Человек с двойным лицом

Бойко посмотрел на Шелестова:

– Да? А мне показалось…

– Если бы я верил в Бога, старший лейтенант, то посоветовал бы вам перекреститься. Запомните, мы с разведчиком не знакомы и никогда до сегодняшнего дня не знали друг друга.

– Понимаю. Мне показалось.

– Верно.

– Ладно, показалось так показалось. Разведгруппа специально выслана к нам или случайно встала на стоянку?

– Специально.

– Это уже лучше. Если разведчики сюда пришли, то и мы пройдем за линию фронта.

– Есть очень хорошая пословица, Андрей Сергеевич: не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

– Пока все складывается для нас удачно.

– Вот именно, что «пока». Охранение на месте?

– Так точно.

– До особой команды не снимать. Давайте обсудим план перехода линии фронта с командиром разведгруппы.

– Я готов.

Майор, капитан-разведчик и взводный старший лейтенант уединились среди поваленных деревьев. Разведчик развернул свою карту, на которой был нанесен практически прямой маршрут, разделяющий оборону немцев на стыке соединений.

– Вот так и пойдем, как стемнеет. С нашей стороны в готовности оказать поддержку на передовой рубеж выдвинулась стрелковая рота старшего лейтенанта Руслана Бегдашева. Я его давно знаю – боевой товарищ. Кроме этого, артиллерийский дивизион 122-миллиметровых гаубиц готов открыть заградительный огонь. Действия пехоты и артиллеристов – по моему сигналу.

– Что за сигнал?

Капитан достал ракетницу.

– Три красные ракеты. Сигнальные патроны в подсумке.

– Ясно, – кивнул Шелестов. – Наши шансы на успех увеличиваются.

– Да прорвемся, товарищ майор.

Он хотел сказать «как у озера Хасан», но вовремя вспомнил, этого делать нельзя, и промолчал. Это не осталось без внимания старшего лейтенанта Бойко. Впрочем, знакомы ли майор с капитаном, не особо его волновало. Нужно было выполнять задачу.

Совещание прервал один из разведчиков, отряженный в группу наблюдения:

– Товарищ капитан, – обратился он к Васильеву, – немцы выходят в район стыка дивизий.

– Много?

– Пока видели одну пехотную роту. Ее подвезли на грузовиках.

Шелестов приказал:

– Веди к посту наблюдения.

Вышли на опушку леса, прикрытую кустами. Увиденное не обрадовало.

В районе уже находились три пехотные роты, они занимали позиции двумя эшелонами на расстоянии в километр от леса. По рокадной дороге на их усиление шла рота средних танков Т-3.

Васильев выругался:

– Заткнули все-таки фашисты «дыру».

– И что теперь? – спросил Бойко.

Шелестов сказал:

– Смотрим, составляем схему обороны пехотного батальона немцев, усиленного танковой ротой. Потом будем думать, как прорываться.

Васильев распорядился:

– Наблюдателям фиксировать позиции рот. Я пришлю к вам старшину, он составит схему. Вопросы есть?


Вопросов у разведчиков не было. Офицеры отошли к месту временного нахождения подразделения.

Васильев отправил к наблюдателям старшину.

Вернулся Кубарь, протянул командиру разведгруппы лист бумаги:

– Вот схема.

Шелестов, Васильев и Бойко склонились над ней.

– Что мы имеем, – проговорил майор, – три пехотные роты. Это батальон без пулеметной роты, да и не нужна немцам пулеметная рота. Если в пехоте у них по двенадцать ручных пулеметов на каждое пехотное подразделение и по взводу из трех 50-миллиметровых минометов. Разместились в обычном порядке, две роты впереди, одна сзади, перекрывая брешь между двумя первыми. Там же КП батальона. Танковая рота из десяти средних Т-3 встала повзводно за ротой второго эшелона. Расстояние между взводами – примерно сто метров. Артиллерии нет, вместо нее танки. Таким образом, немцы закрыли район стыка двух дивизий.

– Хилое прикрытие, – проговорил старший лейтенант.

