Будьте моей семьей

И все понимавшая мама принималась подробно рассказывать, впрочем, с большим удовольствием.

– Матюша симпатизирует девочке, с которой они вместе отдыхают на пляже санатория. Целая история! – И, увлекаясь, принималась пересказывать все, что вытворял Матвей, про его ухаживания за малышкой, про ее родителей и, разумеется, про Арину с бабушкой. – Аня мне фотографии прислала и видео. Я со смеху умирала, что там Матвей устраивает. Тебе переслать?

– Конечно, переслать, – улыбался Артем.

А вечером ухохатывался и Красногорский, пересматривая несколько видео с Матвеем, который выписывал кренделя вокруг девочки-ровесницы, и видео, которое сняла Арина уже дома, за столом на веранде, когда Матвей разговаривал с бабушкой, рассуждая на тему, почему он готов лишь ухаживать за Марьяной, но не жениться на ней.

– Она разбалованная девочка, – на полном серьезе рассуждал пацан, уплетая творожную запеканку. – Зачем мне такая? Для жизни мне нужна, как мама: работящая и заботливая, красивая, чтобы такая же была и любила меня. Тогда да, можно и жениться.

– В таком случае для чего же ты ухаживаешь за Марьяной? – спросила правнука Анна Григорьевна.

– Ну как же ты, бабушка, не понимаешь? – подивился Матвей. – Для красоты же. Она же красивая, с ней прогуляться хорошо, друзьям показать. – И вздохнул тяжко: – А так ее еще воспитывать придется, а мне этого не нужно.

И принялся за свою запеканку с неподдельным удовольствием.

Вот так, растет пацан, в девочек влюбляется, смеялся Артем. И, отсмеявшись, подумал вдогонку – растет, да без него.

И бог знает, удастся ли ему участвовать в жизни Матвея, присутствовать в ней и стать ему отцом? Чем больше проходило времени после того их разговора-признания с Ариной, после которого все пошло совсем не так, как ожидал Красногорский, он все больше сомневался, что ему удастся легко и незатейливо убедить Арину в своей правоте и настоять на том, чтобы она приняла его предложение.

Настоять, разъяснить, в конце концов, сделать упор на сексуальную, чувственную сторону, ухаживать и убеждать – все эти идеи, планы и возможности Артем бесконечно прокручивал в голове и готовился к их осуществлению. Несколько раз порывался сам поехать в тот Сочи, поймать ее там и уже, наконец, поговорить спокойно и без нервов.

Но останавливал себя, понимая: раз она так и не отвечает на его звонки, то разговора толкового, скорее всего, не получится, а излишним напором можно только все испортить. Как говорят за полярным кругом, «собрался в тундру – никогда не выстраивай только один план: все по погоде и случаю». Вот он и выстраивал и прорабатывал разные варианты по «погоде и случаю».

Но все чаще Артем задумывался о словах мамы, прокручивая их в голове неоднократно, о том, как Арина права, защищая Матвея от ненужных ему трагедий и переживаний и оберегая себя от душевного разрушения и опустошения. И вспоминал о горьких словах Арины, брошенных тогда ему:

– И моя жизнь превратится в ад. И я уйду от тебя, так и не дождавшись твоей любви.

Артем не любил ее. Как бы она ему ни нравилась, как бы ему ни было с ней хорошо, как бы невероятно ни тянуло его к Арине и как бы он ужасно ни скучал по ней все это время, дивясь самому себе и обуревавшим его нежданным чувствам грусти-тоски и не дававшему покоя, желания увидеть, обнять, поцеловать, раствориться в ней» – он ее не любил.

Мама права в том, что он стал совсем закрытым и не позволяет себе сильных чувств и душевной близости, кроме самых близких людей, которых у него на сегодняшний день всего-то несколько: мама, Игорь, его сын Алешка, он же крестник Артема. Даже Женя, жена Игоря, не входит в этот круг.

Была еще Лия.

