Черепа

– Крест! – Он закашлялся. – Там за нами по дороге лезут энти, чёрные такие! Как тот, которого ухайдакали утром. Много!





Глава 9




Главное в жизни наёмника чё? Кто грит – фарт, кто грит – как следует набить руку, а кто – подобрать правильных пацанов, чтоб все при деле. А я вот думаю не так. Главное – вовремя скумекать, когда с тобой хочет потолковать твоя задница, и сообразить, чего она от тебя хочет. Не сообразишь – и оторвут советчика по самое не балуй.

Эт я к чему? Когда Хорь задвинул хрень про чёрных тварюк на дороге, по уму было бы проверить, не привиделось ли чего коротышке, и, ежели не привиделось, могём ли мы стать супротив энтой мерзопакости. Но задница чётко сказала: бежать.

– Валим!

Джессип обернулся и выпучил глаза.

Я скорчил самую зверскую морду, какую смог, и завопил во весь голос:

– Валим, мать вашу!

Граф пожал плечами и вполсилы, словно нехотя, пришпорил своего конька. Хлоя, та врезала рыжему что есть королевской дури, и тот рванул, точно ему хвост подпалили. Глыба, в силу побитой башки, всегда старался исполнять приказы слово в слово, поэтому от её величия не отставал ни на шаг. Остальные парни тоже как следует наподдали своим одрам и начали мало-помалу пропадать в сером мареве. Правда, Таракан таки обернулся и придержал скалящего зубы коня.

– Крест, ты чё?

– Вали, да пошустрее. – Я зарядил арбалет и взял запасной болт в ту руку, которой держал поводья Чёрта. – Живо, говорю!

Таракан буркнул что-то неразборчивое и пропал следом за остальными. Я же стал всматриваться в туман, ожидая появления чёрных гадов. Там, где дорога выходила из леса, серые облака не казались такими густыми, как везде, и я надеялся увидеть демонов прежде, чем они заметят меня.

Так и вышло. Но сначала мне почудилось, будто туман как-то странно сгустился и пошёл волнами. Потом в нос ударила плотная вонь типа той, что сворачивает нос около свинарников да козлятников. И только после из лесу выбрались те самые чёрные твари. Цельное, мать их, стадо! Они хрюкали, визжали, гавкали и выли. Короче, ежели бы свинюки снюхались с псами, то оно выглядело бы как-то наподобие.

Выглядели гады жутковато. Наросты на башке развернулись, и вся энта фигня с костяными шипами походила на здоровенную чёрную ладонь с здоровенными же когтями на длинных пальцах. И ладошка энта, пока тварюки мчались ко мне, то сжималась, то разжималась. Когда разжималась, я видел в середине пасть с большими белыми зубами. Глаз вообще не заметил.

Демоны, или чё оно такое, усекли меня, потому как лай и визг стали много сильнее. Кроме того, твари прибавили в ходе. Кое-кто от усердия улетел с дороги и плюхнулся в трясину. То ли плавать не умели, то ли ещё чего, но пропадали сразу, даже не успев хрюкнуть.

Тут я принялся за дело. Эт когда шмаляешь из арбалета, быстро перезаряжаешь и опять пуляешь. Промахнуться по эдакой-то толпе просто невозможно, арбалет у меня мощный, и шмалять из него я умею. Если бы ещё Чёрт всё не поднимался на дыбы, дурень придурошный! Причём косил, балбес, куда-то в болото, будто тварей на дороге вовсе не было.

Я выпустил пару десятков болтов и понял, что могу не успеть слинять. Шмальнул последний раз, выцелив пасть ближайшей твари. Даже не увидел, попал или нет, и врезал Чёрту пятками по рёбрам. Конь рванул с такой скоростью, что я чуть не вылетел из седла. Вот хохма вышла бы!

Собственно, чего я задержался? Мой чёрный – самый резвый из всего отряда, и соревноваться с ним могла бы разве коняка графа да рыжий Хлои.

Хрюканье и лай быстро остались за спиной, но долго так гнать я, понятное дело, не мог. Мало того что понапрасну загоню Чёрта, так ещё и чёртов туман, из-за которого ни хрена не видать. А вдруг дорога вильнёт, и я на полном ходу улечу в трясину? И хрюкнуть не успею, прям, как те твари.

