Будем жить!

Когда подъехали к дому, где жили его новые знакомые, Никита смотрел во все глаза – ему было не просто интересно, на самом деле он чувствовал, что теперь этот здоровенный дом надолго, если не навсегда, станет его домом.

Ему нравились эти ребята. Они были ПРАВИЛЬНЫМИ, он чувствовал это. Обычные, нормальные ребята – если забыть о том, что они обвешаны оружием с ног до головы.

Джип посигналил, и через пару минут ворота медленно поползли в сторону. Джип тронулся с места и медленно поехал, лавируя между бетонных блоков, уложенных на дороге в шахматном порядке. Никита видел такие блоки в репортажах о Кавказе – их укладывали у ворот воинских частей, для того чтобы никто не мог протаранить ворота с разгону.

Сразу же обратил внимание на площадку выше забора – грубо сваренная из металлических труб и листов, накрытая пластиковой крышей от дождя – это была наблюдательная вышка и одновременно стрелковая ячейка. На ней кто-то дежурил и, похоже, с пулеметом.

Никита прикинул – отличная позиция, с нее простреливалась вся улица вверх, до самой церкви, и вправо на километр, не меньше. Хороший стрелок никого не подпустит в пределах видимости с этой самой сторожевой вышки.

Ворота закрылись позади джипа, он прокатился по плитам, выстилающим двор, и замер возле высокого крыльца, выложенного то ли мрамором, то ли мраморной крошкой. Андрей потянулся так, что хрустнули суставы, зевнул и, дернув ручку двери, со вздохом облегчения покинул джип. Тут же подлетела высокая красивая девчонка в камуфляжных штанах и армейской майке, обрисовывающей довольно-таки высокую грудь, с ходу бросилась к Андрею на шею, впилась в губы долгим поцелуем.

Никита замер, недоуменно покосился на Лену, деловито копошившуюся рядом. Та что-то собирала с сиденья и с коврика – то ли патроны, то ли еще что-то. Хотел спросить, но передумал – какое его дело? Потом разберется, кто тут и что тут. Но вообще-то слегка напрягся – зачем ему сказали, что Лена жена Андрея? А эта девчонка тогда кто?!

– Вторая жена Андрея! – хохотнул Митька, сползая с сиденья и закидывая на плечо пулемет. – Что глаза-то вытаращил! Вот такой у нас командир… любвеобильный! Две жены у него! А почему бы и нет? Я бы и сам не отказался… хе-хе… от таких жен!

– Иди уж… мечтатель! – фыркнула Лена. – У тебя есть уже! Хватит!

Они пошли дальше, перешучиваясь и хихикая, а Никита задержался у джипа. Он, честно сказать, не знал, куда идти и что ему делать. Сейчас Никита с досадой и грустью вдруг почувствовал, что снова остался один. Как всегда – один! Они все свои, они все вместе, а он… так, случайный прохожий, которого походя, ненароком спасли от гибели в зубах мутантов. Неинтересный и ненужный прохожий.



– Все в порядке! – объявила девушка, которую, как узнал Никита, звали Настей. – До кости разрезано, но уже почти заросло. Как там ты говоришь, Миш? В каждом свинстве?..

– В каждом свинстве есть свой кусочек бекона, – объявил аккуратный симпатичный парнишка, тоже в камуфляже и с пистолетной кобурой на поясе. – Английская пословица. Не знаю, точно ли английская, – я там не слышал такого, в этой самой Англии, но приписывается наглам. Вирус затягивает раны просто моментально! Мы не болеем, и зараза нас не берет. Знаете, у меня есть подозрение, что мы можем жить не восемьдесят и не сто лет, а, к примеру, тысячу. Или две. А может, и вечно!

– Типа как эльфы? – заинтересовалась Настя, аккуратно промакивая шрам на голове Никиты какой-то жидкостью и всматриваясь в затянувшуюся рану. От девушки пахло чем-то тонко-ароматным, похожим на масло для тела, а еще – этим самым чистым девичьим телом. Хорошо пахло. Так что у Никиты невольно участилось дыхание. Он уже и забыл, как выглядят и пахнут молоденькие красивые девчонки. Засиделся в своей берлоге!

– Ну типа того! – кивнул тот, кого назвали Мишей. – Вирус сохраняет наши тела вечно молодыми. Но при этом не дает нам размножаться. Такая вот у меня есть версия.

– Ни хрена себе! А на кой черт тогда нам такое бессмертие? – присвистнул Митя. – Человечество, как бы оно ни было бессмертно, все равно вымрет, если женщины не будут рожать! Люди-то убывают! Гибнут в бою или просто случайно: упал, разбил голову, и вот тебе труп! И кем тогда заменить? Ерунда какая-то!