Да Лия была, и Артему даже казалось какое-то время, что он ее любил.

Они учились в одной группе в институте и дружили с того самого эпохального момента, на второй день учебы, второго же сентября, когда познакомились. А случилось это так. По дороге в институт Красногорский стал невольным свидетелем сцены любовных разборок. Парень на крутом мотоцикле подвез девушку и, видимо, по какому-то вопросу они не сошлись во мнениях, в результате чего между ними завязалась жаркая дискуссия, начавшаяся с перечисляемых друг другу претензий. Все это Артем наблюдал, пока шел к зданию универа, на дорожке к которому и разгорелись дебаты молодых людей. Девчонка была ничего так: фигурка классная и копна темно-каштановых волос, отливавших рыжиной на солнце, которыми она постоянно несколько картинно трясла, и… сама такая компактненькая, росточка невысокого, формы достаточно миниатюрные и ужасно задорная, боевая, наскакивала без всякого страха на амбала в «боевом» байкерском снаряжении – сплошная кожа-метал-шипы-заклепки и красная бандана на голове.

И в какой-то момент трепетная нервная система байкера не выдержала, и, отказавшись полемизировать дальше, он залепил подруге оплеуху, от которой ту снесло в ближайшие кусты.

Красногорский, аккурат в этот момент, не дошедший до парочки буквально метра три, не суетясь понапрасну, сделал оставшиеся три больших шага, и, продолжая двигаться с прежней скоростью, с ходу засадил хороший такой хук не успевшему ничего сообразить мужику под челюсть. Того аж приподняло от силы удара, и наступила его очередь лететь в кусты. Артем же подошел к кустам и вытащил оттуда девицу.

– Ну и зачем было его убивать? – наехала тут же на него пострадавшая. – Михей, в принципе, мужик неплохой, но бывает нервным, – поясняла она недовольным тоном, как ни в чем не бывало, словно схлопотать по мордасам для нее дело привычное, эдакая утренняя разминка для тонуса.

В это время из кустов, потряхивая пострадавшей головой и проверяя челюсть на предмет сохранности, выбрался «неплохой мужик» по имени Михей.

– Он просто узнал, сколько мне на самом деле лет, и настаивает на женитьбе, – разъяснила весело девица.

– Дура ты, Лия Батьковна, – доброжелательно пробасил мужик. – Меня ж посадят за твое малолетство, а я не хочу. Ты зачем дядю старого обманула-то, а? Да еще чужой паспорт предъявила, доказывая, что тебе двадцать лет. – И повернулся к Артему. – Ты, мужик, граблями-то своими размахивал бы поаккуратней, это хорошо, у меня голова чугунная, а ну как и на самом деле прибьешь кого до смертоубивства, – и протянул вдруг руку Красногорскому.

Артем, не узрев никакой агрессии со стороны байкера, пожал плечами и протянул свою ладонь.

– Михей, – представился мужик и коротко поведал суть конфликта: – Ты от этой нее держись подальше, парень, у нее голова такой херней забита, караул. Кащенко рыдает в ожидании этой барышни. Полмесяца вокруг меня круги наяривала, снимала и так и эдак, ну и доснималась, подловив, когда я к нирване приближался посредством крепких напитков, ну и закрутилось у нас, а утром сегодня выяснилось, что ей всего семнадцать лет и она решила расстаться с девственностью непременно с крутым байкером. Нормально?

– А чо такого? – подивилась девчонка. – Ну не с бандюком же каким, или с ботаном конченым, или ровесником сопливым. – И весело проскандировала: – Новая жизнь, дядя, студенчество, долой девственность и условности! – И попеняла от сердца: – Гордился бы, что тебя такая девушка выбрала.

– Так и горжусь, говорю, давай жениться, – начал заводиться по новой мужик.

– Да не хочу я, – отбрехивалась девчонка. – Ну хорошо было, все клево, мне почти понравилось. И все, расстались.

