Чаролом

– В следующей палатке, – захлопал глазами Джон.

– Хорошо. Буди Рори, только тихо.

Джон попятился внутрь. Никодимус приподнялся, чтобы опять увидеть реку. Ни баржа, ни её похитители не двигались. Если Речной Вор сбежал, Никодимус мог разве что поднять лагерь по тревоге и кинуться вдогонку. Шансы поймать прибрежного божка на ночной реке были исчезающе малы. Оставалось надеяться, что после удачной охоты Речной Вор вернётся за добавкой.

– Нико! – шёпотом окликнул из палатки Джон. – Нико, я не могу разбудить Рори.

– Мёртв?

– Вроде дышит. Он отдёргивает руки, когда я сжимаю ему кончики пальцев. Но есть что-то… – Джон зажал рот рукой. – Я стал как-то забавно думать. Словно в горячке или… вернулся в Звёздную академию.

– В Звёздную академию? – помрачнел Никодимус.

– Я не могу думать о… некоторых вещах.

– Проклятие, – прошептал Никодимус, когда понял, что натворил Речной Вор.

Когда Джон был маленьким, демон Тайфон проклял его, превратив мальчика в умственно отсталого. Затем поместил в Звёздную академию среди какографов, чтобы тот, сам того не сознавая, шпионил за Никодимусом. Во время первой стычки Никодимуса с Тайфоном Джон освободился от проклятия и вернул себе интеллект. После чего судьба разделила друзей на добрых десять лет.

То, что сейчас Джон почувствовал себя так же, как в Звёздной академии, говорило, что его разум вновь подвергся проклятию. Возможно, Речной Вор с помощью своего богозаклинания вывел из строя всю их компанию, и только они с Джоном устояли: Никодимус из-за своей какографии, портящей любое заклинание, и Джон, всё детство боровшийся с подобного рода проклятием и, видимо, обретший некий иммунитет.

– Джон, тащи сюда Рори.

– Зачем…

– Просто делай, что я говорю и… да, давай-ка сперва освободим тебя.

Никодимус стянул со своей шеи развеивающее заклинание. Светящиеся фиолетовые строчки сложились в густую сеть.

Фиолетовому языку Никодимус научился у кобольдов Остроконечных гор. Это был один из немногих магических языков, чья логическая структура оказалась устойчивой к какографии. Однако он боялся солнечных лучей, разрушаясь при свете всего, что было ярче двух лун.

Быстрое движение кистью руки, и контрзаклятие обвилось вокруг головы Джона. Фиолетовые строчки расползлись, проникая в череп, замигали, ломая волшбу Речного Вора. Верзила вздрогнул, откинул башку назад, лицо исказила гримаса. Он наморщил нос и чихнул.

– Пылающая преисподняя, Нико! Такое впечатление, что ты набрал полный рот снега и принялся облизывать мои мозги.

– Надо же, какой поэтичный образ пришёл тебе в голову, – сухо ответил Никодимус.

Джон так и не избавился от ребяческого увлечения вульгарными фигурами речи. В детстве они с Никодимусом частенько вступали в словесные потасовки на джеджунусе. Теперь ему это не казалось смешным.

– Мог бы меня хоть предупредить, – проворчал Джон.

– Речному Вору удалось одурманить наших спутников и спереть часть груза. Вот почему тебе следует быстро, но аккуратно вытащить Рори из палатки.

Сам Никодимус ничем не мог ему помочь. Его прикосновение губило текст праязыка почти любого живого существа, поражая раковым проклятием. Жена и дочь, бывшие наполовину текстовыми созданиями, – одни из немногих, кто мог пережить его прикосновение. Когда-то, когда семейные узы, и физические, и эмоциональные, были ещё тесны, эта их устойчивость приносила Никодимусу огромное счастье.

Джон скрылся за пологом и после недолгой возни выволок вялого Рори Каладского на лунный свет. Друид был примерно шести футов ростом, одет в белую мантию. По широким плечам разметались блестящие каштановые кудри. Веснушки и некоторая пухлость придавали ему не по годам обезоруживающе юношеский вид, – на самом же деле друиду было пятьдесят.

