Чернокнижник

Итак, Громовая Пустошь.

Обширная и почти неизученная территория на границе Империи. Кто-то поговаривает, что туда сбегают жить преступники и беглые каторжники, кто-то считает это место пристанищем последних демонов, пришедших в наш мир века назад. Кто-то, более разумный, просто понимает, что соваться туда не стоит из-за общей аномальности этих земель.

Какое-то время Пустошь пытались исследовать, под эгидой императорского двора даже снарядили отряд энтузиастов (то есть идиотов или неугодных этому самому двору). Туда вошли воины и ловцы, маги — светлые и темные, а также некоторые ненормальные психи — специалисты по странностям.

Отъезд был сопровожден огромной шумихой, зазывалы и глашатаи надрывали глотки, вещая об освоении Пустоши и использовании ее ресурсов на благо Империи. Проводить смельчаков высыпал весь город, им под ноги бросали лепестки роз, а женщины оголяли грудь и зазывно улыбались, обещая наградить бравых парней по возвращению.

Отряд не вернулся.

По прошествии года, на деньги налогоплательщиков, организовали еще один отряд — искать первый. Их провожали уже не так весело, но все еще с надеждой.

Еще спустя год горожане устроили бунт, протестуя против очередного отряда «смертников». И в путь отправились добровольцы, точнее, преступники, которым предоставили выбор — Пустошь или плаха. Надо сказать, многие выбрали второе.

Наверное, не надо уточнять, что они не вернулись?

Протяженность Пустоши значительная, поговаривают, ее общая территория сравнима с общей территорией Империи. И совершенно не изучена. Порталов туда нет. Силовые потоки настолько хаотичны, что использовать их рискнет разве что сумасшедший. Свое название местность получила за раскаты грома и разряды молний, что бьют внезапно, в любом месте и при совершенно чистом небосклоне.

И ехать туда по доброй воле наберется смелости либо полный кретин, либо отчаявшийся безумец.

И именно это при первом удобном случае попыталась втолковать мне Одри. Правда, я лишь отмахнулся.

На первый привал мы остановились, когда солнце начало валиться к горизонту, окрашивая окраины в оранжевый цвет сумерек. С широкого тракта мы свернули уже через час, наш путь лежал через мелкие поселения, словно опята — пень, облепившие Кайер. Но задерживаться мы нигде не стали, я торопился увеличить расстояние между нами и городом, все еще чувствуя себя неуютно. Хотя, сколько раз я ни оглядывался, так никого подозрительного и не заметил. А на переправе через реку даже приказал Армону доплатить мостовому, чтобы он прикрыл ворота на мост на некоторое время. Если учесть, что на дороге, кроме нас, никого не было, мостовой был счастлив оказать подобную услугу.

Армон посматривал на меня вопросительно и, чувствуя мою тревогу, раз за разом оббегал широкий круг, но каждый раз мотал башкой, возвращаясь. Только вот меня это не убеждало. Я хорошо помнил, что и в таверне Шуара никто, кроме меня, синекосого не видел.

Но пока все, что мы могли — продолжать гнать лошадей вперед.

К закату я вымотался так, что уже с трудом держался на лошади, все же я не успел восстановиться после склепа. И все, чего требовало измученное тело — есть и спать. Для ночлега выбрали дорожный дом какого-то маленького и пыльного городка. Опасаясь преследования, я накинул на шею медальон, меняющий внешность, превратившись в невзрачного худого торговца, путешествующего с женой — Ланта улыбнулась, братом — Армон сверкнул желтым глазом, и сестрой Одри, что добавила недобрый взгляд в мою копилку похожих взглядов.

Правда, комнат пришлось оплатить целых три, для нас с братишкой и отдельные — девушкам. Я здраво рассудил, что оставлять их наедине — не стоит.

Конечно, я был не против поменять расклад и соседа — на Одри, должна же быть от нашей связи хоть какая-то польза, но по понятным причинам это не представлялось возможным.

— Две девки, а толка ни от одной, — с досадой пробормотал я, швыряя в угол тяжелые сумки.

— Осторожнее, если не хочешь взлететь на воздух, — Армон размял шею и ушел за шторку, где стояла кадушка с водой.

— Эй, я первый! — возмутился, но оборотень лишь фыркнул.

— Ты серьезно говорил о Пустоши? — донесся из-за занавески его голос.

— Серьезнее некуда.

Завалился на кровать, решив, что умыться я могу и завтра.

— Сапоги хоть сними, — буркнул напарник, появляясь в комнате и вытирая шею ветхим полотенцем.

— Мне так удобно, — я сложил руки на груди. — И мы действительно едем в Пустошь.

— Но зачем?

— На это есть несколько причин. Во-первых, это идеальное место, чтобы на время спрятаться. — Армон скептически заломил бровь. — Во-вторых, там мы с моим преследователем будем на равных. Вернее, я обрету преимущество, благодаря тебе. А он потеряет силу из-за аномалии Пустоши.

— Думаешь, он нас преследует?

Я промолчал. Потому что был в этом уверен. Синекосый не отстанет, пока не получит книгу. Не знаю, зачем она ему, но очевидно — нужна. И сдается, что в моем доме он искал именно Лантаарею, вероятно, не знал точно, где она.

— Ну, а в-третьих… В-третьих, нам может повезти, и мы найдем кого-нибудь, кто знает об Изнанке. Например Безумного Люка, он ведь пропал…

— Шутишь? Разве он все еще жив? Это ведь он написал ту книгу, которую никто не мог прочитать?

