Чёрные сердца
Часть 103 из 109 Информация о книге
Но он попытался скрыть от меня последнюю часть — то есть, его страхи из-за Ника. «Ага, — послал он мне с такой же обречённостью. — Я так и думал. Про Солоника». Я наблюдала, как Ник ласково играет с моим щенком, явно понимая, что надо быть осторожным, как и со мной, чтобы нечаянно не навредить. Глядя на него, я приняла окончательное решение. «Просто приведи этого психопата с собой обратно, — послала я. — Мы с таким же успехом можем притащить всю чокнутую компашку одновременно и разом выложить всё остальным. Может, Солоник на какое-то время отвлечёт всех от Ника. Достаточно, чтобы его не прибили на месте». Я ощутила кивок Джема. Я также ощущала, как обострилось его беспокойство, пока он обдумывал мои слова. На самом деле, он не просто беспокоился. Он пребывал в настоящем ужасе. «Поспеши, Джем, — послала я, когда он так и не двинулся с места. — Я готова взорвать эту сосисочную». Я ощутила, как другой видящий пытается отбросить свои эмоции, свои реакции, но терпит провал. «Джем, — мягко послала я. — Я не допущу, чтобы кто-то ему навредил. Даже Блэк» Воцарилось более насыщенное молчание. Я чувствовала, как Джем в это время прикладывает усилия, чтобы поверить мне, подавить свой страх. Спустя мгновение он почти преуспел. «Тут я ловлю тебя на слове, сестра», — послал он, стараясь сохранять лёгкий тон. Под этой лёгкостью я ощущала, что он говорит смертельно серьёзно. Он послал очередной импульс тепла, от которого почему-то сложилось впечатление, будто он отдал честь. «Будем через две минуты, — послал он прежде, чем я успела ответить. — Уже поднимаемся». «Поняла», — послала я в ответ. Мои глаза сфокусировались обратно, и я встретилась взглядом с Ником, который наблюдал за мной, прищурившись. Пантер устроился на его коленях и лизал ему руки. — Ты несёшь щенка, — сказала я ему. — Мы уходим. Все. Ник нахмурился. Это было едва заметно, еле-еле отразилось на его губах, но теперь я явственно это заметила, потому что моё зрение видящей вернулось, и я могла различить его в тёмном помещении. Я видела, как в его глазах отразилось беспокойство, которое становилось лишь более явным по мере того, как он переваривал мои слова. Но когда я жестом показала ему вставать, он лишь кивнул и поднял Пантера на руки, подчинившись. Я смотрела, как он чмокнул щенка в нос и ласково прижал к своей груди. В этот раз я расслышала, как он тихонько бормочет в эти пушистые, шелковистые, черные ушки. — Тебя ждёт то ещё шоу, — сказал он щенку. — Через несколько минут ты, малыш, увидишь, как папуля Квентин оторвёт дяде Нику руки. Я издала изумлённый смешок, невольно опешив. Ник слегка улыбнулся, затем опять заговорил с этим комочком шерсти. — Она думает, что это смешно. Мамочка Мири — садистка. Я снова рассмеялась, не сумев сдержаться. Наверное, мне надо было его обнадёжить. Наверное, надо было… но я этого не сделала. Глава 35 Буррито, гуакамоле и текила Энджел выбралась из вертолёта, и её ноги слегка подкосились, когда ступни коснулись земли. Она пошатнулась, едва не упала… но тут сильная ладонь подхватила её под руку. Она подняла взгляд и увидела, что там стоит Ковбой, и его серые глаза с беспокойством всматриваются в её лицо. — Ты в порядке, Эндж? — спросил он, и от тревоги его луизианский акцент сделался заметнее. — Мы дома. Мы наберём тебе ванну, ладно? И возьмём то печенье, которое тебе нравится. Я приготовлю нам что-нибудь из мексиканской кухни, ладно? Или мы можем заказать что-нибудь в той такерии, которая тебе нравится… Она оборвала его на полуслове, обвив руками его шею. Ни о чём не думая, Энджел обняла его, затем поцеловала в шею, затем в щёку, затем в