Никодимус наложил развеивающее заклинание на голову Рори. Строчки скукожились, и веки друида затрепетали. Когда фиолетовые письмена разрушили богозаклинание, спеленавшее его мозг, Рори конвульсивно дёрнулся, открыл глаза, согнулся, и его вырвало. Никодимус сочувственно поморщился.

– Джон, притащи сюда сэра Клода, только не шуми. И пригнись. Рори, ты меня слышишь?

– Да, – друид сплюнул, – но чувствую себя так, словно…

– Словно кусок замороженной слизи ласкает твои мозги? – услужливо подсказал Джон.

– Ну… в общем… – Рори поднял на него хмурый взгляд. – Очень точное описание.

Никодимус кисло усмехнулся.

– Заткнитесь, вы двое. Джон, тащи сэра Клода и прихвати одну из его металлических книг. Рори, а ты лежи спокойно, – шикнул на них Никодимус, потом извлёк из предплечья заклятие теневого двойника и наложил на друида.

Фиолетовые параграфы заклубились вокруг тела, поглощая свет, пока Рори не начал казаться лунной тенью.

Появился Джон с сэром Клодом, перекинутым через правое плечо. Левой рукой гигант прижимал к боку массивный фолиант. Без лишних церемоний он бросил книгу на землю. Та негромко лязгнула. Джон положил рыцаря на спину.

Сэр Клод Де Фрал, вещий кузнец из Лорна, рыцарь Ордена Орифламмы, ветеран войны Золотого Меча, шпион и наёмный убийца, был тощим чарословом лет за шестьдесят. Темнокожим, бритоголовым, с седой бородкой-клинышком. Сейчас он лежал с полуоткрытым ртом, запрокинув голову. Кома.

Никодимус наложил своё развеивающее заклятие на голову кузнеца. Джон продолжал бормотать что-то о слизи, снеге и мозгах. Сэр Клод медленно поднял веки и непонимающе оглядел Никодимуса, Джона и человекообразную тень, которой сделался Рори.

– Дайте-ка сообразить, милорд, – сказал сэр Клод, – нынче ночью мы хватили лишку?

– Сегодня тут каждый вообразил себя остряком, – буркнул Никодимус.

Сэр Клод приподнялся на локтях и посмотрел на Рори.


– А, друид. Не ожидал тебя увидеть. Ведь это ты, я не ошибаюсь? Никому другому не под силу превратиться в столь корпулентную тень.

– Не начинайте, – зарычал Никодимус. – Слушайте, у нас мало времени. Речной Вор умудрился снять наших часовых и теперь вытаскивает баржи на реку, чтобы разграбить их одну за одной. А я до сих пор не понял, что он такое. Бьюсь об заклад, это водяной. Но с таким же успехом он может быть ветряным неодемоном или призраком с Плавучего Острова. Кем бы он ни был, он может в любой момент смыться в низовья реки. Рори, сэр Клод и я сыграем с ним в «подранка».

– А как же Дория? – нахмурился Джон.

Магистра Дория Кокалас была эмиссаром гидромантов, старшей целительницей ордена клириков и единственной урождённой иксонкой в их экспедиции. И – Никодимус слишком поздно это понял – единственной, кто мог бы судить о пригодности его плана.

– На неё нет времени.

– Ей это не понравится, – заметил Рори.

– Не придёт она в восторг, и если вы двое провороните шанс схватить Речного Вора, – отрезал Никодимус, накладывая заклинание теневого двойника сначала на сэра Клода, а потом и на самого себя. – Итак, наш план: мы втроём прячемся на третьей барже. Как только они её захватят, сэр Клод начнёт играть «подранка», отвлекая на себя внимание Речного Вора. Я прыгаю в воду в роли «папочки, спешащего на помощь». Возможно, неодемон попытается меня убить. В этом случае ты, Рори, направляешь на них лодку. Но скорее всего, тварь просто попробует зачаровать нас с сэром Клодом и удрать в низовья. Дайте мне час для вербовки. Если Речной Вор обратится, что же, дело в шляпе. Ежели нет, я поступаю как чаролом, а ты, Рори, убиваешь всех до единого и поддерживаешь лодку на плаву до прибытия Дории. Всем всё понятно?

– Откуда она узнает, что к вам надо прибывать? – спросил Джон.

