Час льва

Виктория сосредоточилась на том, чтобы сделать глоток чая, а не предаваться безнадежным желаниям. Снаружи на лестнице послышались шаги, и девушка так быстро поставила чашку, что жидкость выплеснулась наружу.

Алек притянул Вик к себе и прошептал ей в волосы: — Расслабься. Это всего лишь Девин и Джоди. Они убирали квартиру Калума.

Услышав стук в дверь, шериф слегка повысил голос: — Входите, не заперто.

Мужчина просунул внутрь голову, кивнул Алеку и посмотрел на Калума: — Всё сделано. Мы убрали ковер, использовали специальные вещества для…пятен. Джоди предложила положить один из ковриков, сделанных Ребеккой, чтобы не выглядело так уныло.

Женщина оттолкнула парня в сторону и добавила: — Коврик выглядит очень хорошо, Калум. На самом деле лучше, чем то, что было у тебя. Ты должен купить его.

— Так и сделаю. И спасибо вам обоим. Я ваш должник.

Вик много сделала бы, чтобы заслужить улыбку Калума. Видимо, мужчина и женщина чувствовали то же самое, потому что заулыбались в ответ. Джоди сказала: — Мы выставим счет за уборку, но больше никаких долгов, Калум. Атака была направлена на всех нас, даже если она произошла в вашем доме.

Девин отсалютовал Калуму, и они ушли, закрыв за собой дверь.

— Там будет пахнуть моющими средствами, брат. Я думаю, что вам с Джейми лучше лечь спать здесь, в гостиной. — Алек крепче обнял Вик и ухмыльнулся. — Знаешь, мне могут сниться кошмары, так что тебе лучше остаться со мной, злючка. Так, на всякий случай.



* * *



Вик позволила ему уложить себя в его постель так же пассивно, как если бы она была Джейми, сердце Алека разрывалось от того, насколько измученной она выглядела. Девушка мгновенно уснула, но он не спал, гнев медленно гас внутри него.

Пододвинув стул к кровати, мужчина изучал лицо Вик в мерцающем свете огня. Когда он обнимал ее на диване, то почувствовал, что девушка стала стройнее, и сейчас Алек заметил впадины под ее скулами. Она похудела, а темные круги под глазами говорили о том, что она не спала.

Его челюсть сжалась. Не она одна. По вечерам он скучал по тому удовольствию, которое получал, слушая о том, как она провела день, и рассказывая о своем. Большинство людей, будь то человек или оборотень, видели только бремя и боль в работе полицейского. Но эта маленькая женщина понимала, какое удовлетворение — умиротворение — приносит защита других. Виктория была женщиной, но у нее было сердце кахира.

Он знал, что хочет видеть ее своей парой — но не понимал, сколько радости она принесла в его жизнь.

Когда она сказала, что ушла с тропы, чтобы не столкнуться с ним или Калумом, то с таким же успехом могла бы вырвать его сердце. Алек оперся локтями на колени, пытаясь решить головоломку. Он был достаточно опытен, чтобы понять, что девушка заботится о нем, даже не осознавая, как смотрит на него с такой нежностью, и как вторгается в его личное пространство, впуская его в свое.

Почему она беспокоится о том, что может стать дикой?

Алек слушал ее ровное дыхание, отмечая, что Вик полностью расслаблена, что говорило о доверии. Неужели его злючка действительно думает, что она ни с кем не связана и не может любить? Как минимум, она была очень заботливой. Словно прожаренный зефир: снаружи хрустящая, внутри сладкая и мягкая.

Но Вик пыталась скрыть, что ей не всё равно, даже убедила себя в этом. Что-то заставило ее считать, что одной быть безопаснее. Поэтому она не делилась ни своим прошлым, ни своими эмоциями. Он улыбнулся, вспомнив, как она хотела, чтобы их занятие любовью было бы таким же поверхностным. Как же она ошибалась. Пришло время, чтобы этот маленький бывший человечек опустила все свои барьеры. Очевидно, они с Калумом должны были научить ее этому.

