказать его невиновность.

Но был ли Юстиниан невиновен? Зоя считала, что нет, но, может, она ошибается? Есть ли что-то еще, о чем она пока не догадывается?

Чем больше она узнает об этом Анастасии, тем лучше.

Она также разузнает о матери Джулиано Дандоло, о ее жизни и смерти, чтобы, проворачивая нож в его сердце, можно было причинить ему как можно больше боли. Для этого подойдет что угодно, от чего венецианец не сможет защититься.





Глава 53




Прошла неделя после этих событий. Анна вернулась домой, Симонис передала ей записку.

– Это от Зои Хрисафес, – объяснила служанка, поджав губы.

– Спасибо. – Анна положила свою сумку с маслами и травами и открыла записку.



Анастасий! К сожалению, у меня на ноге появилась небольшая рана, которая нуждается в хирургическом вмешательстве. Пожалуйста, приходи, как только получишь это послание. Зоя Хрисафес.



– Когда ее доставили? – спросила Анна.

– Меньше часа назад. – Симонис вопросительно подняла бровь. – Ты пойдешь к ней?

– Пойду, – ответила Анна.

Симонис прекрасно знала, что по этическим соображениям ее госпожа не может отказаться; кроме того, если она откажется, пострадает ее репутация.

Но, придя к Зое, Анна увидела там человека, которого никак не ожидала встретить. У окна, из которого открывался восхитительный вид на Босфор, непринужденно опираясь на подоконник, стоял Джулиано. Когда Анна вошла, он выпрямился. Джулиано был смущен – она заметила, что его щеки вспыхнули. Он вежливо поприветствовал ее, ничем не выдав, что их объединяет страшная тайна.

– А! – воскликнула Зоя с явным удовольствием. – Спасибо, что пришел, Анастасий. У меня в ноге заноза, и я опасаюсь, что, если ее не вынуть, она воспалится.

Она приподняла подол золотистой туники и показала воспаленную рану с большой занозой, торчащей оттуда, и корочкой запекшейся крови по краям.

– Когда это произошло?

Анна поставила сумку на пол и склонилась, чтобы осмотреть ногу.

– Вчера вечером, когда я гуляла во дворе, – ответила Зоя. – Уже стемнело. Рана показалась мне несерьезной, и я не стала тебя вызывать, но сегодня утром поняла, что заноза все еще там.

– Наверно, мне лучше уйти… – раздался за спиной Анны голос Джулиано. Его разочарование было настолько сильным, что он не смог его скрыть. – Я могу вернуться в другой раз.

И он направился к двери.

– Нет-нет! – воскликнула Зоя. – Это всего лишь голень. Мне будет приятно, если ты составишь мне компанию и будешь отвлекать от медицинских процедур. Прошу тебя!

Подняв голову, Анна увидела, как Зоя улыбается, и в ее памяти всплыл безудержный, почти сумасшедший смех, с которым эта женщина не могла справиться. Он преследовал Анну.

Джулиано расслабился.

– Спасибо.

Зоя снова посмотрела на Анну:


– Скажи, что тебе нужно для работы, и я дам указания служанке. Горячая вода? Ткань для повязки?

– Да, пожалуйста. – Анна пыталась сосредоточить внимание на ране. – И еще соль.

– Ты не из тех, кто сыплет соль на чужие раны, Анастасий, – легкомысленно пошутила Зоя.

– Пока что нет. Но эта мысль уже пару раз приходила мне на ум. Соль нужна, чтобы очистить нож, после того как я использую его, наложив мазь на первый слой повязки. Тогда бинты не прилипнут к ране и вам будет не так больно.

Фомаис принесла несколько сосудов с водой, соль и стопку чистых повязок, и Зоя велела ей уйти. Она положила ногу на табурет, позволяя Анне приступить к работе, и повернулась к Джулиано, перестав обращать внимание на лекаря.

– Я узнала значительно больше о Маддалене Агаллон, – сказала Зоя, понизив голос и тем самым заставляя Джулиано подойти ближе, чтобы он был в поле зрения Анны. – В основном эта информация касается периода, когда она оставила мужа и ребенка.

Лицо Зои исказила гримаса. Невозможно было сказать, что стало тому причиной: то, что ей было жалко брошенного много лет назад младенца, или то, что Анна острым лезвием вскрывала воспаленную кожу вокруг занозы.

– Почему она ушла? – спросил венецианец. Казалось, слова застревали у него в горле.

Зоя заколебалась.

