Час льва

Жертва моргнула сквозь слезы:

— Ч-чего ты хочешь? У меня не так много денег, но ты можешь их взять. Просто отпусти меня!

Глаза на морщинистом лице женщины были полны ужаса. Дыхание Свэйна участилось. Он кайфовал от предвкушения больше, чем от самого процесса. Черт, он скучал по допросам заключенных. Сопротивление со стороны мальчишки было ударом по его самолюбию, но эта старая сука расколется в течение часа. Хотя это ей не поможет.

— Мне не нужны деньги, миссис Нильсон. — Учитывая, что Свэйн заработает полмиллиона долларов, как только его босс научится трансформироваться. Мужчина подтащил стул и сел перед ней, колено к колену. — Тебя ведь так зовут? Ирма Нильсон? Не возражаешь, если я буду звать тебя Ирма?

Она отчаянно замотала головой:

— Но…

Свэйн отвесил жертве пощечину:

— Сначала — правила. Я не хочу слышать твой гребаный голос, пока не задам вопрос. Поняла?

Струйка крови стекала с губ женщины. Ее взгляд выражал шок. Подобное не случалось с ней за всю ее безопасную жизнь. И нет, она не оборотень, иначе уже превратилась бы в кошку.

— Мы поговорим о монстрах, Ирма. Людях, которые превращаются в пум. Понимаешь, о чем я говорю?

По тому, как расширились ее глаза и дернулись пальцы, она поняла, что Свэйн имеет в виду.

— Расскажи мне, кто они. — Мужчина достал из сумки плоскогубцы. — Или расскажи, кого они любят.





Глава 17




Ночевать в лесу, зимой, в течение нескольких дней… Это было одно из самых глупых решений, которое она когда-либо принимала. Капюшон Вик задел сосновую ветку, и ей на плечи осыпался снег. Через мгновение девушка нашла вдалеке ориентир в виде четыре серых голых пятна на высоком, покрытом белым снегом, пике. Ей показалось, что они похожи на когти, когда увидела впервые по пути в деревню старейшин.

Это было целую вечность назад. Сначала было тяжело — и тоскливо, — но потом стало легче. Словно снег, окружавший ее, также обволакивал и сердце Виктории. Скоро ее жизнь вернется в прежнее русло, без этой невозможной мечты о семье.

«На свое место».

Возможно, если бы опасность грозила только ей, она бы осталась. Но воспоминание о крови Хелен, забрызгавшей снег, заставило желудок Вик сжаться. «Если я стану фералом — какое уродливое слово, — могу причинить боль другим, не только себе». Риск, что она превратится в одну из них, был слишком высок. У Виктории не было ни дома, ни семьи. Никаких привязанностей, способных сохранить ее в облике человека. Ее семьей была армия. Хотя на одно небольшое мгновение Вик представила себя частью клана оборотней. Посещение деревни старейшин показало всю абсурдность этих мыслей — половину времени она не понимала, о чем они говорили.

Конечно, было бы весело стать пумой с большими зубами и когтями и столкнуться с «Ледяной Королевой» или «Декольте».

«Ууууу, она придает совершенно иной смысл мерзкому фералу». Если бы «сука номер один и номер два» были единственными, на кого она может напасть, Вик сделала бы это в мгновение ока.

Но, очевидно, ферал не выбирает своих жертв. «Разве кто-то мог ненавидеть Хелен? Но Фергус пытался убить ее. А если я нападу на Джейми?» Мысль о том, чтобы причинить вред ребенку, рвать, кусать, выворачивала внутренности.

«Черт, малышка, вероятно, уже пострадала». Вик представила лицо Джейми в тот момент, когда девочка нашла записку, и съежилась.

«Струсила, сержант?»

Боже, Виктория и представить себе не могла, как сильно будет скучать по мелкой. Такой задорной и любящей.

«Была ли я когда-нибудь такой беззаботной? Говорила только то, что думала, громко смеялась, обнимала людей? Нет».

Росшая на Ближнем Востоке, ненавистной американкой, Виктория рано повзрослела. Девушка поджала губы. Ее отец делился любовью, похвалами и объятиями только тогда, когда она оказывалась чем-то полезной, например, устраивала дипломатический ужин или возвращалась с интересными рыночными сплетнями. Может быть, именно поэтому бескорыстная привязанность Джейми, Калума и Алека так сбивала с толку.

«Черт возьми, она не собиралась думать о них». Ее горло сжалось, словно вокруг него натянули удавку. Секс был… чудесным, но чего ей действительно не хватало, так это прикосновений этих мужчин. С любовью. Когда Калум проводит пальцем по ее щеке, а Алек обнимает за талию и притягивает к себе. Словно она принадлежала им.