Когда звуки за спиной полностью стихли, я потянул за поводья и оглянулся. Вроде тихо. Посмотрел по сторонам – та же непроглядная муть, в которой видать только тени покосившихся высоких камней. А может, деревьев без листьев, дьявол его разберёт. Снова послышались визги и лай. Ага, мои новые кореша догоняют. Не, я пока с вами больше встречаться не хочу. Уж больно вы все смердячие.

Я средним ходом погнал вперёд, раздумывая, откуда тут могло взяться такое здоровенное болото и почему про него никто ничего не знает. Ну хоч из тех болтунов, что тёрли про мост да про погост. Прошлись бы да поглядели. Не, так-то оно всё понятно: шаболдались тут по ночи, да ещё и бухие в сиську, забрели в трясину да потонули к чертям собачьим – вот и вся недолга. А понапридумывали! Мертвяки, вишь, в могилы тянут.

Впереди послышались голоса. Через туман хреново слышно, не разобрать. Понятное дело, энто должны быть наши, но на всякий случай я зарядил арбалет. Не помешает, как бы оно ни сложилось.

Через серую мряку проявились размытые тени. Сначала показалось, будто их до чёртиков много. Ан нет, туман балует. И теперь чётко слышу: наши базарят.

– Думаю, или его настигли, и Крест уже покойник, – тихий голос Джессипа. – Или он остался жив и скоро нас догонит. Посему не считаю нужным кого-то ожидать. Тем более в таких обстоятельствах.

– Мы дале без командира – ни шагу. – О, Хорёк голос подаёт! И правильно подаёт. – Хочите, скачите сами.

– Джее, – это Хлоя, – пока нам не угрожает опасность, а столь густой туман способен вызвать дезориентацию. Мы же потеряем друг друга!

– Энто где тут теряться-то? – подъехал я ближе, и все с перепугу чуть не рванули прочь. – Да я энто, я. Как можно потеряться на дороге посреди болота?

– Дык энто, ежели дорога одна. А ежели их тут две? – показал рукой Рогатый.

И точно, дорога раздваивалась, и оба её рукава одинаково исчезали в тумане. Хреново. И так непонятно, куда едем, а теперь непонятно вдвойне. Ежели имелось бы время, я послал бы братву разведать. Но так, как сейчас… Я опять различил отдалённое хрюканье. Пока станем заниматься разведкой, нас тут и слопают.

– Куда? – спросил Джессип. Кажется, граф не шибко обрадовался моему возвращению.

– А ты по карте своей погляди, – вертел я башкой, пытаясь сообразить, – раз умный такой.

Обе дороги смотрелись одинаково. Старые, погрузившиеся в землю каменные плиты. Повсюду чёрная колючка. Хотя вроде как справа колючки чуток больше. Значит, пользовались раньше и меньше.

– Налево. – Лай стал громче. – И быстрее, пока энти уродцы не подтянулись.

– Крест… – Её величие поджала губы, точно нажралась какой-то кислятины. – Тут что-то не так. Я ощущаю присутствие древней и очень мощной магии. Вот только её характер и направленность… не могу понять.


– Энто пришло самое время, – фыркнул я. – Сейчас сядем дружно на зад и начнём кумекать, в чём дело. Правда, думаю, прежде чем разберёмся, нас всех тут пожрут к чёртовой матери. Валим, говорю!

Магия-шмагия! Терпеть эту дурь не могу. Хорошо хоть, на самом деле колдовской ерунды не так много, как про это любят чесать языками. И те ведьмы, с которыми мы бодались, всегда предпочитали дать заднего, чем отведать ножа. Не, порчу, ессессно, наводили, но шибче, чем страдать брюхом, никто из парней обычно не попадал. Поэтому мне очень не нравились эти уроды из бывшей королевской охраны, которые пущали ледяной дым и светили глазами. И ещё вся непонятность на проклятом болоте – вот она попросту выбешивала. На хвосте болтались чёрные уроды, а тут какое-то древнее колдунство, мать бы его! Точно, когда неприятности цепляются на задницу, то сразу кучей, как репей.