– А что ерундового? – пожал плечами Миша. – Вполне себе версия, не хуже, и не лучше других! И все в эту версию прекрасно укладывается! Вот смотри – ни одна девчонка не забеременела. Факт? Факт? Значит, они не могут рожать!

– А может, это вы не можете нас оплодотворить? – фыркнула Настя.

– А месячные? Нет ведь месячных! Хотя вполне может быть и тот и другой вариант – и вы бесплодные, и мы. Ну так вот: выжили те, кто достиг примерно пятнадцатилетнего возраста – плюс-минус год-два. И дело даже не в возрасте, а в определенном состоянии организма, присущем этому возрасту. Перестройка этого самого организма, гормональные бури, и все такое.

– Умный, да? – ухмыльнулся Митя. – Слова-то какие толкуешь! Гормональные бури! Ишь ты! Метеоролог хренов! Секс-метеоролог!

– Слушай, не мешай, а? – Андрей недовольно помотал головой. – Миша дельно говорит. Я и сам над этим думал и пришел к такому же выводу. И девочки тоже.

– Так вы уже сами до всего дошли? – Миша улыбнулся, махнул рукой. – А я тут распинаюсь! Что зря-то болтать тогда?

– Ну почему – зря? – Лена потянулась, и тонкая ткань топика обрисовала ее крепкую маленькую грудь. И снова по телу Никиты прошла дрожь, и он постарался отвести взгляд от девчонки. Хотя ему ужасно хотелось смотреть на нее и смотреть… вечно смотреть!

– Мне, например, интересен твой взгляд на проблему, – продолжила Лена, подтягивая к себе чайник с кипятком. – Да, мы это все уже обсуждали. Ну и что? Лишний раз обсудить не помешает. Кстати, предлагаю завтра заехать в институт «Микроб». Я понимаю, что наверняка делать там нечего – все ученые мертвы, а мы не разбираемся ни в микробиологии, ни в том, как работать с их приборами, но все-таки! А вдруг кто-нибудь из них оставил лабораторные записи? Какие-нибудь указания, как и что будет дальше? Вели же они какие-нибудь исследования по этому самому вирусу?

– Даже если и вели – что оно нам даст? – резонно заметил Митя. – Сама сказала, мы не понимаем ничего в биологии! Мы не умеем обращаться с приборами! Что нам даст этот институт?!

– А может, мы научимся? Найдем книжки, выучим то, что там написано, и попробуем изменить ситуацию! А что? Создадим вакцину, которая сделает так, что мы сможем рожать! И тогда человечество выживет! Произведем на свет кучу детей, обучим их, и они возродят цивилизацию! Когда-нибудь…

– Хм… ты серьезно? Да люди учатся в институтах годами и годами, чтобы все это изучить! А ты хочешь научиться по книжкам?! Смеешься, что ли?

– Почему это смеюсь? Годами? А что, у нас нет времени? Если верить Мише, впереди у нас сотни, тысячи лет! И мы будем учиться. И будем исследовать вирус! И победим его!

Все замолчали, глядя на Лену. Не удержался и Никита – поднял взгляд на девушку и по спине у него прошел холодок. Неужели влюбился? Так она замужем! За Андреем! Выкинуть эти мысли! Нет, скорее всего это просто гормональный всплеск. Увидел девушек – и сразу бес в ребро, точно. Так ведь кроме этих девушек есть и другие! Найдет он себе подругу, какие его годы! Во дворе вон их сколько бегало! Штук пятнадцать насчитал, точно!

– Так. На завтра – институт «Микроб» и воинская часть, та, что в центре, – я там ворота видал. Все почти в одном месте. Вначале – институт. Кто поедет? Кто-то должен остаться рулить охраной. Девчонки, кто останется?

– Жребий! – в один голос сказали девушки и улыбнулись.

Андрей достал блестящую монету, похоже, пятирублевку, подбросил ее в воздух, поймал, хлопнул по запястью ладонью. Секунду подумал, сказал:

– Орел – с нами едет Настя. Решка – Лена.

Открыл – монета лежала решкой. Настя вздохнула, пожала плечами:

– Мне вечно в азартные игры не везет! Ленусь, следи там за ним – он вечно лезет во все дырки! Нос сует! Еще прищемят!

– Это в какие я дырки лезу? – слегка обиженно протянул Андрей. – Вот ты болтушка!