Девушка с трудом сглотнула и сморгнула слезы, затем наклонила голову и сосредоточилась на тропе. «Шаг, еще шаг». Достигнув вершины, она остановилась, чтобы отдышаться. Снег начал падать большими хлопьями, и потемневшее небо предвещало, что скоро начнется метель. Когда глаза Вик остановились на покрытых лесом склонах и белых вершинах, вокруг нее воцарилась тишина.

Стоило девушке перестать плакать и прислушаться к тишине, она начала чувствовать силу, обитающую в этих местах, и ее связь с ней. Это как идти в бой и знать, что твои товарищи по команде прикрывают спину.

Вик покачала головой. Пока она шла, оплакивая собственную судьбу, то ощущала это притяжение. Каким-то образом это место было… частью нее. Словно она нашла недостающий паззл. Но она приобрела кое-что еще. Закрыв глаза, Вик увидела в темноте своего разума эту чертову дверь. Теперь она светилась по краям, словно свет, просачивающийся из какого-то другого места.

Пять лет назад во время одной из вылазок она застряла в пустыне. Выпила всю воду. К тому времени, как ей удалось добраться до военной базы, она умирала от жажды, а затем солдат протянул фляжку с водой. Сейчас Вик хотела открыть эту дверь даже больше, чем тогда фляжку.

Но этого не случится.

Виктория сознательно отвернулась от внутренней двери и открыла глаза. Она вздохнула, ее дыхание оседало облаком пара в воздухе. «Шансов на победу никаких».



Чужие мы для Чести и Надежды,


чужие для Любви и к Правде глухи,

Мы по ступенькам катимся всё ниже.

(прим.: Редьярд Киплинг «Казарменные баллады»: «20. Джентльмен-драгун» перевод Е.Фельдмана).





Слезы размыли тропинку перед ней, когда она пошла дальше. Жить больше не хотелось.



***



Братья МакГрегор и Джейми вернулись несколько дней назад… без своей маленькой барменши. Всё это время Торсон жил в гостевой комнате Калума. Старик открыл книгу и попытался сосредоточиться на «Трех Мушкетерах» А. Дюма, но проблемы Д'Артаньяна не могли удержать его внимания.

Внутренности снова обожгло яростью. «Вики не только отвергла подарок внука, но и не пришла, чтобы повидаться с ним. Проклятая девчонка, она должна была вернуться — теперь она его семья». Наконец-то он понял, чего хотел Лахлан. У мальчика не было возможности повзрослеть и набраться мудрости, но он феноменально чувствовал людей. Зная, что умирает, он взамен «подарил» Торсону внучку.

Старик слегка улыбнулся. Лахлан не думал о том, что Торсон может стать фералом после его смерти. Нет, он просто хотел, чтобы дедушке было кого любить.

Старик захлопнул книгу и поднялся с мягкого кресла, нахмурившись от боли, пронзившей плечо. Отдернув занавеску, он выглянул на улицу. Снег продолжал падать, образуя сугробы в саду Калума.

«Неужели он потерял еще одного ребенка до того, как узнал, что она его?»

Стук в дверь отвлек его внимание:

— Войдите.

В дверях появился рассерженный Калум:

— Я…

— Сначала скажи мне. Она всё еще там?

Калум понял о ком речь, и морщины на его лице стали глубже:

— Машина Виктории осталась возле ее дома.

«Она заблудилась в горах? Умерла в одиночестве?»

— Джо, она взяла с собой рюкзак со всем необходимым, чтобы выжить. — Калум потер ладонями лицо и признался: — Я тоже волнуюсь. Если она не появится к вечеру, я позову клан на ее поиски.

— Спасибо, козантир. Что-то случилось, ты зол?

— Алек звонил. Энджи нашла в парке раненую собаку Ирмы Нильсон. Псина сильно обезвожена, словно пробыла там некоторое время… и Ирма пропала.

— Она бы никогда не оставила эту жирную колбасу, — пробормотал Торсон.

— Именно.

— Думаешь, ее схватили? Похитили? — старик нахмурился.

— Возможно. На всякий случай, люди обыскивают лес вокруг парка. И… — лицо Калума напряглось, — у Алека есть список последних арендованных квартир от одного риэлтора, и он пытается связаться с другим. Помощник шерифа проверяет списки, а я собираюсь заняться теми, кто за городом.

Торсон нахмурился. С силой Херне, обостряющей его чувства, козантир, вероятно, мог бы определить по запаху дома ли миссис Нильсон. «Но все же…»

— Старуха — человек, Калум.

— Она живет на моей территории.

А он защищал любого на своей территории, являлся он членом клана или нет. Херне не ошибся, когда сделал Калума МакГрегора козантиром на территории Северных Касадов. Торсон склонил голову в знак признания… и уважения:

— Чем я могу помочь, козантир?

— Я бы хотел оставить Джейми с тобой.

Джейми выглянула из-за спины Калума, и ее лицо сморщилось от беспокойства, а Торсон улыбнулся:

— Я буду рад компании, особенно если она сыграет со мной в шахматы.

— Я лучше сыграю в покер.