Час льва

Подбородок Калума напрягся, а выражение лица стало угрожающим. Он прижал руки Вик к ее бокам: — Ты будешь держать руки здесь. Я ясно выразился, Виктория?

Боже, когда его голос обретал эти убийственные командные нотки, она вся дрожала внутри. Как у него получалось сделать с ней подобное, когда никому другому это не удавалось? Девушка сглотнула.

Его губы изогнулись.

— Вижу, ты поняла.

Калум притянул Викторию ближе и поцеловал грудь, его губы ощущались неожиданно горячими на ее прохладной коже. Он водил языком по ее соскам, пока те не затвердели и не начали пульсировать, пососал один, затем другой. Дрожь прошла сквозь Вик, обжигая внутренности расплавленным свинцом.

Усмехнувшись, мужчина прижал руку к ее груди, толкнув девушку и заставляя лечь на спину, в то время как ноги Виктории свешивались со стойки.

— О да, именно так я себе и представлял, — пробормотал он.

Что? Барная стойка была намного выше уровня его паха, как он… Мужчина провел по ее влажным складочкам пальцами, а затем языком.

— О Боже. Слушай, это не…

— О, совсем наоборот. — Он предостерегающе прикусил внутреннюю сторону ее бедра.

— Калум, пожалуйста…

— Тихо, кошечка.

Свободной рукой он поднял правую ногу девушки и поставил стопу на стойку, разводя ее колени и открывая еще шире для себя. Полностью выставляя напоказ. Вик чувствовала себя уязвимой. Горячей. Жаждущей. Его язык скользил вокруг клитора, щелкал по нему. Одной рукой мужчина крепко держал ее колено, не позволяя закрыться. Другой — играл с ее сосками.

От ощущений у Виктории кружилась голова. Калум кусал, посасывал и облизывал. Его пальцы трогали, щипали и гладили. Затем он убрал руку от груди девушки и прикоснулся к киске. Один палец проник в нее. Вик была уже очень влажной, но всё равно чувствовала каждый сустав входящего в нее пальца. Ее бедра приподнялись. Калум замедлился, его язык сместился с клитора, оставляя девушку напряженной, изнывающей от желания, и она издала жалобный стон. Прежде чем вернуть свое внимание снова клитору, мужчина прикусил Викторию зубами за бедро, и она поняла, что в этом деле, как и в любом другом, он полностью сосредоточен и внимателен.

Всё контролирует.

Калум снова прошелся по ее складочкам языком, пробуждая нервные окончания с новой силой. Мужчина кружил языком по клитору, возбуждая до тех пор, пока она не оказывалась близко, так близко… а затем смещался. Всё слилось, каждая клеточка ее тела стала чувствительной, жаждала следующего прикосновения пальцев, языка. Вик приподняла голову, мышцы ее тела напряглись.

— Пока нет, кариада.

Дыхание мужчины обдавало ее набухший клитор, в то же время его палец медленно двигался внутрь и наружу, заставляя внутренности девушки пульсировать от желания.

Виктория застонала, сжимая руки в кулаки, стараясь не шевелиться, не хватать его за волосы.

Она взглянула на Калума и увидела, что тот тоже смотрит на нее. Вытащив палец, он заменил его двумя, еще больше заполняя и слегка растягивая ее лоно. Глаза мужчины были сосредоточены на лице девушки.

— Боже, Калум, — простонала она, балансируя на краю. Нуждаясь в большем… еще чуть-чуть… ее клитор был так напряжен, что болел. — О, пожалуйста.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Да, думаю, сейчас.

Рот Калума захватил в плен ее складочки, а губы сомкнулись вокруг клитора. Он пососал, нежно, затем сильнее, входя пальцами в киску. Раз, другой.

Напряжение, скопившееся в теле, взорвалось жестокими волнами удовольствия; темный потолок стал ярко-белым. Бедра Виктории пришли в движение, сопротивляясь сдерживающей их руке, но Калум стальной хваткой продолжал удерживать девушку на месте, нежно облизывая клитор и посылая наслаждение сквозь ее тело спазм за спазмом.

Сердце Вик бешено колотилось в груди, девушка даже подумала, что задохнется.

— Боже, остановись…

Когда мужчина, наконец, отпустил ее, она чувствовала себя так, словно попала под танк.

Мгновение спустя он поднялся, чтобы поцеловать ее. Виктория ощущала свой вкус на его губах, пока Калум целовал ее. Лаская ее грудь, он углубил поцелуй, словно стараясь заклеймить ее.

Когда мужчина поднял голову, Вик улыбнулась ему и приподнялась на локтях. Голая.

Он всё еще полностью одет. Это было… странное чувство.

— У тебя неплохие навыки бармена, — сказала девушка, пытаясь разрядить обстановку.

— Спасибо.

Мужчина подхватил Викторию с барной стойки, как стакан пива, игнорируя ее испуганный писк, и направился к камину.

— Подожди… — Черт, она даже не задумывалась о том, что кто-то может войти. Куда делись ее мозги? — Калум…

Он уложил девушку животом на спинку дивана. Ее ноги свисали, локти покоились на подушках, а задница торчала в воздухе, словно мишень.

— Что ты…


— Помолчи, котенок. — Мужчина шлепнул Викторию по попке, и острая боль пронзила клитор, вызвав требовательную пульсацию. Девушка застонала. — Я тут подумал, что немного боли доставит тебе удовольствие, кариада.

Одна рука Калума лежала на нижней части ее спины, второй он шлепал ее по ягодицам. Ладонь мужчины была твердой, шлепки болезненными.

