Чертов нахал

– Вы оба любите играть в игры.

Я покрутил ром в стакане.

– Ну, если это игра, то она мне начинает порядком надоедать.

– Она делает вид, что не хочет, чтобы ты тут находился, а тем не менее мы застукали ее на том, что она тоже следила за тобой. Если бы она действительно не хотела иметь с тобой ничего общего, она никогда в жизни не согласилась бы вести твои дела. Она бы рассказала своему бойфренду вашу историю, и он дал бы тебе пинка под зад, не глядя на то, клиент ты или нет. Она скрывает от него твое существование, потому что все еще испытывает к тебе нежные чувства и не хочет, чтобы он был в курсе ваших отношений. Ты что, ослеп, Крокодил Данди?

Мое сердце забилось сильнее, наполняясь новой надеждой.

– Я никогда и представить не мог…

– Тебе надо прекратить эту игру в кошки-мышки. Выясни, чего она на самом деле от тебя хочет. Ты отличный парень, Чэнс. Я знаю, что ты причинил ей боль, но ты и сам страдаешь не меньше. Она должна это знать. Перестань притворяться, что с тобой все в порядке, несмотря на то, что между вами произошло.

– И что ты предлагаешь?

– Прекрати играть в самоотверженного, готового все терпеть героя. Сколько кустов ты еще готов посадить в ее садике, мистер Зеленый Палец[13]. Это ведь ни к чему не приведет. На самом деле, все, что тебе надо – это посадить самого себя в ее кустик! Не теряй время понапрасну и выскажи ей прямо, чего ты от нее хочешь.

Я не мог удержаться от смеха.

– На фиг зеленые пальцы. У меня скоро член позеленеет и отвалится.

– И ты превратишься в Зеленого Великана[14]! – язвительно произнесла Карла.

– Хуже – в Шрека, – не преминул вставить я.

Тут мы зашлись в диком хохоте. Когда приступ смеха прошел, я посмотрел на нее – моего тестового слушателя. Дружба этой девушки действительно много значила для меня.

– Что бы я без тебя делал, Крошка Карла?

Мне показалось, что она даже покраснела от моих слов, а это на нее было совсем не похоже.

Кашлянув, чтобы прочистить горло, она облокотилась о барную стойку.

– Послушай, если серьезно, ты должен поехать к ней сегодня вечером. Признайся в своих чувствах безо всей этой гребаной ерунды. Ни в коем случае нельзя терять время. На свете есть множество других женщин, готовых тебя осчастливить, если ей это не нужно.

На какое-то мгновение в ее глазах промелькнуло выражение, которое навело меня на мысль, что, возможно, она имеет в виду себя.



В оставшиеся дни недели я отказался от слежки за Обри. Впервые с тех пор, как приехал в Темекулу, я ни разу за целый день не увидел ее. Мне требовалось некоторое время побыть одному, чтобы все обдумать, не отвлекаясь на ее прекрасное лицо и аппетитную попку.

Несмотря на то, что последняя беседа с Карлой прибавила мне уверенности, чем больше времени я проводил в одиночестве, тем большие сомнения закрадывались мне в душу.

В то воскресенье я большую часть дня провел в прачечной самообслуживания. Наблюдая за бесконечным вращением одежды в стиральной машине, я невольно погрузился в почти медитативное состояние и принялся размышлять обо всем, что происходило.

Несмотря на то, что я всегда повторял, что буду оставаться в городе столько, сколько понадобится, мне все же не хотелось этого делать в том случае, если Обри даст мне от ворот поворот. Если она была твердо намерена, несмотря ни на что, остаться с Диком, черт его побери, то лучше бы мне знать об этом. Одно дело – убедить ее простить меня, и совсем другое дело – не только добиться прощения, но и заставить ее дать мне второй шанс, оставив парня, который, как она утверждала, сделал ее счастливой и поддерживал в мое отсутствие.

Я принял твердое решение, что завтра вечером, когда Обри вернется с работы, я попытаюсь получить у нее ответ на свой вопрос и выяснить отношения раз и навсегда.





Глава 21




В понедельник я пропустил привычный завтрак в кафе на Джефферсон-стрит и направился прямиком к дому Обри. В тот день работы предстояло больше, чем обычно, так как надо было закончить загончик для Пикси и проверить, все ли в хозяйстве в порядке, на тот случай, если вечером обстоятельства сложатся не в мою пользу.

В пути я сделал остановку, чтобы купить два любимых козликом буррито – разумеется, без кукурузы, – и принес обед к окошку.

Наблюдая, как мой подопечный пожирает угощенье, проглотывая его чуть ли не целиком, я задумчиво поскреб голову.

– Послушай, дружище, хочу сказать тебе кое-что очень важное.

Козлик был слишком занят, вылизывая обертку из-под буррито, и даже не удостоил меня взглядом.

– Хочу, чтобы ты знал, что, если я уеду, это вовсе не из-за тебя. Ты понял?

– Бе-е-е.

– Я ничего на свете не хотел бы больше, чем каждый день видеть тебя, и чтобы мы трое были вместе. Но я теперь не представляю, возможно ли это. Если невозможно, мне придется уехать. Потому что в этом случае мне будет слишком больно оставаться здесь.


