Чёрные сердца
Часть 101 из 109 Информация о книге
Я видела, как Джем у окна нахмурился. — Нет, — сказал он. — Я так не думаю. Что бы там ни было, это кажется механическим. Почти такое чувство, будто они что-то сделали со своими мозгами. Может, это имплантат. В любом случае, с тех пор, как они включили эту штуку, стало невозможно контролировать их людей. Я не могу пробиться сквозь это, даже когда я в их свете. Я не могу заставить людей, на которых давлю, использовать оружие против своих. Их разум практически пустеет, когда я пытаюсь подтолкнуть их к тому, чтобы как-то навредить людям из их команды. Я могу заставить их сказать что-либо, но не нажать на курок… только не тогда, когда они целятся в своих товарищей. Это почти как магниты, которые отталкивают друг друга… как будто их имплантаты отталкивают другие имплантаты, когда их владелец становится агрессивным. Солоник, возившийся у двери, поднял взгляд. Даже в темноте я увидела, как он рьяно закивал. — Да, — сказал он. — Это верно. — Супер, — пробормотала я. — Что насчёт двери? — спросил Джем у Солоника. — Что-нибудь? Солоник выдохнул с явной злостью. — Нет. Этот кусок дерьма не откроется. У них тут есть разум… — он пальцами постучал по бледно-зелёному металлу, вызвав высокий, звякающий звук. — Бл*дская хрень не откроется. Слишком много органики. — С каких это пор Россия так хорошо овладела технологиями видящих? — пробормотала я. — За это нам тоже надо благодарить Чарльза, — сердито произнёс Джем. Затем он вновь посмотрел в окно, поднеся бинокль к глазам. — Они заходят, — тихо прорычал он, пока мы все смотрели на него. — Похоже, они справились с баррикадой, которую Солоник устроил на входных и кухонных дверях. — Это даёт нам… сколько? — перебил Ник. — Пять минут? — Может, десять. Скорее всего, они будут осторожны, — голос Джема ожесточился, и его силуэт, обрисованный светом из окна, пожал плечами. — Мы можем немного задержать их гранатами… с теми запасами, которые мы прихватили с собой, мы можем практически уничтожить лестницы. Но это лишь замедлит их. В конечном счёте, они пошлют всё к чёрту и пустят газ. Они зайдут через крышу… или просто разбомбят здание нахер — это зависит от того, насколько защищены Юрий и Алексей в своей жестянке. Через динамики донёсся смех. Мы все умолкли, уставившись туда. Затем у пола, где сидел Солоник, раздалась вспышка. Смех оборвался. Мгновение спустя до меня дошло, что Солоник выстрелил в динамик. — Ненавижу этих мудаков, — пробормотал русский видящий. Мне хотелось рассмеяться. Это было иррациональное, безумное желание рассмеяться, так что я этого не сделала. — Ладно, — сказала я вместо этого. — Сделай это. Попытайся его прокусить. — Мири, — голос Ника сделался настороженным. — Ты уверена? — Уверена, — сказала я, решительно кивнув. — Просто сделай это. Постарайся не содрать мне всю кожу на шее. Потом будет проблематично объяснить это Блэку… Джем у окна издал нервный смешок. Внизу раздались выстрелы. Затем оглушительный грохот, который эхом пронёсся через лестничные пролёты. Джем пристегнул бинокль к ремню на своём поясе и жестом позвал Солоника. — Пошли, брат Солоник, — пробормотал он. — Мы берём лестницы на себя, — он посмотрел на Ника. — Работай быстро. Сними эту штуку с неё. Или скажи нам, если не справишься, чтобы мы могли придумать что-то ещё. Мы задержим их, насколько сможем. Ник кивнул. Я наблюдала, как Солоник и Джем надевают рюкзаки и шагают к выходу из гостиной, а затем дальше, на лестничную площадку. Ник посмотрел на меня. — Готова? — спросил он. В этот раз я не колебалась. — Да. Сделай это. Хотя бы сломай. Думаю, если ты хотя бы сделаешь трещину в этой чёртовой штуковине, этого будет достаточно. Ник кивнул, но я буквально ощущала, как он хмурится в