Короче, дорогу я выбрал не ту. Путь стал много хуже: каменюки ушли так глубоко, что наружу торчали только куски поеденного щербатого булыжника. Колючка стала гуще, да так, что запросто вязала копыта коней, и те через шаг спотыкались. Так недолго и на бок свалиться. А там – трясина. Чёрт!

А вода подступила вплотную к дороге, и даже на пути появились болотные лужицы. В них копыта проваливались по самую бабку, и приходилось ехать мелким медленным шагом, чтобы кони не переломали ноги. Я сразу предупредил всех олухов: спортят скотину – дальше побегут на своих двоих.

А ещё каменюки, которые прежде просвечивали через туман, подступили вплотную, и стало ясно, что энто чегой-то вроде статуй, какие ставят над могилами на погосте. Может, придумщики ни хрена и не соврали, когда заливали про старое кладбище. Вот только фиг мертвяки, над которыми громоздили этих черноглазых уродцев, смогли бы выбраться из грязюки, чтобы нас туда утащить.

Но ехать под взглядами тёмных дыр на серых плоских рожах стало как-то совсем неуютно. Из-за плывущих мутных облаков тумана всё время казалось, будто идолы ворочают башкой и смотрят вслед. А чуть позже вообще начало чудиться, что гады переговариваются глухими рычащими голосами и подступают всё ближе.

– Отвянь! – вдруг завизжал Таракан и шмальнул из арбалета куда-то вправо.

Зуб подпрыгнул в седле, да так, что едва не шмякнулся на землю.

– Сдурел? – глухо промычал Глыба.

Он, как и раньше, ехал рядом с Хлоей и следил только за королевой.

– Они собираются нас сожрать! – Казалось, ещё чуть – и Таракан начнёт орать во всё горло. – Я их слышу! Слышу!.. Ай!

«Ай» – энто я отпустил дураку хорошую плюху. Мутные глаза придурка тут же прояснились, и он уставился на меня так, будто увидел в первый раз. Я взял Таракана за ухо и подёргал.

– Ишшо раз такое учудишь, – сказал я и дёрнул, что есть силы, – жевать станет нечем, понял?

– Угу, – кивнул он, и его рожа перекосилась. – Крест, чтоб я сдох, в натуре слышу, как энти каменные гады шепчут, что выпьют нашу кровь, а опосля сожрут.

– Не то слушаешь. – Я ткнул пальцем за спину, откуда уже доносилось близкое хрюканье и лай: – Вон энти шептать ни хрена не станут, а просто сожрут. Едем, мать вашу!

Дорога вообще превратилась в чёртово грязевое месиво, и кони с трудом перебирали копытами. На каждом копыте налипла здоровенная блестящая гуля. Слышалась тихая ругань, чавканье грязи, тяжёлое дыхание и фырканье замученных животин. Сдаётся мне, что очень скоро придётся узнать, сколько демонов мы смогём изрубить до того, как нас всех схарчат.

– Величие, – сказал я, поглядывая назад, – а ты вот как есть скажи: тебя энта пакость тоже сожрёт али чего? У нас попик базарил, типа все демоны шибко до женского тела охочие. Так всё ходют и смотрят, как бы спортить девок.

– Заткнись, идиот! – выдавил бледный Джессип, – Нашёл время для идиотских вопросов.

– Крест, ты точно дурак? – В пальцах Хлои крутились бусины на тонкой чёрной верёвке. Монахи такими любят щёлкать. – Я же тебе уже говорила: это не те существа, о которых пишут в религиозных книгах, это хищные твари, способные выполнять простейшие приказы того, кто их послал. Предполагаю, они постараются меня захватить живой, а всех моих защитников уничтожить.

– И кто же их послал? – Не то чтобы меня энто так шибко волновало, просто, пока язык мелет, всё проще не думать о приближающейся жопе.

– Попереду чегой-то чернеется, – подал голос Рогатый. – Какая-то здоровенная хренотень!

И точно, сквозь серое марево я увидел что-то большое и тёмное, прямо по дороге. Что – непонятно, но энта штука поднималась высоко, как гора. В башке промелькнуло, что токмо горы нам на дороге не хватало. Сейчас воткнёмся в камень – и точно хана.