– Мне очень жаль, – мягко произнесла она, обращаясь к Джулиано, словно вовсе не чувствовала боли в ране. – Похоже, она не захотела взваливать на себя ответственность за воспитание маленького мальчика. Он ей наскучил. Маддалена вернулась к прежней жизни, но ни один порядочный человек не взял бы ее в жены.

– Как она… жила? – хрипло спросил Джулиано.

Анна подняла глаза и встретилась с золотистыми глазами Зои. Та переводила взгляд с ножа на лекаря. Во взгляде пожилой женщины было торжество, и Анна отчетливо это заметила. Она наклонилась к ране, держа нож наготове.

– Что, не хватает духу, Анастасий?

Анна увидела ее улыбку, и внутри у нее все сжалось. Неужели Зоя догадалась, что она – женщина?

Анна снова опустила голову и, решительно вонзив кончик ножа с другой стороны занозы, увидела, как выступила и потом потекла ручейком кровь. У нее появился соблазн надавить еще сильнее, прорезать артерию и посмотреть, как кровь вырывается наружу толчками. Должно быть, так фонтанировала кровь Григория, покидая тело вместе с жизнью…

Зоя снова повернулась к Джулиано.

– Маддалена оказалась на улице, как женщины, которым больше ничего не остается, – нарушила она тишину. – Особенно если они красивые. А Маддалена была красива.

Анна осторожно повернула нож, подтолкнула занозу и бросила ее на одну из тарелок.

– Так же красива, как Анастасий, будь он не евнухом, а женщиной, – продолжала Зоя, даже не вздрогнув.

Анна почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она понимала, какую боль испытывает Джулиано, – словно в свежей ране проворачивают нож. Она не должна была стать свидетелем этой чудовищной сцены.

Анна встретилась со взглядом Зои, ясным и твердым.

– Я обидела тебя, Анастасий? – спросила она со спокойным интересом. – Но ведь совсем неплохо быть красивым, знаешь ли. – Она повернулась и посмотрела на Джулиано, потом взяла со стола лист бумаги, лежавший рядом с ней. – Это письмо от матери-настоятельницы монастыря Святой Терезы. Мне жаль, но когда-нибудь тебе все равно пришлось бы об этом узнать. Ты сам настаивал на том, чтобы я говорила тебе правду. Маддалена покончила жизнь самоубийством. Это случается со многими женщинами, которые зарабатывают на улице…

Лицо Джулиано стало белым как мел.

И Анна вдруг заговорила – импульсивно, в страстном порыве его защитить. Ничто не залечит его душевную рану, и она не может делать вид, будто ничего не слышит и не видит, как ему больно.

– Думаю, некоторые блудницы искуснее остальных, – сказала Анна, глядя Зое прямо в лицо. – Но даже самые красивые из них в конце концов увядают. Их губы морщатся, грудь обвисает, бедра становятся бугристыми, а кожа дряблой. Физическое влечение иссякает, остается только чистая любовь.

Джулиано ахнул, изумленно поворачиваясь к Анне, и даже сделал шаг ей навстречу, словно стремясь ее защитить.

Зоя удивленно распахнула глаза:

– У маленького евнуха острые зубки, синьор Дандоло. Полагаю, вы ему нравитесь. Какая нелепость!

Кровь вновь прилила к щекам Джулиано, и он отвернулся.

– Благодарю вас за то, что поделились со мной информацией, – сказал он, и его голос предательски дрогнул. – Теперь я вас оставлю… заниматься своим здоровьем.

Он вышел из комнаты, и женщины услышали его шаги в коридоре.

– Я вот-вот истеку кровью, – бросила Зоя, глянув на свою лодыжку, с которой на пол падали алые капли. – Я думала, что ты более умелый лекарь, Анастасий.

Анна увидела на ее лице злорадство. Это была месть Джулиано за его прадеда, а Анне – за ее любовь к Дандоло. Она действительно любила его; сейчас было бы бессмысленно это отрицать.

– Хорошо, что кровь течет, – сказала Анна, старательно выговаривая слова, несмотря на дрожь в голосе. – С ней выйдет яд, который могла оставить заноза. – Она снова взяла нож и коснулась им раны, прокалывая кожу в другом месте, но не глубже, чем было нужно. – Тогда она станет чистой и я смогу ее перевязать.

Несколько минут прошло в молчании.

– Тебе, наверное, было тяжело, – тихо произнесла Зоя.

Анна улыбнулась: