Четыре всадника раздора

– Ну да, дочка. И домработница. Ей она про парикмахерскую и сказала.

– Надеюсь, с домработницей мы сможем поговорить?

– Если она этого захочет. В любом случае, сейчас ее здесь нет.

– Она не живет в доме?

– В этом нет необходимости. У нее своя квартира и… не так уж много работы по дому… Нам лучше пройти через сад.

– Благодарю, – с улыбкой ответил Бергман, вроде бы не обращая внимания на некоторую язвительность в голосе Зорина.

Два участка разделяла стена из невысоких туй, ближе к забору виднелся проход. А рядом – калитка. Точно такую же калитку мы обнаружили и на соседнем участке. Он, кстати, был больше зоринского, а вот дом оперной дивы намного скромнее. На открытой веранде плетеные кресла из пластика. На зиму их не потрудились убрать. На стеклянном столике блюдце с семечками, должно быть, оставленное для птиц.

Бергман открывал дверь, когда я почувствовала чей-то взгляд и, повернувшись, увидела возле кустов гортензии девочку в ярко-красной куртке, она внимательно наблюдала за нами.

– Привет, – сказала я.

Мужчины молча смотрели на нее, не торопясь входить в дом.

– Вы кто? – спросила девочка, глядя на нас исподлобья.

– Снимаем дом у Евдокии Семеновны. Немного поживем здесь. Ты не против?

– А если против, вы что, уедете? – хмыкнула она.

– Мы постараемся вам не мешать, – улыбнулась я. – Заходи в гости.

– Папа говорит, что Евдокия выжила из ума.

– Это он тебе сказал?

– Нет. Но я слышала. Зачем ей сдавать дом? У нее ведь есть деньги.

– Богатые люди тоже могут сдавать дома, если они по большей части пустуют.

– Папа говорит, она это делает назло.

Я не успела ответить, девочка быстро протиснулась между туй и скрылась на соседнем участке.

– Ну, вот и познакомились, – усмехнулся Бергман, входя в дом.

Мы не спеша прошлись по первому этажу, затем поднялись в мансарду. Там оказалось три спальни. Небольшие комнаты, каждая со своим санузлом. Стены отделаны деревом, на окнах плотные шторы, на кроватях покрывала, собранные из лоскутков. Несмотря на старание хозяйки сделать помещения уютными, комнаты выглядели нежилыми. На первом этаже кухня-столовая и гостиная. Окно в пол выходило на открытую веранду. Мягкая мебель, телевизор в углу.

Бросив пальто на спинку кресла, Бергман сел, закинул ногу на ногу и, глядя в окно, спросил:

– Какие впечатления от беседы с Зориным?

Я опустилась в кресло рядом, сняв куртку. Клим, не раздеваясь, замер возле окна, спиной к нам.

Мы с Бергманом смотрели на него, ожидая ответа, он повернулся и сказал:

– Непохоже, что он чего-то боится. Раздражен – это да, что вполне естественно: самодеятельность тещи ему не нравится. И наше соседство тоже.

– По-твоему, мужику просто не повезло, что жены вдруг исчезают без видимой причины?

– Я этого не говорил, – усмехнулся Клим. – Причина наверняка есть. Возможно, он ее знает.

– Он считает, что его первая жена мертва, – сказала я. – А вот насчет второй… Лично я считаю, он уверен в обратном.

– Она жива-здорова? – задал вопрос Бергман.

– Насчет здоровья ничего сказать не могу. Но он совершенно точно убежден, что она жива.

– И по этой причине не рад тещиной инициативе?

Я пожала плечами.

– И что мы, по-вашему, имеем? Похищение с целью выкупа? Парень боится навредить жене и оттого помалкивает?

– Или сам держит ее под замком, – усмехнулся Клим. – Почему нет?

– А причина?

– Понятия не имею. Допустим, ему необходимо время для неких действий…


– Чтобы оставить ее ни с чем после развода? Сомнительно, учитывая деятельную натуру тещи.

– Теща в бизнесе не разбирается. Кстати, я бы занялся ее массажистом, или кто он ей там. И присмотрел за Зориным.

Бергман согласно кивнул, в этот момент у него зазвонил мобильный. Звонил, как выяснилось, Димка.

Бергман включил громкую связь.

– Я тут покопался в соцсетях, – сказал Поэт, – и нашел кое-что интересное. После исчезновения жены Зорин обратился за помощью… что вполне понятно.

– Тогда что в этом интересного?

– Комментарии. Точнее, один комментарий. Вот, послушайте. «Крокодиловы слезы льет человек, на счету которого не одна загубленная душа. Точнее, три. Я не ошибаюсь, Максим Александрович?»

– Занятно. И кто оставил комментарий?

– Княжна Тараканова.

– Можешь узнать, кто прячется за ником?

– Уже. Гаврилюк Оксана Сергеевна. Училась с Зориным в одном университете, правда, он на два года старше. Живет, кстати, неподалеку от Зорина. Адрес сброшу эсэмэской. Вдруг захочешь поговорить с ней.

– Непременно. У нашей клиентки, по словам зятя, есть массажист, по совместительству – сердечный друг.

– Фамилию знаешь?

– Спрашивать о нем у мадам мне бы не хотелось. А встретиться, я думаю, стоит.

– Ох, попробую его найти. Какие-нибудь сведения?

– Он намного моложе мадам. И это, пожалуй, все.

– Проверю поликлинику по месту жительства. Может, повезет?

– Удачи, – сказал Бергман и убрал мобильный. – Что ж, мы с Девушкой отправляемся к «княжне Таракановой», ты приглядываешь за Зориным. – При этих словах Клим едва заметно усмехнулся, однако согласно кивнул. – Встречаемся здесь.

– Хочешь быть поближе к подозреваемому?

– Грех пренебрегать такой возможностью.

Дом мы покинули и направились к «Ягуару» Бергмана.

– Он бы предпочел остаться с тобой, – вдруг сказал Максимильян, а я усмехнулась:

– Думаешь?

– Уверен.

– Тебе не кажется, что новый член команды создает слишком много трудностей?

– Что ты имеешь в виду? – вроде бы удивился Бергман.

– Тебе бы не пришло в голову задаваться вопросом, что понравилось бы Воину, а что нет.

– Мы были друзьями, а Клим… И ты, и я знаем, здесь он только из-за тебя.

– Сомневаюсь, – буркнула я.

Максимильян нахмурился, но разговор предпочел оставить.

– Посмотри адрес, – сказал он, когда мы тронулись с места.

Бергман протянул мне свой мобильный, я открыла сообщение и продиктовала адрес Княжны Таракановой.



Димка был прав, жила она неподалеку. Однако, в отличие от жилого комплекса Зорина, район выглядел далеко не презентабельно.

Сразу после моста начиналась узенькая улочка, застроенная однотипными трехэтажными домами. Нас интересовал тот, что под номером 32. В единственном подъезде было девять квартир, мы поднялись на второй этаж и позвонили в дверь с цифрой «4».

Ждать пришлось довольно долго. Из-за двери не доносилось ни звука, но я была уверена, кто-то внимательно разглядывает нас в дверной глазок.

– Оксана Сергеевна! – громко позвал Бергман.