Козлик взглянул на меня печальными глазами. Даже несмотря на то, что он, предположительно, был слепым, могу поклясться, что он меня видел.

– Обещаю, что, даже если мы расстанемся, я никогда не забуду тебя, засранец. Ты это понимаешь?

Пикси положил подбородок на мою ладонь, и я сделал то, что никогда в жизни не делал, – наклонился и поцеловал козла в лобик. Это был далеко не тот поцелуй, которого я жаждал, направляясь в Темекулу, но все же, можно сказать, второй по значимости для меня. Это существо было официальным талисманом моих отношений с Обри и навсегда связано с прекрасными воспоминаниями о времени, проведенном вместе. Расчувствовавшись, я сделал селфи с ним. Теперь я мог целовать его до самой гробовой доски.

Остаток послеобеденного времени я провел в поисках цветов рододендрона под названием «Принцесса». Мне не хотелось обдирать куст, который я посадил у ее дома, поэтому надо было срочно найти цветочный магазин, где продавались бы эти цветы. В конце концов я все-таки умудрился отхватить букет с этими цветами и вернулся в отель.

Приняв душ, я надел черные джинсы, рубашку в тон и попрыскался туалетной водой. Сегодня вечером было очень важно выглядеть и пахнуть как можно привлекательнее. Я решил, что не стоит предупреждать Обри о моем визите. Мне не хотелось, чтобы она начала отговаривать меня от приезда к ней домой. Поэтому неожиданное появление у ее дверей вечером добавит элемент неожиданности нашей игре.

В тот вечер стояла ясная погода. Свет из окон бунгало Обри освещал темную улицу.

Она дома.

И я иду домой.

Мое сердце бешено колотилось. Я припарковал фургончик на углу и сидел там по крайней мере двадцать минут, репетируя свою речь. Из дома, у которого стояла машина, кто-то вышел.

Это была женщина в легкой ночной рубашке и тапочках. Она, виляя задом, шла по направлению к моему фургону, а ее объемистая грудь чуть ли не вываливалась из низкого выреза. Увидев гипс на ее руке, я понял, что это та самая любвеобильная соседка Обри по имени Филомена. А теперь, кажется, и нога у нее тоже была загипсована. Ох, и ни фига себе! Вот ведь горячая штучка!

– Привет, красавчик! Я заметила твой фургон у дома.

– Извини. Я и понятия не имел, что ты тут живешь. Мне, наверное, не следовало парковать машину у твоего дома.

– Ты что, шутишь? Я-то уже обрадовалась, решив, что ты все-таки надумал подстричь травку на моем газоне.

– Нет-нет. Я здесь нахожусь по личным делам.

– Тогда, может, зайдешь, и трахнешь меня, наконец?

– Ух ты! Это, конечно… заманчивое предложение, особенно учитывая этот возбуждающий гипс, но это не для меня. Так что благодарю и откланиваюсь.

– А почему бы в таком случае не заглянуть ко мне, чтобы пропустить стаканчик? Обещаю, я тебя не съем.

– Нет, спасибо. На самом деле я приехал к Обри.

Она положила руку в гипсе на бедро.

– А тебе известно, что у Обри уже есть парень, с которым она встречается?

– Да, мне это известно.

– Ну что ж, если передумаешь, ты знаешь, где меня искать. – Она изогнула шею, чтобы рассмотреть приближающуюся машину. – А вот и он. Только что завернул за угол. Вечер перестает быть томным.

– Кто «он»?

– «Бумер» парня Обри только что проехал мимо.



У меня сердце ушло в пятки.

Блин!

После того, как Филомена, наконец, оставила меня в покое и вернулась в дом, я еще очень долгое время сидел в машине, не зная, что предпринять. В конце концов я сгреб букет и вышел из фургона, планируя просто оставить их на пороге.

То, что я увидел в окне, чуть не заставило мое сердце остановиться. Обри сидела на диване рядом с Ричардом, положив голову на его плечо.

Она выглядела вполне довольной жизнью. На лице ее было написано безмятежное спокойствие. Было такое впечатление, что они смотрят какой-то фильм.

Как ни тяжело было это видеть, я не мог отвести от них взгляд. Эта сцена была пределом моих мечтаний. Ничего в мире я так не хотел, как каждый вечер возвращаться к ней домой и просто проводить время вместе. С каждой секундой, что я стоял там, семена сомнения, посеянные в мою душу этим вечером, пускали корни и прорастали. Внезапно, в первый раз после приезда в Темекулу – даже несмотря на всю слежку и общение с Обри – я почувствовал себя лишним, посторонним человеком, пытающимся вторгнуться в чужую жизнь. Невозможно описать мое страдание. Казалось, в тюрьме я попал во временную ловушку – время для меня остановилось, а в реальном мире оно шло своим чередом. Обри продолжала жить.

Она продолжала жить. Без меня.

Ты просто гребаный придурок, Чэнс.

Ведь именно поэтому ты поступил так, как поступил, помнишь? Ты ведь хотел для нее такой жизни, разве нет?

По крайней мере двадцать минут прошло после того, как я осознал всю безысходность ситуации, а я все еще стоял на том же самом месте, на той самой лужайке, которую я постриг и привел в идеальный порядок. И тут я догадался, почему мне плохо до тошноты.

Я скорбел о том, что потерял безвозвратно.