И тут дела вроде пошли на лад. Дорога опять стала лучше. Плиты вылезли из-под грязюки, и лошади бодрее пошли вперёд, обстукивая комья на копытах о блестящий мокрый камень. Потом по обе стороны пути появилась щербатая, как рот нищего, ограда из покосившихся столбиков. Шепчущие истуканы исчезли, точно и не бывало. Даже туман начал рассеиваться.

Чёрная громадина впереди мало-помалу начала обращаться в здоровенное тёмное здание с тремя башенками, подпирающими небо. Пока это всё, что я мог различить. Ну и ещё забор вокруг непонятной постройки. Высокий такой, с острыми пиками поверху и металлическими двустворчатыми воротами.

Парни сразу повеселели, а вот её величие наоборот. Хмурила свои тонкие бровки да щёлкала бусинами с такой скоростью, как пёс хрустит костью. Нащёлкалась и давай шептать в ухо Джессипу. После повернулась и уставилась на меня.

– Чего? – спросил я. – Вроде ж свезло? Попробуем спрятаться от говна энтого. Ежели чё, так и отбиваться проще, когда сидишь за стенкой.

– А мне вот не нравятся эти стенки, Крест, – покачала Хлоя головой. – Та самая древняя магия, о которой я говорила раньше, здесь ощущается сильнее всего. Не ошибусь, если предположу, что источник волшебства таится где-то внутри этого самого строения. Да и символы на воротах…

Мы уже подъехали совсем близко, так что стало видно, какая хренотень зырит на нас с потускневших металлических кругляков, присобаченных на прутья ворот. Ну, я бы сказал, скалящиеся рожи больше напоминали тех демонов, про которых обожают чесать попики. На вид – чисто взаправдашние! Вот-вот клацнут зубами и полезут с ворот.

– Так чё, снаружи остаться? – оскалился я. – Ха! Насмешила.

Похоже, проклятущими воротами последний раз пользовались, ещё когда моя бабка бегала на сеновал. Пришлось спускаться и как следует упираться плечами, чтобы сдвинуть хотя бы одну створку. Жутко раздражал вой демонов, который приближался быстрее, чем открывались ворота. Зуб тихо бормотал: «Пропадём, пропадём ни за что», и никто супротив не возражал. Наконец воротина с жутким визгом пошла проворнее, но когда получилась щель, достаточная, чтоб пропустить коня, снова стала. В этот раз – намертво.

– Да и хрен с ней! – смахнул я пот со лба и поглядел в туман. Да, гады уже совсем рядом. – Быстрее внутрь!

Чёрт побери, я таких огроменных замков видел совсем немного! Даже домишко, где жил подохший Бахтолм, смотрелся рядом с этим как халупа бедняка. И везде на чёрных стенах – какие-то статуи. На фиг такую жуть на дом цеплять, а? Чудища с крыльями, как у летучих мышей, большие, малые, все скалят клыки и вытягивают шеи.

– Нетопыри, – проворчал Джессип, рассматривая монстров, и поморщился. – Слыхал о таких? И ты права: аура у этого местечка… хуже – поискать.

От ворот к входу в замок вела каменная дорожка. И по обе её стороны, ежели я хоч что-то разумею, какой-то дурак устроил погост. Повсюду – старые треснутые плиты с какими-то надписями. Одни совсем в землю ушли, другие заросли травой. И над всеми – опять же истуканы. И вот, чёрт меня возьми, хрен с ним, с погостом, но кто придумал над могилами ставить эту дичь? Может, тут прежде жили пришибленные, из тех, что поклоняются дьяволу и целуют зад козлу перед тем, как пустить кровь паре младенцев? Короче, высокие чёрные идолы с крыльями, сложенными за спиной. У кого-то четыре лапы, сложенные на груди, у кого-то гребень на башке, а у кого рога на лбу и шипы на пузе.

– Энто у местных от болотных миязмов башка напрочь свернулась, – пробормотал Хорёк и шмыгнул носом. – Я ишшо книжку в университете читал. У тех, кто живут рядом с трясиной и нюхают болотный дух, в башке мутится хуже, чем от сивухи.

– Не, я лучше браги хлебану, – ответил Карась, испуганно вертя головой. – Чегой-то мне тут совсем не нравится. Стрёмно тут, аж до усрачки!

– Вперёд пошёл, – угрюмо велел я. – Ещё успеешь обосраться.