Чертов нахал

Я пожала плечами.

– Ну, свидетельство о браке они не выдают, так что это все понарошку, а значит, никакого вреда не будет, так ведь?

Мы оба заполнили бланки, дав самую общую информацию. Всего за сто девяносто девять долларов заказали полный набор свадебных услуг, куда входила сама церемония бракосочетания, пять цифровых снимков, сувенирные кольца, букет из шелковых цветов и свадебное платье напрокат на мой выбор. Не успела я опомниться, как меня подхватила женщина по имени Зельда в невообразимо пестром наряде и со щеткой курчавых рыжих волос и утащила в подсобное помещение. Там висели целые ряды белых платьев разных фасонов и размеров. Она заставила меня примерить несколько вариантов, и в конце концов я выбрала узкое, расширяющееся книзу, словно русалочий хвост, платье с открытыми плечами, которое было для меня, пожалуй, слишком длинным. К тому же грудь просто вываливалась из выреза. Несмотря на это, платье мне действительно понравилось.

Зельда помогла мне уложить волосы в высокую прическу с несколькими локонами у висков. Выходя в зал, я даже не знала, чего ожидать.

Заиграла музыка.

– Что, уже начинается? – спросила я.

– Ваш парень, наверное, уже выбрал музыку, так что можно приступать.

– То есть музыку выбираем мы сами?

– У нас тут целая фонотека, и мы разрешаем жениху выбирать музыкальное сопровождение на свой вкус, пока невеста переодевается. Это позволяет скоротать время.

Я узнала мелодию – это была композиция «Выходи за меня замуж» группы «Train». Несмотря на то, что все это было лишь имитацией бракосочетания, при звуках этой песни меня охватила нервная дрожь. Я знала, что все это не взаправду, но испытывала такое волнение, словно это была самая настоящая свадебная церемония.

Но это же смешно! Почему я так нервничаю?

Зельда всучила мне маленький букет из белых шелковых калл.

– Ну как, готовы?

С моих губ сорвался глубокий вздох.

– Конечно. – Внезапно я почувствовала, что трезвею, и это было вовсе некстати – терять алкогольную эйфорию.

Когда я появилась на пороге двери, ведущей к небольшому алтарю, Чэнс уже ждал меня, скрестив руки. Он был в той же великолепно сидящей строгой черной рубашке, что и во время ужина, но к карману спереди была пристегнута маленькая бутоньерка. Чэнс казался потрясающе красивым и таким… да, тоже взвинченным. Это был самый странный опыт за всю мою жизнь.

Музыка продолжала играть, и я сделала несколько очень медленных шагов к Чэнсу. Сердце бешено колотилось, словно пытаясь вырваться из-под кружевной ткани, стягивающей мою грудь. На полпути к алтарю я запуталась в длинном подоле платья и чуть не упала. Чэнс хихикнул, не в силах сдержать смех, и я последовала его примеру. Это маленькое происшествие разрядило обстановку, и я уже спокойно проделала оставшийся путь до алтаря.

Зельда, стоявшая за моей спиной, указала на букет. Очевидно, она исполняла роль подружки невесты. «Элвис» заговорил:

– Дорогие влюбленные, мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать соединение Чэнса Энгельберта Найтмена и Обри Элизабет Блум в святом браке…

– Энгельберт – это правда, что ли?

Чэнс подмигнул мне и прошептал:

– Ну, не совсем так.

Между тем «Элвис» продолжал:

– …который является блаженным состоянием, установленным Самим Богом от начала времен, и подходить к нему надо благоговейно, благоразумно, трезво и в страхе Божьем, а не необдуманно и легкомысленно…

– Ну, насчет трезвости это он явно загнул, – ухмыльнулся Чэнс.

– Если в этом собрании есть кто-нибудь, кто может указать причину, по которой этот брак не может быть заключен, пусть говорит сейчас или никогда.

Мы оба оглянулись на пустые ряды кресел. В часовне царила такая тишина, что можно было слышать, как муха летит.

– Кто выдает эту женщину замуж за этого мужчину?

– Я отдаю, – ответила за моей спиной Зельда.

– Будете использовать стандартные брачные обеты или есть свой вариант?

Мы ответили одновременно.

– Стандартные, – произнесла я, в то время как Чэнс выпалил:

– А у меня есть своя версия.

– Своя версия, вот как? – прошептала я.

– Конечно. – Он улыбнулся.

– Начнем тогда с невесты. – Элвис зачитал обычные слова обета, а я послушно повторяла за ним.

Настал черед Чэнса приносить клятвы.

Он помолчал немного, закрыл глаза, а затем пристально посмотрел мне в лицо, беря за руку.