темноте. Затем он наклонился ко мне. Его губы целовали моё горло сбоку, пока он пристраивал зубы вокруг полоски металла толщиной с палец, обхватывающей мою шею. Ощущение было странным. Это также первое из всего, что сделал Ник, вызвало воспоминания о том инциденте на крыше, когда я в последний раз видела Ника Вампира, или Наоко Вампира. Воспоминание оказалось достаточно ярким, чтобы я невольно напряглась, и сердце подскочило к горлу. Я слышала, как грохочет моё сердце в груди, и это определённо не усмиряло страх. Я невольно думала о том факте, что Ник это тоже слышит. Насколько хорош его самоконтроль в эти дни? Я не спрашивала у Джема. Я даже не подумала спросить у него, учитывая то, как нормально все вели себя в отношении вампиризма Ника. Они вели себя обезоруживающе нормально, как будто всех тех событий в Сан-Франциско вообще не было. Что-то в действиях Ника встревожило и Пантера. Пёс слез с моих коленей, подняв ушки, обошёл меня и сел сбоку, пытаясь понять, что Ник делает с моей шеей. Когда непонимание и беспокойство Пантера не ослабли, он резко гавкнул, явно адресуя это Нику. Это показалось мне собачьим эквивалентом: «Эй! Человек! Ты что делаешь? Прекрати!» Ник убрал зубы от ошейника ровно настолько, чтобы почесать Пантеру за ушками. — Не беспокойся, приятель, — прошептал он. — Я не сделаю ей больно, — хмыкнув, он добавил, обращаясь ко мне: — Единственный риск — это то, что всё окажется бесполезным… и я могу сломать себе зуб. — Просто попробуй, — поторопила я. По какой-то причине его слова вновь заставили меня расслабиться. Они также почему-то убедили меня, что, возможно, Ник действительно сумеет снять эту штуку. Теперь я их уже слышала. Они поднимались по лестнице. Как и сказал Джем, они двигались осторожно, но вовсе не медленно. Мы находились на предпоследнем этаже, но я знала, что это тоже не будет иметь особенного значения. Всё сведётся к гранатам и к тому, как долго Джем и Солоник сумеют их сдерживать. Ник вновь прижал губы к моей коже, приноравливаясь обхватить зубами бледно-зелёный металл. Я вздрогнула от скрипучего, скрежещущего звука, когда он попробовал вцепиться посильнее. Затем он схватил обеими руками ошейник, чтобы удерживать его неподвижно. Он убрал рот во второй раз. — Возможно, мне придётся дёрнуть за него, — виновато сказал он. — Учитывая, как он крепится к твоему позвоночнику, это может причинить боль. Но мне нужно как можно дальше оттянуть ошейник от твоей кожи, чтобы нормально сжать его челюстями. Я покачала головой, но не в знак отрицания. — Делай, что считаешь нужным, — произнесла я. — Тебе не нужно спрашивать у меня разрешения, Ник. Просто делай. Он кивнул. Я почувствовала, как он поколебался всего долю секунды, затем крепко схватил ошейник обеими руками и упёрся коленом в мой бок, чтобы я не подалась навстречу, когда он потянул ошейник от моей кожи. Когда я не сумела удерживать голову ровно и противиться силе его рук и ладоней, Ник разжал одну ладонь, отпустив ошейник, и обхватил ею мою голову. Он аккуратно потянул ошейник и мою голову в разные стороны, действуя с такой осторожностью, которая говорила мне, что он боится ненароком свернуть мне шею. Его зубы опять сжали ошейник. В этот раз я не ощутила его губ, пока он не захватил металл посильнее, пытаясь добиться нужной хватки. Ошейник начал причинять боль, разрывая плоть моей шеи сзади, но я прикусила язык, стараясь не издавать ни звука и не шевелиться. Пантер заскулил. Когда я открыла глаза, щенок волкодава семенил передо мной туда-сюда, явно переживая и наблюдая за нами. Наверное, по выражению моего лица он видел, что я отнюдь не получаю удовольствие от этого. Я улыбнулась ему, стараясь его успокоить, но он лишь заскулил. Затем он подпрыгнул, начав лизать моё лицо.