губы. Прижавшись к нему, она внезапно больше всего на свете захотела просто побыть с ним наедине, по-настоящему наедине. Сказать, что она была рада вернуться домой — это ничего не сказать; одна лишь мысль об этом заставила её издать сдавленный смешок. — Ну, ну, милая, — протянул Ковбой, похлопывая её по спине и массируя сильными ладонями. — Ну же, ну. Теперь всё хорошо. Энджел стиснула его покрепче, затем отстранилась и вытерла глаза пальцами. Пока она делала это, он наблюдал за ней. — Ты в порядке? — спросил он. Она кивнула, просияв. — Определённо в порядке. Он по-прежнему осторожно всматривался в её лицо, так что Энджел слегка встряхнула его. — Я в норме. Я хочу принять ванну, — добавила она. — И закажем еду из той такерии. И печенье. И все, что тебе захочется приготовить, черт подери. Может, тот твой убойный соус из черных бобов, чтобы макать в него чипсы. Думаю, нам стоит закатить настоящее фудпорно и всю ночь смотреть фильмы про кунг-фу. Ковбой расплылся в медленной, облегчённой и душераздирающе тёплой улыбке. — Такое я определённо поддерживаю, сестра, — подтвердил он. — Я даже надену свои пушистые тапочки. Она рассмеялась. — Обещаешь? — Ещё как, — ответил он с улыбкой. — Чёрт, да дай мне одно из тех огромных буррито из местечка на Мишн, которое тебе нравится, пинту шоколада Ghirardelli со вкусом эспрессо и мяты, и я могу предложить тебе руку и сердце, милая. К концу Ковбой слегка повысил голос, потому что вертолёт позади них взревел двигателем. Лопасти пронзительно завыли прямо перед тем, как Sikorsky поднялся вверх с вертолётной площадки Блэка. Они оба подняли головы и взгляды, наблюдая, как он взлетает. Энджел прижала волосы к голове, чтобы косички не хлестали её по лицу и не лезли в глаза. Посмотрев на Ковбоя, когда Sikorsky устремился к горизонту, Энджел обвила рукой талию своего бойфренда и прижала его к себе. — Осторожнее, — предостерегла она, шутливо погрозив пальчиком. — Ты говоришь о предложении руки и сердца, чили верде буррито с гуакамоле из «Лачуги Педро», шоколаде Ghirardelli, марафонах кунг-фу фильмов и горячих ваннах в одном предложении… это прямо-таки опасно, Элвис. Если ты соединишь все эти вещи, я могу даже сказать «да». Добавь в эту смесь немного текилы и массажа стоп, и я безнадёжно пропала. Ковбой не засмеялся. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку. Энджел слегка задрожала, в этот раз почувствовав что-то в поцелуе. — Я на это и рассчитываю, — пробормотал он, крепче обнимая её одной рукой. — Этим вечером я планирую выложиться по полной, любовь моя Энджел. Прежде чем она успела отреагировать, или ответить, или хоть покраснеть, он опустил губы к её уху. — Давай сначала потрахаемся в ванной, — пробормотал он. — Отработаем эти чёртовы буррито. И текилу. Я считаю, нам нужно наверстать за целый год… после того, как мы столько времени проторчали в этой долбаной могиле с кровососами. Тут она тоже задрожала, но заставила себя улыбнуться. — Поддерживаю, — согласилась она. — За это надо навёрстывать как за год. Может, даже за два. Ковбой снова поцеловал её, опустив руку ниже на бёдра и крепче прижимая к себе. Затем он повернулся вместе с ней и повёл её к металлической двери, служившей входом в здание, затем вниз, к квартире на пентхаусном этаже, где они жили вместе с тех самых пор, как впервые вернулись в Сан-Франциско в качестве пары. Это было после Нью-Мехико. Это также было после того шестимесячного проживания в Нью-Йорк Сити, где Энджел наконец-то призналась себе, что между ними что-то есть, и непрекращающийся флирт Ковбоя вызван не только желанием капать ей на нервы. — Я люблю тебя, — сказал Ковбой как раз тогда, когда она об этом подумала.