– Ты сам ей и скажешь. Когда мы отойдём подальше, сними богозаклинание с её разума, расскажи о нашей затее и проследи, чтобы последовала за нами.

– Гхм, ей всё это очень не понравится, – повторил Рори.

– Ты уже это говорил, – отозвался Никодимус. – Ещё замечания будут?

Субтекст теневого двойника уже превратил сэра Клода в фантом. Кузнец поднял тяжёлую книгу, которую бросил рядом с ним Джон. Это была его собственная копия «Гимна Железу», фолиант, состоящий из тонких металлических листов с лорнскими священными текстами и множеством кузнечных заклинаний.

– Милорд, – сказал сэр Клод, садясь на корточки, – вы уверены, что вашу драгоценную жизнь, не говоря уже о моей скромной персоне, можно вручить этому вертоградарю? – он кивнул на Рори. – Я, конечно, глубоко впечатлён успехами друидов в выращивании голубики, но, простите уж мою щепетильность, мне предстоит играть «подранка» перед злокозненным божком посреди его собственной реки в надежде, что чарослов, поднаторевший в «смертоносном» искусстве обрезки побегов, меня защитит.

– Что же, – хмыкнул Рори, – тогда остаётся надеяться лишь на твоё смертоносное искусство нытья, учитывая, что ты, судя по всему, способен раз за разом извергать одни и те же четыре простеньких заклинания.

– Ну, ты посрамил меня, друид, – с ленивым сарказмом ответил сэр Клод. – Я прям обмочился со страха. Не возьмёшь ли меня за ручку, чтобы я не так боялся?

– Да заткнитесь же вы, двое, ради пылающих небес! – рявкнул Никодимус. – Или вы исполняете мои приказы, или я сам позабочусь о том, чтобы у вас больше не было поводов для бесед, которые вы оба, видимо, считаете чрезвычайно занимательными. Ясно?

– Да, милорд, – пробормотал сэр Клод.

Рори тоже что-то пробурчал.

– Итак, сэр Клод, мы действительно вручим наши жизни вертоградарю, поскольку – и я надеюсь, вам хватит ума это оценить – друиды способны писать заклинания на дереве, а наши баржи столь плотно покрыты субтекстом Рори, что только ему одному будет под силу спасти нас, когда в воде прольётся кровь. Так что если хотите выжить, «подранок» вы наш, лучше бы вам помириться с этим типом в белой мантии.

– Сэр, – рыцарь поклонился Рори, – мои слова были произнесены поспешно и необдуманно, они не соответствуют вашим многочисленным и разнообразным талантам. Я смиренно извиняюсь.

Тон кузнеца намекал на совершенно иное. Друид уже открыл рот, но Никодимус его опередил.

– Пора, – бросил он и направился к лодкам.

– Но, Нико! – остановил его Джон. – Если ты собираешься сыграть в «папочку-спасателя», прыгнув в реку, как быть с твоим собственным первым правилом в борьбе с водяными богами?

Никодимус помедлил.

– Джон, мы не знаем, на самом ли деле Речной Вор – водяной. Это просто наиболее логичное предположение.

– И, если уж на то пошло, – встрял сэр Клод, – как насчёт вашего второго правила борьбы с водяными?

В их словах был смысл.

– Ну-у… – протянул Никодимус. – Исключения лишь подтверждают правило.

Сэр Клод откашлялся.

– Прошу меня извинить, милорд, но… По-моему, кое-кто из великих уже доказал, что современное употребление данного изречения неверно.

– Чего-чего?

– Я считаю, что слово «подтверждать» имеет двоякий смысл. Во-первых, оно означает «удостовериться», а во-вторых, – «проверять». Это то, что можно назвать контронимом, то есть словом, являющимся одновременно и собственным антони…

– Знаю! – гаркнул Никодимус.

– Поэтому, если ты собираешься сигануть в воду, пытаясь прихлопнуть водяного неодемона, – заботливо подсказал Джон, – ты тем самым собираешься доказать, что твои правила никуда не годятся.

– Эй, а кто здесь пророчески связан с присущей ему двусмысленностью и ошибками в языке? – спросил Никодимус.

– Технически, конечно, ты, – ответил Джон.

– Тогда – технически – это я решаю, какие правила и каким образом мы будем подтверждать. Согласны?