Митька хотел сказать какую-то скабрезность про дырки, но Андрей тут же показал ему кулак, и тот заткнулся, но рожи строить не перестал – одну противней другой.

– А кто поединки с заезжим дурачком устраивал? Вместо того чтобы его сразу шугануть? У Ленинского РОВД! Так что молчи уж… Тебя вообще бы дома оставить – ты типа императора, тобой рисковать нельзя. На тебе все завязано! Сидел бы дома да руководил!


– Ну уж нет! Я еду, и это не обсуждается! – нахмурился Андрей. – Император я или нет! Хе-хе-хе…

Он не выдержал и рассмеялся. Захихикали и все остальные – все, кроме Никиты, для которого и разговор, и все вокруг было абсолютно чуждым. Так бывает, когда попадаешь в чужую компанию, где все друг друга знают, понимают с полунамека, а ты сидишь дурак дураком и только мечтаешь пораньше отсюда выбраться и поехать домой. Вот только дома у него теперь никакого нет. Вернее, теперь здесь его дом!

– А я? – неожиданно для себя самого спросил Никита. – Я поеду? И вообще – мне что делать? И кто я здесь?

– Хороший вопрос, – задумчиво кивнул Андрей. – Кто ты здесь? И что тебе делать? Ты сам-то что думаешь, кто ты здесь? И что будешь делать? И самое главное – что умеешь делать?

Никита задумался, потом развел руками:

– Ну а что я умею? Драться умею. Больше, наверное, ничего. Стреляю я не очень… если потренируете – научусь стрелять хорошо. Бегаю быстро. – «Видели!» – хихикнул Митя. – Дерусь умело, не хуже, чем Андрей. Если примете в свою компанию, буду драться за вас. Я не предаю, не крысятничаю и работы не боюсь. С детства боксом занимаюсь, так что умею и боль терпеть, и нагрузки. Ну а тут уже сами смотрите – для чего я пригожусь.

– Машину водить умеешь?

– Даже трактор! – усмехнулся Никита. – Я в деревню ездил, дядя у меня там… был. Он на тракторе давал поездить, на гусеничном. И на грузовике – у него «газон» был. Так что умею. Не шибко, не Шумахер какой-нибудь, но умею. В ворота попаду. Ну вот и все в принципе.

– Это уже неплохо! – улыбнулся Андрей. – Завтра с нами поедешь. Мы хотим бэтээр пригнать либо что-то такое наподобие. Чтобы крупнокалиберный пулемет был или даже пушка. Мало ли… тут у нас оружия полон дом, вдруг кто-то захочет его получить, нам надо быть наготове. Тот же Глад – вдруг узнает, что мы тут засели и запаслись стволами, – может попробовать нас достать.

– Кстати, а что думаете с Гладом делать? Вы вообще думаете с ним что-то делать? – осторожно спросил Никита. – Ведь если с ним ничего не делать, он так весь город подомнет! Типчик совершенно отмороженный, вы же слышали, что творит!

– Слышали, слышали… – страдальчески скривился Андрей. – Одноклассник мой… бывший. Я ему когда-то зубы выбил за… в общем, за пакости разные. Даже повторять вслух не хочу эту дрянь, что он делал. И не так давно мы его чуть не достали – он чудом ушел! Мы всю его банду покрошили! Удачливый, гад! И дерзкий. Будем его брать, конечно… но чуть позже. Завтра, как наметили, съездим в «Микроб» и насчет бэтээра разведаем, а уж потом… Вот ты сам прикинь: у нас парней, бойцов – раз-два и обчелся. Ты сам-то стрелять не умеешь! А между прочим, Глад очень даже умеет! И народ у него боевой, и стрелять умеют, и резать. И как мы против них пойдем? Против полусотни? Даже против тридцати отморозков! Да, у нас хорошее оружие, ну и что? Нужно выбивать Глада и всю верхушку банды, а я уверен: Глад все это уже предусмотрел, и к нему так просто не подберешься. Значит, нужно провести разведку, установить график их передвижений, подготовить как следует бойцов, и уже тогда… И лучше, если у нас к моменту атаки будет «броня». С бэтээром, или бээрдээмом мы их на два счета завалим! Разгоним эту шелупонь!

– Валить их надо! Всех валить! – внезапно охрипшим голосом сказал Никита, и его душу залила волна кипучей ярости. – Как только увидишь татуировку Ордена – сразу и валить! Там нет хороших! Поймите, те, кто в боевиках Ордена, – они пили кровь людей, они ели человечину! Они уже переступили черту! Это нелюди! Их только убивать!