Ответил Васильев:

– Немцы собираются наступать, больше сил на стыке им не требуется, нам бы столько войск, а то против двух дивизий одна, которая по штату не сравнится с гитлеровской. Ну, да ладно. Предлагаю план действий.

Офицеры переглянулись. Шелестов сказал:

– Давай свой план, капитан.

– Идем северной стороной, подходим к позициям танкового взвода, крайнего слева отсюда. Удастся пройти скрытно – хорошо, не удастся – у моих ребят есть противотанковые гранаты РПГ-41, недавно поступили в полк. Это гранаты рвут броню средних танков. Поднимется шум. Тем временем мы выдвигаемся к минометному взводу первой роты. Захватываем его или уничтожаем. Лучше захватить и применить минометы против немцев. Во взводе всего десять человек, не считая водителей грузовиков. Расчет каждого миномета – два человека. Обстреливаем тыл первой роты и фланг третьей. С позиций минометного взвода я подаю сигнал полковому командованию. Оно вводит в бой стрелковую роту Руслана Бегдашева и гаубичный дивизион, который начнет обстрел немецких позиций. В это время под прикрытием стрелковой роты мы рванем до линии фронта. Как вам мой план?

Бойко пожал плечами:

– Нормальный план. Танки нам особого вреда причинить не могут, минометы развернуться не успеют, личный состав будет на отдыхе, остаются только дозоры. Если ударит наша артиллерия, да еще рота проведет атаку при поддержке огневых средств полка, то прорваться можно.

Шелестов хитро посмотрел на разведчика:

– Думаю, это не твой личный план, капитан, и он согласован с командованием полка.

Васильев улыбнулся:

– Ну, моя доля в его составлении тоже есть. Этот план рассчитывался без учета тех сил, которые немцы бросят на стык.

– Понятно. Хорошо, значит, в 0.00 часов начнем. Да, капитан, как наши узнают, что мы двинулись к фронту?

– Зеленая ракета. Я дам ее, когда выйдем из леса. В штабе полка будут знать: прорыв начался.

– Хорошо. В 0.00 часов всем быть готовыми к прорыву.

Офицеры направились к подчиненным доводить план прорыва и определять каждому бойцу персональную задачу.

Шелестов направился к группе, она находилась на северном краю оврага, подошел к Маханову. Тот сидел на поваленном дереве и молча глядел в землю.

– О чем думаете, Николай Иванович? – спросил майор.

– Думаю, сколько людей из-за меня погибло.

– Опять вы за старое? Нет в том вашей вины. Это война. Долго еще будет литься кровь – пока не переломим хребет фашисту.

Маханов взглянул на Шелестова:

– А переломим?

– Обязательно. Даже не сомневайтесь. – Максим обратился к остальным: – Группе – готовность к выходу в 0.00 часов. Пойдем между разведгруппой стрелкового полка и отделением Бойко. Всем прикрывать Маханова. Любые действия – только по моей команде. Ясно?

– Яснее некуда, – улыбнулся Сосновский, – закрываем инженера со всех сторон и ждем, когда командир прикажет валить немцев.

– Примерно так.

Начался дождь, но быстро закончился, только пыль прибил. Стало легче дышать, запахло озоном.

Коган проговорил:

– Как в мирное время где-нибудь у реки на рыбалке. Началась вечерняя зорька, в котелке на треноге уха варится. Дождичек прошел – на душе так покойно, так хорошо. И нет поблизости фашистов, танков, артиллерии – нет войны. – Он вздохнул.

Сосновский подтолкнул Когана:

– Ничего, Боря, когда-нибудь все закончится, получим мы вольную и соберемся всей группой на рыбалку в этом Полесье. Рыбки наловим, водочки выпьем и будем вспоминать, как воевали тут. И будет все казаться таким далеким-далеким…

– Мне сказать «аминь»?

– Говори, что хочешь, а еще лучше помолчи. А вообще-то я сейчас бы спиртику граммов сто пятьдесят дернул, для бодрости.