Человек с двойным лицом
Часть 26 из 58 Информация о книге
Председатель с активистами двинулись проулком к конторе. Рылова обеспокоило, что он не видит Коробова: «А где этот проныра? Все вынюхивает. Надо кончать с ним, но то забота гауптмана». Семен словно услышал его – объявился неожиданно, как будто из-под земли: – Ты что это торчишь тут, Мирон Авдеевич? – А тебе какое дело? – огрызнулся Рылов. – Есть дело. Если думаешь, что не выведу тебя на чистую воду, ошибаешься. Я теперь твоя тень, Мирон Авдеевич. – А я вот пожалуюсь на тебя милиции, узнаешь тогда, как человеку жизнь портить. Упакуют в кутузку в два счета. – За тебя даже замечания не сделают, потому как вражина ты, Мирон Авдеевич, и я докажу это. Рылов выдавил из себя ухмылку: – Ну давай, доказывай. Может, в хату полезешь, смотреть? Лезь, будет за что привлечь. – Да пошел ты… Коробов сплюнул в пыль и направился к конторе. Рылов проводил его ненавистным взглядом: «Нет, убирать его надо, а то и вправду до чего докопается, а немцы еще не пришли. Послал же черт на голову активиста». Еще раз осмотревшись, Мирон, с трудом переставляя ноги и держась за спину, поковылял к дому. Закрыв за собой дверь на крепкий засов, сразу же преобразился. Распрямился, прошел в хату, задернул занавески, запер дверь – и во двор. После этого откинул половик и взялся за крышку подвала. Осторожно спустился по лестнице. Сдвинул часть стеллажа и оказался в своеобразной камере. Маханов лежал на кровати. Ноги, руки притянуты к дужкам, во рту кляп. – Доброго здоровьица, Николай Иванович. Ах да, ты же говорить-то не можешь. Рылов выдернул кляп. Маханов тут же глубоко вздохнул и произнес: – Ну и сволочь же ты, Рылов. – Я ему доброго здоровья желаю, а он хамит. А еще интеллигент из Москвы. Нехорошо, гражданин Маханов. Я тебе тут поесть принес. Сейчас развяжу, но гляди, – он достал из кармана «Вальтер», снял его с предохранителя, – дернешься, прострелю ноги. Ты и таким господину гауптману сгодишься. – Я в туалет хочу. – В туалет? – явно издевался Рылов, – а нету туалета, гражданин Маханов, сортир есть, но он во дворе, а туда тебе выходить нельзя. Вон ведро. – И как в ведро? – Да уж изловчись как-нибудь. – Выносить ты будешь? – Не-е, я тебе не холуй. Сам вынесешь, когда за тобой гауптман приедет. – Ты не холуй? – Маханов с усилием рассмеялся. – Ты, Мирон Авдеевич, сейчас самый что ни на есть мелкий холуишко. – Хочешь вывести меня из себя? Не получится. Давай иди, справляй свою нужду. У параши газета «Правда» с портретом товарища Сталина. Им и утрешься. А потом жрать будешь. Маханов встал. Ноги и руки сильно занемели. Немного размялся под прицелом Рылова – тот предусмотрительно отошел к стеллажу. – На парашу, – повел он пистолетом, – и быстрее, мне с тобой тут нянчиться некогда. Кстати, хочу тебя обрадовать: сегодня с утра германская авиация бомбит город. Больше всего досталось райцентру. И над деревней немец пролетал. Скоро и войска придут. – Врешь! – крикнул Маханов. – Нет, Николай Иванович, чистую правду говорю. Сам скоро убедишься. Знаешь, а я завидую тебе. Ты нужен немцам. Тебя вывезут в Германию, поселят в каком-нибудь уютном домике или квартире. Получишь возможность работать и всяческие блага. Со временем станешь важным человеком. Женишься на молодой красивой немке, получишь землю той же Украины. А что еще нужно человеку? Достойные условия жизни, почет, деньги. Мне этого не видать, как своих ушей. Хотя и я что-нибудь да получу от новой власти… Ну, чего застыл, иди справляй нужду. Маханов вздохнул. Он знал о готовящемся нападении Германии, знал, что война будет, но чтобы вот так, сегодня, в воскресенье? Но, похоже, Рылов не врал. И это сильно усложняло положение Николая Ивановича. Рылов расслабился только на мгновение, когда Маханов натягивал штаны. В это время Николай и бросился на предателя. Крепкий с виду Рылов пропустил удар в челюсть, который