— Он самый. Манускрипт Артахх. Да только прочитать ее не могут обычные люди, ну, или оборотни, а вот знающий чернокнижник…

— И что будет, если прочитает?

Армон привычно установил ловушку у двери и окна. Молодец, о своих обязанностях защитника не забывает. Ценю.

— Понятия не имею. Кто-то считает, что Артахх дарует власть превращать предметы в золото. Кто-то, что призывает демонов. У меня есть своя теория, но я пока воздержусь от ее озвучивания. Безумный Люк — личность легендарная, не маг, но человек удивительных знаний.

— Но с чего ты взял, что Люк в Пустоши?

— Просто предположил. Я слышал от одного человека, что там можно найти ответы.

— Почему-то, когда ты так говоришь о ком-то, мне хочется добавить: мир его праху, — пробормотал напарник. Я хмыкнул. Все-таки он неплохо меня изучил.


Армон присел на узкую кровать.

— Лекс, ты понимаешь, что предлагаешь? Ты действительно хочешь отправиться в Пустошь?

Я покосился на оборотня.

— Отказываешься?

Армон пожал плечами.

— Уточняю. Попытаюсь собрать переносной заземлитель. Или громоотвод.

Я незаметно выдохнул. Все-таки я рассчитывал на защитника, прикрывающего мой зад, и прощаться с ним прямо сейчас мне не хотелось.

— И кстати, — обронил Армон, усаживаясь на пол и роясь в своих сумках. — Если ты не будешь каждый раз так напрягаться, раздумывая, убить меня или нет, нам всем жить станет легче. Особенно тебе.

Я потер колючий подбородок. М-да, занятно.

— Слушай, все хотел спросить, — свесил ноги с кровати, решив, что все-таки стоит привести себя в порядок. — Зачем ты тогда бросился за мной в реку? Четыре года назад? Ну плывет среди льдин вниз башкой какое-то тело, так и пусть плывет, мало ли бедолаг? Зачем ты полез меня вытаскивать?

Армон головы не повернул. Длинные пальцы, что собирали какую-то непонятную механическую хрень, замерли на миг. И снова продолжили свою работу. Я помедлил и ушел за занавеску, по опыту зная, что если Армон не хочет отвечать, то и не ответит.

И потому удивился, услышав глухой голос.

— Я подумал, что у каждого должен быть второй шанс.

И замолчал, не собираясь пояснять.





* * *


Ночь прошла спокойно. Я спускаться на ужин отказался, потребовав принести еду в комнату, так что вниз Армон ушел один. Вернувшись с подносом, сообщил, что и Лантаарея из комнаты не выходила, в отличие от Одри. И сделал паузу, явно намекая, что неплохо бы и пояснить, кто эта черноволосая и почему едет с нами. Но не отвечать, если нет желания, умел не только напарник. Так что я сделал вид, что паузу не заметил.

Лишь пожал плечами, молча съел свой кусок мяса с лепешкой и завалился спать.

Проснулся за несколько минут до крика местного петуха, потянулся, разминая затекшее и, надо сказать, закоченевшее тело. На отоплении хозяин явно экономил.

Армон моментально открыл глаза.

— Спи, — махнул я рукой. — Сейчас вернусь.

Внизу никого не было, лишь спал на лавке упившийся путник. Я протянул руки к тлеющим в очаге углям, потер ладони. За спиной раздался шорох, но поворачиваться не стал, сонную кухарку я приметил еще с лестницы.

— Отхожее место во дворе, — буркнула она. — А завтрак только через час, но могу подать лепеху с молоком.

— Звучит неплохо, — повернулся, окинул девушку оценивающим взглядом. Насколько я понял — это жена хозяина дома, еще довольно молодая и даже симпатичная. Хотя, будь она и менее привлекательной, я бы сделал то же самое. Сон и еда меня восстановили, но не полностью. В конце концов, я сделал благое дело — спас души, а за доброту всегда кто-нибудь платит.

Вот только очаровывать эту девицу у меня нет ни времени, ни желания.

— Так что насчет лепехи? — слегка испуганно пробормотала кухарка и попятилась. Похоже, я ей не понравился. Ну, тоже бывает. Хотя и была на мне иллюзия, а печатей чернокнижия девушка не видела.

— Давай, — кивнул я. — Муж спит?

— Спит, — согласно кивнула она. И скомкала в ладонях несвежий фартук. На круглом лице отразилась мучительная работа разума, не привыкшего к такой деятельности и пытающегося осознать, как действовать. Женским чутьем она почуяла опасность, а вот разобраться, почему незнакомец кажется ей таковым — не смогла.

— Так где лепеха? — напомнил я.

— А, там — она отмерла и бочком бросилась на кухню. — Сейчас принесу, тута ждите!

Конечно, я не послушался. И двигаюсь я беззвучно, так что кухарка лишь пискнула, когда я зажал ей ладонью рот в теплой, но полутемной кухне.

— Тихо. Это быстро, — прошептал и вогнал клыки ей в предплечье, поморщившись от кисловатого вкуса ткани и запаха. Яд инкуба действует почти мгновенно, и девушка захныкала, а потом обмякла в моих руках.

— О, господин…

— Ни звука, — приказал я, прижимая ее к стене и поднимая подол. — Мы ведь не хотим никого будить? Правда? И никому ничего не скажем?

Она закивала головой, как шарнирная кукла.

Дальше все и правда было тихо, если не считать влажных звуков и ее приглушенных стонов. Силы в девушке было много, видимо, не так часто муженек баловал жену вниманием. И она оказалась достаточно привлекательной, чтобы мне было приятно. Не феерия, конечно, но с утра и для разминки — неплохо.