И всё же, каким-то непостижимым образом, жжение от его ударов заставляло ее киску сжиматься от темной потребности. Пугающее чувство. Тяжело дыша, Виктория извивалась и пыталась лягаться.

— Никаких пинков.

Она получила очень сильный шлепок, который действительно причинил ей боль и показал, как сильно сдерживается Калум. Девушка застонала от боли и непонятного удовольствия.

Рука мужчины скользнула между ее ног.

— Ах, ты очень мокрая. Это то, что мы с Алеком будем с удовольствием исследовать с тобой в будущем. Но сейчас… — она услышала, как расстегнулась молния, а затем он вошел в нее так сильно и быстро, что дыхание Вик со стоном вырвалось наружу, а каждый нерв глубоко внутри присоединился к пульсирующему хору желания. Когда ее ноги дернулись, Калум прижался бедрами к ее бедрам.

Мужчина склонился над девушкой, прижавшись своей твердой грудью к ее спине. Его пах терся о ее пылающие ягодицы, это чувство смущало, причиняло боль и при этом всё глубже затягивало Викторию в растущее желание.

— Калум… пожалуйста…

— Давай, котенок. — Прошептал он ей на ухо. — Ты не можешь всё контролировать, особенно это.

Мужчина укусил ее сзади за шею, еще сильнее наполняя ее лоно. Ударные волны удовольствия пробежали по ее позвоночнику. Склонившаяся над диваном, Виктория была беспомощна и могла только стонать, пока Калум устанавливал жесткий, быстрый ритм. Его рука скользнула под нее, чтобы помассировать грудь, потянуть за соски. Когда он входил в нее, его член был таким толстым, что, казалось, растягивал ее всё больше с каждым толчком.

Вик сжала руками диванные подушки, когда ощущения усилились, и мужчина слегка выпрямился. Его пальцы погрузились в ее влагу, заставляя девушку извиваться. Это было так хорошо, даже слишком. Но затем его рука скользнула между ее ягодиц, и один палец надавил на анус.

— Эй! Нет! — Она попыталась пошевелиться, отстраниться.

Калум крепко сжал ее бедро.

— Виктория, Алек и я хотели бы насладиться тобой и так тоже.

Но… но… но… Это совсем не входило в разряд ее желаний. Она думала об этом… может быть… в будущем. Определенно, не сейчас.

Сейчас.

Его палец обвел сжатое колечко мышц, вызывая странные ощущения, а затем безжалостно толкнулся внутрь. Черт возьми. Дрожь пробежала по ее телу, каждый нерв пробудился. Жесткость, с которой этот мужчина удерживал ее, не позволяя вырваться, казалось, заставляла кости Виктории плавиться.

— Осторожно, кошечка. Пусть твое тело привыкнет к этому ощущению. После, если тебе действительно не понравится, мы это обсудим.

Ее анус пульсировал от вторжения, а она чувствовала себя… странно. Она не просто сама засунула палец себе в задницу, но позволила ему это сделать. Хотела ли она, чтобы он двигался там?

Калум слегка потер ее ягодицы и начал двигаться. Его член вошел глубже в ее киску, когда его палец вышел из ануса. Мужчина снова вошел в ее киску, раз, другой, но отступал как раз в тот момент, когда его палец погружался обратно.

Позвоночник сжало, словно электрическими тисками, ощущения слились воедино, образуя огромную плотину в реке удовольствия, которая становилась всё глубже и глубже. Ее лоно и задница сжались вокруг него… а затем плотина рухнула под давлением, разливая наслаждение по всему телу.

Виктория закричала, когда спазмы удовольствия встретились с твердыми толчками в ее киске и анусе, возвращая рикошетом разрушительное наслаждение. Девушка крепче вцепилась в диван и зарылась лицом в подушки.

Дорогой, Боже.

Прежде чем ударные волны оргазма стихли, Калум убрал руку с ее задницы и склонился над девушкой, погружаясь еще глубже. Его руки сжали ее бедра, приподнимая попку Виктории, когда он вонзался в нее. Рокот его голоса стал глубже, грубее, когда она почувствовала, как он дернулся, освобождаясь.

Мужчина обнял девушку крепкими… успокаивающими… объятиями, заставляя ее дрожать. Он взял ее, сделал то, что хотел… и она позволила ему. Вик попыталась отдышаться, пошевелиться, — спастись бегством, — но Калум предостерегающе зарычал ей в ухо.

Дрожь пробежала вниз по ее позвоночнику.

И всё же его руки оставались нежными, а губы мягкими, когда он поцеловал ее в щеку. — Кошечка, неужели ты не можешь довериться мне, что я не причиню тебе боль, которая тебе не понравится?

Вик прикусила губу от странного желания заплакать и сумела лишь кивнуть. Он не причинил ей вреда. Определенно выталкивал ее за пределы зоны комфорта, и все же, все, что он делал, заводило ее еще больше.

И это было еще страшнее.

— Спасибо, кариада, что разделила со мной одну из моих фантазий. — Он легонько прикусил девушку за затылок, отчего по ее рукам побежали мурашки, и добавил, — Мы с Алеком будем заинтересованы в том, чтобы помочь тебе осуществить некоторые из твоих. Сегодня вечером.

Боже, я могу не пережить следующие несколько месяцев.



***



Ноги Вик всё еще немного дрожали, когда она шла рядом с Калумом по главной улице. Холодный сухой ветер хлестал ее по раскрасневшемуся лицу.

— Что это вообще было? — спросила она. — Обычно ты не… я имею в виду, сейчас день.

И почему после такого бурного секса она всегда чувствует себя… маленькой? Беспомощной?