Протянув руку, Алек провел пальцем по ее упрямому подбородку, решимость поселилась внутри него. Боги предоставили им с братом еще один шанс завоевать ее, и на этот раз они не потерпят поражения.



* * *



Вик услышала эхо оружейных выстрелов, и пуля попала в мужчину рядом с ней с отвратительным звуком разрываемой плоти. Он застонал, отступая назад, кровь брызнула на землю. Мертв. Ее лицо было липким от пота и крови, во рту пересохло от песка. Солнце палило в безоблачном небе, а жара просто убивала. Вик поменяла направление, чтобы избежать груды обломков на дороге; самодельные взрывные устройства были повсюду. Одна бомба взорвалась позади, другая — перед ней. Виктория остановилась, сбитая столку. Где я? Девушка опустила глаза, ожидая увидеть собственную потрепанную багдадской пустыней форму, но… Черт возьми! Она стояла голая, на улице в окружении домов.

Сквозь грохот выстрелов послышалось рычание, и между зданиями появилась пантера. Винтовка выстрелила, и дикая кошка рухнула на тротуар, кровь стекала рекой по золотистому меху.

— Джейми! — Вик бросилась в ее сторону, но ноги не слушались.

Виктория вскинула голову. Она сидит? Девушка оглянулась в темноте, сжав руками одеяло. Кровать. Где я?

— Эй, эй, эй.

Мужчина в постели рядом с ней. Иисус, нет. Вик замахнулась.

Он поймал ее кулак своей большой рукой: — Кошмар, детка. Тебе снится кошмар. — Его голос был тихим и ровным. Странно успокаивающим. — Тссс, злючка, ты в безопасности.

— Алек?

— Только я. — Мужчина нежно убрал ее волосы с влажного лица. — Иди сюда, кариада. Я буду держать тебя, пока бугимены не уйдут (прим.: Бугимен — фольклорный персонаж, которым пугали непослушных детей жители Англии и Северной Америки).

Шериф откинулся на спину, притягивая к себе девушку.

— О, Боже, это было слишком реально.

Сердце Вик всё еще бешено колотилось, но тело потихоньку расслаблялось, когда Алек поглаживал ее по спине. Вздохнув, девушка положила голову ему на плечо.

— Другое дело, — пробормотал он ей на ухо. — Ты хочешь поговорить об этом или оставить как есть?


— Само пройдет, — прошептала она. Ее губы слегка изогнулись, когда она вспомнила одну деталь. — Знаешь, я слышала об этом, но никогда прежде не была голой во сне.

— Аа. — Мужчина улыбнулся. — Я не знал, что людям снятся такие сны. У оборотней это обычный ночной кошмар.

— Да? — Виктория вздрогнула, вспомнив, как на горе обернулась из кошки в человека и оказалась обнаженной. — Ой. Не сомневаюсь. — Она прижалась ближе к Алеку, положила одно колено на его бедро. Его тепло замечательно ощущалось ее охлажденной кожей. Кожа? — Ты меня раздел! Понятно, почему мне приснилось, что я голая.

Смех грохотал в его груди под ее ухом: — Ты даже не проснулась.

— Но…

— Я тоже разделся, — целомудренно заметил он. Как будто это что-то меняло. Его голос понизился, налился жаром. — И так уж случилось, ты мне нравишься без одежды.

Рука Алека погладила ее плечо, спустилась до талии, окутывая теплом. Что ж. Успокоившееся было сердцебиение, снова ускорилось, по гораздо более веской причине, чем страх. Что может быть приятнее для празднования жизни, чем…

— Все в порядке?

Калум вошел в комнату, бесшумной походкой, как всегда. Он изучающе посмотрел на Викторию, а затем взглянул на Алека.

— Ночной кошмар, — сказал шериф. — Джейми?

— Домовые на страже.

— Хорошая идея. — Алек отодвинулся назад, увлекая за собой Вик, пока она не заменила его в центре кровати. — Знаешь, мы только что обсуждали тот факт, что мы оба голые. На тебе слишком много одежды, брат.