– Я же говорю тебе, – пожаловался Красногорскому Михей, – беда у нее с головой, там какие-то шарики неправильно соединяются. – Он надел шлем, оседлал своего железного друга и предупредил Артема: – Держись от нее подальше, парень, вляпаешься с этой козой по полной, потом устанешь расхлебывать.

Знал бы Артем, насколько оказался провидцем тот Михей.

Девушку звали Лия, и, как выяснилось, они учились в одной группе.

– Будем друзьями, – безапелляционно объявила девица Красногорскому. – Держись меня, будет весело! Введу тебя в современную жизнь и тусню столицы, разъясню реалии модерновой жизни, с андеграундом познакомишься у лучших его представителей.

И не поверите, но они на самом деле дружили.

Странная это была дружба – Лия, при среднем росточке и явной миниатюрности, была совершенно роскошной девчонкой, лицо ее было удивительным – утонченным, аристократическим, породистым, высокий лоб, брови – как два изогнутых лука, тонкий чуткий носик, выразительные зеленые глаза и чувственные губы. Хрипловатый от природы голос и плавные движения тела, словно она постоянно находилась в замедленном танце, и прямо-таки сшибающая сексуальность.

Мужики всех возрастов, рангов-регалий и сословий велись на нее, как на медовую приманку пчелы, забывая о себе, о своих статусах, семьях-женах и любовницах.


А Красногорский как-то вот спокойно. Может, в силу химии-физики, не сильно у них совпадавших, может, потому что относился к ней скорее как к ребенку, а может, потому, что они и на самом деле вроде как дружили, хотя кому и когда это мешало спать вместе.

И все же. Не спали, даже не целовались ни разу до определенного момента.

Лия никогда не принимала никаких допингов, ни в каком виде – ни алкоголя, даже пиво не пила, табак и травку не курила, ей вполне хватало большой придури в голове, толкавшей девочку на такие закидоны и чумовые истории, что мама не горюй.

Кстати, о маме с папой – Лия происходила из достаточно богатой, известной и даже знаменитой некоторыми ее представителями семьи. И позорила их от души, с огоньком и страстью.

Она сдержала слово и протащила Красногорского по всем андеграундовским тусовкам и громким мероприятиям, познакомила с кучей странных людей, таскала без билетов, пользуясь знакомствами, на скандальные премьеры театральных постановок, в какие-то мутные собрания странного народа, читавшего стихи матом или игравшего Стравинского, будучи подвешенными вниз головами.

Артему достаточно быстро это надоело, да и свои важные дела образовались в жизни, занимавшие теперь все его свободное время, и он, решив, что достаточно близко ознакомился с неклассическими течениями культурной жизни столицы, лазить по подвалам, пентхаусам, заводским помещениям и ангарам за городом резко завязал.

Зачем девочке с такими интересами в жизни понадобилось образование в техническом вузе, да еще на столь непростом факультете, для Артема так и осталось загадкой не меньшей, чем то, что училась она очень неплохо при всех своих закидонах.

И тем не менее всю учебу они сидели рядом, вместе ходили обедать и проводили время между парами, так ни разу и не поцеловавшись. А по окончании учебы их дружба сделалась еще более странной.

Лия то исчезала на месяцы, то вдруг снова врывалась в жизнь Артема, как грохочущая комета в тихую атмосферу Земли, нимало не смущаясь наличием у него в это время девушки, с которой тот встречался, и быстро становилась подругой и для той. Однажды заявилась в момент, когда они с тогдашней его девушкой занимались сексом, села на стул, подождала, когда они достигнут апогея, и кинулась обниматься с Артемом, вереща от радости:

– Горыч, как я по тебе соскучилась! Привет!

Он даже не стал смущаться, привыкнув за годы к полной безбашенности Лийки. А вот его девушка, наоборот, смутилась, а придя в себя, возмутилась не по-детски. Ничего, разобрались. Девочки даже подружились.