– Обри, через несколько секунд после нашей встречи, как только ты открыла свой прелестный ротик и обозвала меня козлом, я понял, что тебе палец в рот не клади. Поначалу я подумал, что ты слишком много о себе возомнила, и вообще такая надутая, чопорная и холодная, а потом догадался, что это всего-навсего защитный механизм. Тебя глубоко обидели в прошлом, и ты больше не хочешь никого подпускать к себе. Иногда случается так, что те люди, которые воздвигают самые высокие барьеры между собой и миром, обладают наиболее нежными сердцами. Моя бабушка любила повторять: «Если ты хочешь узнать, доброе ли у человека сердце, посмотри, как он обращается с животными или теми, кто ничего не может дать ему взамен». По какой-то неведомой причине ты все же решила поверить случайному знакомому и провести с ним достаточно времени, чтобы я убедился: у тебя самое доброе сердце на свете. Внутри ты так же прекрасна, как и снаружи. Ты превратила вынужденную поездку в самое чудесное приключение в моей жизни. Ты даже представить не можешь, что для меня значит время, проведенное с тобой. Даже если для тебя все это не так важно, прошу тебя, помни, что ты заслуживаешь счастья.

На мои глаза навернулись слезы.

О, Боже.

Он застал меня врасплох с этим признанием, и я просто потеряла дар речи. Это были прекрасные слова, но звучали они точно завуалированное прощание.

В выражении его лица не было ничего издевательского. Он действительно думал так, как говорил.

Я не слышала ничего из того, что потом произносил «Элвис», пока до моего слуха не донеслись слова:

– …в соответствии с законами штата Невада и властью, которой я наделен, я провозглашаю вас мужем и женой. Теперь жених может поцеловать невесту.

Я отвела взгляд от Чэнса и принялась энергично крутить головой, показывая «Элвису», что хочу пропустить эту часть обряда, что мы не будем этого делать.

– Мы не будем целоваться.

Неожиданно большие теплые ладони Чэнса обхватили мое лицо, и он склонился ко мне со словами:

– Черта с два не будем!

В ту же секунду он жадно приник к моим губам. У меня подкосились ноги. Сердце бешено заколотилось, когда он всем телом прижался ко мне, без тени смущения заставив меня открыть рот языком, который тотчас же принялся настойчиво изучать мой. Не в силах противостоять его сладостному дыханию, я приоткрыла рот шире, впуская его. Чэнс застонал, а я невольно подняла руку и запустила пальцы в его шелковистые волосы. Он на мгновение прервал поцелуй, чтобы слегка укусить меня за нижнюю губу, и тут же отпустил ее. После этого поцелуи стали еще более жадными. Я представления не имела, как долго это продолжалось, так как совершенно потеряла счет времени.

«Элвис» кашлянул.

– Хорошо. Это все очень мило, но другая пара ждет своей очереди на церемонию.

Чэнс, наконец, оторвался от меня.

Почти в полубессознательном состоянии я посмотрела на него. Волосы его были взъерошены моими пальцами. Его взгляд буквально пронизывал меня. Чэнс казался почти таким же ошарашенным, как и я.

Твою мать, что же это такое?

Наше настроение изменилось, когда, выходя из часовни, мы обнаружили еще две пары, ожидающие своей очереди в зале. Первая пара выглядела так, словно им не терпелось скорее покончить с церемонией и прямо здесь приступить к медовому месяцу. Жених был наряжен в костюм цвета американского флага – красные штаны и синий пиджак со звездами, белую рубашку и красно-белый полосатый галстук. Когда он оторвался от губ фальшивой невесты, к которым прилип, словно вакуумная присоска, то поднял ее на руки, и тут я увидела, что она тоже в соответствующем прикиде – бикини в виде звездно-полосатого флага.

– Вы говорите по-русски? – спросил «жених» «Элвиса», который вышел вслед за нами в зал. По пятам за ним шла Зельда.

«Элвис» отрицательно покачал головой.

– Проведение церемонии на двух языках – за отдельную плату. Надо записываться заранее.

– Отдельная плата – это сколько?

– Сто пятьдесят долларов. Придется платить переводчику.

Патриотически настроенный жених полез в карман и вытащил небольшую скомканную пачку банкнот. Он нахмурился, а «невеста» тут же принялась браниться на каком-то незнакомом языке, возможно, на русском. Красотка что-то ему доказывала и ожесточенно размахивала руками.

Чэнс ухмыльнулся и наклонился ко мне:

– А я-то считал стервой тебя…

– Эй, поосторожнее, – произнесла я, шлепнув его по накачанному животу.

Чэнс улыбнулся, и я почувствовала, что буквально разрываюсь между сожалением о том, что неистовое сексуальное желание угасло, и облегчением из-за того, что мы вернулись к прежним нормальным отношениям (по крайней мере, они нам казались нормальными). Чэнс протянул мне руку.

– Позвольте, миссис Найтмен.

Вот черт! Мне нравилось это обращение. Еще как нравилось…

Я вложила свою руку в его, и тут подбежала Зельда.

– Предпочитаете свадебные снимки в помещении или на улице? У нас тут неподалеку очаровательная беседка и пруд. Там даже плавает лебедь. У нее повреждено крылышко, но на фотографиях она все равно выглядит прекрасно.

– Давайте-ка лучше в помещении, – поспешно произнес Чэнс.

– Но лебедь на фотографии – это ведь прекрасно.

– Знаешь, нам не хватит места в машине, чтобы завести еще одно домашнее животное. Я тебя и близко не подпущу к этому созданию.

Я закатила глаза.

– В таком случае можем отказаться от фотографий.