Что? Вик уставилась на Алека, — Но…

— Действительно. — Редкая улыбка Калума вспыхнула, и затем он сбросил свою одежду.

Загорелая кожа. Гладкие, твердые мышцы. Мужчина приподнял одеяло и скользнул в кровать с другой стороны, зажав девушку между собой и Алеком.

Виктория начала подниматься. Алек удержал ее: — Злючка, — тихо сказал он. — Ты занималась любовью с нами обоими по отдельности.

Стыд заставил девушку замолчать на мгновение, — Мне очень жаль. Я не должна…

Калум фыркнул. Он схватил Вик за плечо и перевернул на спину, укладывая между собой и братом. Мужчины, каждый опираясь на локоть, нависли над ней, заставляя нервничать. Проклятье. Рука Калума удерживала ее, и девушка оттолкнула ее.

Его глаза сузились, голос стал глубже, — Не двигайся.

Ее пальцы непроизвольно разжались после его короткой команды и, что еще ужаснее, ее внутренности, кажется, превратились в жидкость.

Мужчина слегка улыбнулся: — Очень мило, кариада. — Он укоризненно посмотрел на Алека. — Неуклюжий болван. Ты заставил ее чувствовать себя виноватой.

— Черт. — Алек взял ее за руку и поцеловал пальцы. — Я не хотел этого делать, злючка. Мы насладились тобой по отдельности, теперь мы хотим насладиться тобой вместе.

Ее сердце остановилось. Конечно, она догадалась, когда Калум сбросил свою одежду, но сказать это вслух…

— Ты серьезно?

— Кариада, разве Хизер не рассказывала тебе о жизни даонаинов? — спросил Калум, подняв брови.

— Э, да.

Вик попыталась вспомнить, что говорила ей Хизер, но Алек провел ладонью по ее руке и остановился… чуть выше левой груди. Ее соски сжались.

Калум провел пальцем по ее щеке и нижней губе: — Твое сердце колотится, маленькая кошечка. Ты покраснела, и я чувствую запах твоего возбуждения. Твой человеческий разум может сказать, что это неправильно, но твое тело — тело оборотня — хочет нас.

Глаза мужчины превратились в расплавленную сталь, удерживающую ее взгляд в плену, когда он обхватил своей рукой ее грудь. Когда его большой палец обвел сосок, все внутри Вик вспыхнуло пламенем. Глаза Калума выражали удовлетворение. Он посмотрел на брата.

— Злючка. — Алек обхватил ее подбородок, повернул лицо девушки к себе и накрыл ее рот поцелуем.

Поцелуй манил, дразнил и наполнял теплом тело Виктории. Матрас прогнулся, когда Калум сел и обхватил ладонями ее грудь. Прикосновения мужчины были настойчивыми, его пальцы перекатывали соски, давление возрастало, а затем он ущипнул кончики. Девушка вздрогнула от острой боли, а возбуждение, словно молния устремилось прямо в местечко между ее ног. Вик подавила стон.

Алек поднял голову, его глаза горели от желания и в то же время светились от удовольствия: — Я никогда не встречал женщину, которая бы так сопротивлялась наслаждению.

— Это неправда. — Девушка попыталась сесть, но рука Калума на ее груди напряглась, прижимая обратно к кровати.

— О, это именно так, — сказал Калум. — Тебе нравится секс, но ты боишься потерять контроль. Мы уже проходили через это в пещере. — Мужчина приподнял ее лицо, удерживая за подбородок, снова устремив на нее взгляд, превращающий ее мышцы в желе. — Мы оба знаем, что тебе понравилось подчиняться мне, ведь так?

Дрожь пробежала по ее позвоночнику. Ей удалось кивнуть.

— Виктория ты не возражаешь заняться любовью с нами обоими?

Смирись или заткнись, сержант.

Но Боже, она хотела их — их обоих. Если это делает ее шлюхой, так тому и быть.