И, возникнув снова в его жизни, Лийка занимала ее очень плотно – приходила практически каждый вечер или тащила куда-то одного или с его очередной на тот момент дамой, и так продолжалось пару-тройку месяцев, после которых она снова без всякого предупреждения надолго исчезала.

В одно из таких внезапных появлений она призналась Артему в любви. Просто и безыскусно, даже буднично.

У Лии всегда были ключи от его жилья, где бы и с кем бы он ни жил, кроме родительской квартиры, разумеется. Она могла прийти в любое время, как к себе домой, и делать то, что хотела. Вот так однажды вечером Артем пришел с работы, а Лия, появившаяся на час раньше его, приготовила спагетти-болоньезе, салат, накрыла стол, и они сели ужинать.

Болтали о чем-то, смеялись, бубнил невыключенный телевизор, и она вдруг сказала ему ни с того ни с сего:

– Горыч, я тебя люблю. Нет, не как друга, хотя и как друга тоже, но я ужасно тебя люблю как мужчину, все эти годы. С того момента, как ты тогда врезал Михею, заступившись за меня.

– Это какая-то новая твоя идея? – усмехнулся Артем.

– Нет, не новая идея, – очень серьезно заявила она. – Ты единственный мужчина, которого я люблю. Очень сильно. И всегда буду любить только тебя и никого больше.

И тут он понял со всей отчетливостью, что она не шутит.

И обескураженно застыл. Они сидели, смотрели друг другу в глаза и молчали, наверное, достаточно продолжительное время.

И вдруг она улыбнулась, выдохнула и преувеличенно бодро заявила:

– Ладно, мне пора идти. У меня дела, – и подскочила со своего места.

– Подожди, – попытался остановить ее Артем и что-то сказать, как-то отреагировать на ее признание.

– Да ладно, Горыч, что мы, будем объясняться сейчас, что ли?

И, быстро чмокнув его в щеку, подхватила свою сумочку и умотала.

И не появлялась несколько месяцев, а когда появилась, вновь ни словом, ни намеком не дала понять, что тот разговор вообще имел место быть, и не вспоминала о своем признании.

А он все эти месяцы мучительно думал и изводил себя вопросами: а я ее? Я ее люблю? Что я к ней испытываю? И так и не смог ответить.

И еще, наверное, с год все продолжалось, как и прежде: она то появлялась в перерывах между отношениями с другими мужчинами, то исчезала, пока не объявилась однажды поздно ночью.

Он спал, вымотался до изнеможения на работе и улегся пораньше, впрочем, какое там улегся: рухнул и отрубился, только коснувшись головой подушки. И проснулся от того, что кто-то гладил его по голове, подскочил спросонья, испугавшись, ни фига не понял, дезориентированный в темноте, пошарил со страху рукой по тумбочке в поиске кнопки на светильнике, когда вдруг услышал знакомый голос:

– Что ты так испугался, Горыч?

– Лийка, ты, что ли? – Он в сердцах матюгнулся. – Напугала, дурочка.

– Не бойся.

И плавно скользнула к нему под одеяло, и тогда Артем почувствовал, что она совершенно голая.

Голая, прохладная, мягкая и упругая, где и положено, шелковистая и горячая.

Ночь эту они не спали. На следующий день на работе он просто умирал от усталости, хоть веки пальцами держи. Но ему было классно, хотя имелись и нюансы. Оказалось, что секс с Лией – это нечто, но кое в чем они все же не очень совпадали физически. И все равно в основном было потрясающе. Так и потрясались два месяца подряд, после чего она решила, что им надо пожениться.

– Горыч, надо нам в загс идти, – как-то утром задумчиво произнесла девушка.

– По причине? – заподозрив то, что в первую очередь подозревает любой мужчина при такой постановке вопроса, спросил Артем.

– Очень хочется за тебя замуж, – ответила девушка. – Я же тебя люблю, почему бы мне не быть твоей женой?