– Согласен. Миндальничать не будем! – кивнул Андрей. – Но и подставляться не будем! Мне каждый человек дорог! Не дай бог подстрелят, и что тогда? Без подготовки – никуда!

Все замолчали, задумались. Никита посмотрел в окно – уже сумерки. Странный сегодня был день… жуткий день. Он вдруг ощутил прикосновение капронового шнура к своим причиндалам, и ему ужасно захотелось почесать в паху. Вроде как убедиться – все ли на месте? Смешно, ага… только тем, кто не видел глаз этой маньячки, ее дурацкой улыбки и ее ножа, который приближается к твоим глазам. Брр! Век бы не видеть!

– Сейчас девчонки тебе покажут комнату, где ты будешь спать, и отдыхай. Утром дам тебе пистолет – без оружия никуда не выходи. У нас тут мутантов тоже хватает, целыми бандами бегают. Мы вроде как неплохо отгородились, но они скачут через заборы, так что встретить во дворе мутанта можно запросто. Если что, стреляешь ему прямо в лоб – этого они не любят и сразу подыхают. Ну вот вроде и все. Наелся? Сытый? Тогда давай шагай, сегодня у тебя был тяжелый день. Отдыхай…

Через пятнадцать минут Никита уже лежал в постели – в нормальной, чистой постели, пахнущей стиральным порошком и почему-то духами. Может, потому, что стелила Настя и невольно нанесла этот запах на белье? Никита лежал в полудреме – ноги и руки гудели, отходя от дневного напряжения, а перед глазами мелькала мешанина из кадров, будто прокручивалось документальное кино. А потом он уснул, будто провалился в темный колодец. И впервые за много дней ему было хорошо и спокойно, будто он действительно оказался у себя дома.



21 июля, утро.

Андрей Комаров

– Андрюш, вставай! Пора!

Прохладная рука прошлась по моей груди, ниже… оп! Поймал!

– Кыш! Рано еще!

– Андрей, и правда – пора! Ехать надо!

Я открыл глаза, сел в постели, подложив подушку под спину, и минут пять смотрел, как девчонки одеваются. Красота! Вот сколько смотрю, столько и поражаюсь – ну до чего красивые! Не сказал бы, что я такой уж спец в женских фигурах, но моих знаний хватает, чтобы понять – совсем не все женщины без одежды красивы. Одежда скрывает недостатки, облагораживает, прикрывает то, что лучше не видеть мужчине. А тут… ну надо же быть такими красивыми! Впрочем, в пятнадцать лет гораздо легче быть красивой, я и это понимаю. Молодая кожа, полное отсутствие целлюлита и лишнего веса. Совершенство! Два совершенства. И оба – мои. Повезло!

– Девчонки… вот все-таки не могу понять – почему вы не ревнуете? Неужели сердце не сжимается, когда видите, что я с кем-то из вас?

Язык мой – враг мой! Вот ляпну… и думаю потом: зачем я ляпнул? Все ведь хорошо, мечта, а не семья! И зачем мне копаться, искать мотивы и мысли? Сказал – и пожалел.

Замерли, задумались… потом синхронно улыбнулись и покачали головами:

– Глупый! Глупый!

И продолжили натягивать штаны, извиваясь, влезать в топики, ну и все такое прочее. Кроме лифчиков. Если только не считать лифчиками разгрузки с запасными магазинами. Отец говорил, что в армии «лифчиками» называли такие вот разгрузки.

А меня уже заело! А у меня вожжа под хвост попала! А я удила закусил!

– Чёй-то глупый?! Как сразу – так и глупый!

– Все парни – глупые! – важно заметила Лена. – Вам все равно не понять душу девушки! И вообще – нечего глупые вопросы задавать!

– Нечего глупые вопросы задавать! – эхом откликнулась Настя и тихонько хихикнула: – Глупый!

Я раздраженно отбросил тонкое одеяло и проследовал мимо двух чертовок прямиком в душ. Пока электричество не отключили – надо пользоваться! И мыться как можно чаще – при первой подвернувшейся возможности. Скоро это все закончится!

Будто отвечая на мои мысли, свет погас, и напор воды в кране тут же ослаб. Вот оно! И я почувствовал нечто сродни облегчению – устал уже «ждать смерти». Кончилось электричество! Теперь – только по-старинке.

– Все! Кончилась лафа! – констатировала Настя. – Эх… так хорошо было! Как думаешь, Андрей, это, случайно, не атомная станция жахнула?

– Вряд ли! – откликнулся я, приоткрыв дверь в ванную комнату и стирая с себя остатки мыльной пены. Все-таки я успел слегка помыться.