отбросил его на стеллаж. Пистолет выпал из рук. Маханов попытался нанести удар ногой, но, тряхнув головой, Рылов отбил удар и нанес свой. Маханов рухнул на пол, откатился ближе к стене. Рылов закричал от ярости: – Ах ты тварь, брыкаешься? Он бросился на Маханова, ударил его головой в лицо. Разбил нос и губы – хлынула кровь. Николай пересилил боль, освободил руку и ударил Рылова в висок. Тот ослабил хватку, в глазах мелькнула боль. Этот удар окончательно взбесил предателя. Он схватил табурет и замахнулся на инженера. Его не остановило бы сейчас ничего, никакие запреты и угрозы гауптмана. Он потерял контроль над собой. Маханов тем временем дотянулся до пистолета и нажал на спусковой крючок. Выстрел, второй, третий. В глазах предателя застыло изумление. Он выронил табурет, тот упал в сантиметрах от головы Николая. Изо рта агента пошла кровь, заливая и без того окровавленную рубашку Маханова. Рылов обмяк и упал на грудь Николая. Тот с трудом стащил с себя мертвое тело снабженца. Какое-то время Маханов лежал, тяжело дыша. Затем встал. Не надо было этого делать – с новой силой пошла кровь. Николай разорвал рубаху, приложил к разбитой губе. Кое-как остановил кровотечение. Ощутил, что лицо опухло. Подумал: «А ведь так могут и не узнать!» – забрал пистолет и, не глядя на Рылова, двинулся к лестнице. Он выбрался на улицу в рваной окровавленной рубахе. Кричать не было сил, но помощь была нужна. Вспомнил о пистолете. Выстрелил в воздух. Первым на шум прибежал Коробов. Выскочил из проулка и остановился как вкопанный: – Никола, ты?! – Я, Семен. Я! Я убил Рылова. – Друг ты мой! Коробов бросился к Маханову, крича на всю деревню: – Нашелся, Колька, нашелся! – И принялся обнимать товарища. И только тут увидел кровь и разбитое лицо. Странно, что не заметил раньше: – Ты ранен? – Пришлось схватиться с Рыловым, а это, – он показал пистолет, – его оружие. – Так ты у него был? – Да. – Где он тебя прятал, мы же все осмотрели? – Стеллажи в подвале видел? – Ну да, я еще не мог понять, для чего они. – За ними была оборудована камера. Там меня и держали. – Кто? Рылов? Зачем он тебя захватил? Маханов поспешил узнать: – Это правда, что немцы бомбили город и райцентр? – Правда, Коля. Пришла война на нашу землю. – Начальство на месте? – На месте. Здесь еще и майор Авдеев, начальник районного отделения НКВД, и участковый, и эксперт. По твою душу явились. Это все из-за тебя такой шум поднялся. Но ты не ответил на вопрос. – Потом, Сеня, помоги дойти до конторы. – Держись за меня. А по улице к дому Рылова уже бежали Авдеев с пистолетом в руках и участковый. Коробов крикнул им: – Живой наш Колька-то! А я чего говорил! Рылов, подлюка, его в заложниках держал. – Маханов Николай Иванович? – Так точно, товарищ майор, меня, наверное, ищут? Авдеев улыбнулся: – Ищут – не то слово. – Надо срочно сообщить в Москву, что я жив и нахожусь в деревне. – Отсюда мы вряд ли сообщим. Сейчас вам, Николай Иванович, окажут первую медицинскую помощь, и мы с вами поедем в райцентр. Правда, немцы разбомбили Олевск, но не весь. А до того, как мы выедем, вы должны дать показания, что с вами произошло. – Да, конечно. Авдеев кивнул Коробову: – Веди своего друга в контору. А ты, Поленко, – начальник райотделения повернулся к участковому, – найди Золотова. Он медик, поможет; медпункт в деревне, хоть и плохенький, но есть. Да, а где Рылов, Николай Иванович? – В подвале. Я, кажется, там убил его. Вот из этого «Вальтера», он был у предателя. Иначе – никак не получалось. Он бы тогда сам прибил меня. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Ступайте, я посмотрю подвал. Появление Маханова на деревне было воспринято с радостью. Дед Фомич обещался по такому поводу «спрыснуть спасение». У конторы Маханова и Коробова встретили активисты во главе с парторгом Кулько. Бросились было на радостях обниматься, но подошедший эксперт Золотов заявил: