Что же тут сложного?
Часть 49 из 65 Информация о книге
– Мне интересно все, что связано с тобой. – Там все ужасно запутано. – Ничего, я пойму. У меня в колледже второй специализацией была прикладная теория хаоса и запутанности. – Надо же. Прямо метафора моей жизни. Признаться, я не горю желанием выкладывать Джеку неприглядную подноготную клана Редди. Не уверена, что мой обаятельный и остроумный кавалер выдержит встречу с действительностью. Наши отношения еще ни разу не проходили проверку в жестких условиях реального мира трудных подростков, хворых родителей, племянников-игроманов, да и не стоит этого делать, пожалуй. Джек явно прочел мои мысли: – Да ладно тебе, Кейт, неужели ты правда думаешь, что можешь меня чем-то шокировать? – Нет. Ну, в общем, когда я была в больнице, то увидела, что с маминого счета в строительном обществе снимали деньги. – С ее расчетного счета? – Вроде того. Это ее сбережения. Деньги не такие уж большие… ты, наверное, столько на такси тратишь, но для моей мамы это огромные суммы. Оказалось, Джули выпрашивала у мамы деньги, потому что ее сын Стивен, мой племянник, играл в каком-то онлайн-казино. И мало того, что этот идиот проигрался в пух и прах, он еще и придумал, как ему казалось, прекрасный способ вернуть деньги. – Дай угадаю. Акула по имени Дуэйн даст в долг под плевые тысячу двести девяносто один процент годовых? Меня невольно разбирает смех. – Так ты, я вижу, уже знаком с мистером Дуэйном, Робином Гудом из Редкара? – А как же. Хорошая кредитная история не требуется. Получишь наличные за десять минут, бедный наивный мальчик. – И откуда ты все знаешь? Ты-то никогда не был ни наивным, ни бедным. – Скажем так: я приобрел бесценный опыт, когда моя мать вступила в нездоровые отношения с казино. – Она пристрастилась к азартным играм? – И к выпивке. Рулетка стала для нее лучшей подругой. Но увлеклась, испугалась, что отец обо всем узнает, попыталась скрыть траты. Порой к нам наведывались интереснейшие посетители. Я тогда учился в восьмом классе. – Ужас какой. И что ты сделал? – Придумал, как выплатить долги в рассрочку. – Но ты же был еще ребенком. – Формально да, но жизнь заставит – в момент повзрослеешь. А теперь, Кэтрин, не могла бы ты мне объяснить, как связаны между собой бульк и писк? – Прости, Джек, но у нас не так много времени. – Не беспокойся, Кейт. Времени у нас уйма. – На той неделе ты улетишь в Нью-Йорк. – Да. Знаешь, какие в наши дни бывают чудеса? Мне друг рассказывал. Оказывается, можно прилететь обратно! То есть мне не нужно торчать в Соединенных Штатах до скончания века. Я могу вернуться. И снова тебя увидеть. – А потом что? – А потом мы придем сюда. К “Джино”. Я буду приходить сюда снова и снова, пока кто-нибудь не расскажет мне, что там за бульк такой. Во что бы то ни стало. – Но как же твоя работа? – Я глава компании, Кейт. Надо мною нет начальников. Я сам себе начальник. Кстати, моя работа – отличный повод приехать тебя повидать. До тех пор, пока, ну, в общем. – Пока что? Пока тебе не надоест? – Пока моим начальником не станешь ты. – Ты предлагаешь мне купить контрольный пакет твоих акций? – Именно. Организовать агрессивное слияние. Не забывай, мне небезразлично твое благополучие. Я смотрю в чашку. Я заказывала латте, но то, что мне принесли, больше похоже на грязную воду, которую зачерпнули у самого берега. Перемешиваю кофе пластмассовой ложкой – раз, другой, десятый, перемешиваю мысли в голове. Я должна сказать ему правду. – Мы не можем быть вместе. Пожалуйста, Джек, не сердись на меня. Мне правда жаль. Я ведь пыталась. Но у меня ничего не вышло. Помнишь? Когда мы с тобой только познакомились, я, как диснеевская принцесса, поверила, что мои мечты сбылись. Я встретила своего принца. – Госпожа моя… – Пожалуйста. Выслушай меня. Ты и был моим принцем. И ты по-прежнему мой принц. Я в этом убедилась. В идеальном мире мы правили бы замечательным королевством, лучшим на свете, и я была бы счастлива жить там с тобой, правда. Но… – Я так и знал, что будет “но”. Всегда есть какие-то “но”. – Но мир неидеален. Никогда не был, никогда не будет. Идеалы – для людей свободных, тех, кто может распоряжаться собой. Я не могу, мне приходится думать о других. Слишком много людей от меня зависит. Беда идеалов в том, что они не вдохновляют. Они предают, вгоняют в тоску, до них никак не дотянуться. – Не забывай, Кэтрин, что ты говоришь с американцем. Для нас идеалы – как дождь для вас, британцев. Они заставляют нас каждый день поднимать глаза к небу. – Вот ты сам все и сказал. У нас дождь. А мне вот-вот пятьдесят, Джек, и я насквозь промокла под этим дождем. Я все время боюсь за детей, особенно за дочь, боюсь за маму, сестру, родителей мужа, за лучшую подругу, которая потихоньку спивается, за собаку, работу, здоровье – в общем, целая лавина всего. Не хочу жаловаться, но я уже выбиваюсь из сил. А избавиться от всего этого я не могу, просто не могу. Ты замечательный, но ты… ты… быть с тобой все равно что смотреть на небо. Красиво, конечно, а толку? Я-то на земле. Теперь Джек помешивает кофе в чашке. – Ты уж извини, что я об этом упоминаю, – говорит он, – но как же слово на букву “л”? – Какое еще слово? – На букву “л”. У вас его разве не знают? – Почему же, знают. Лабрадор. Единственная эмоциональная поддержка, на которую твердо можно рассчитывать. Лучше всех об этом спели “Битлз”. “Все, что тебе нужно, – это лабрадор. Да-да-да-да-да”. – Вот видишь. Все поймут, что у нас с тобой лабрадор. И будут правы. У нас действительно лабрадор. Между прочим, считается, что лабрадор придает людям сил. Помогает что-то изменить. – Неужели ты не понимаешь, что сил-то у меня как раз и нет? – Пожалуйста, – улыбается он. Эта его улыбка. Всегда побеждает. – Теперь ты меня послушай, хорошо? Я все понимаю: дождь есть дождь. Его не выключить, он же не из крана течет. И все это – все эти заботы – вполне реальны. Но и мы тоже. Посмотри на нас. Мы тоже реальны, как… я не знаю… – Как человеческий волос в твоем капучино. – Точно. Блюдо дня. Ты очень романтична, Кейт, дорогая, ты ведь знаешь об этом? Впервые Джек так меня назвал. До чего же приятно. Пусть бы всегда называл меня “дорогой”, мне не надоест. – Только я, видимо, еще больший романтик, чем ты. Я хочу сказать вот что: почему бы просто не гулять под дождем? Не страшно вымокнуть, страшно стоять и не шевелиться. Как только мы начнем что-то делать, все сразу покажется легче и осуществимее, чем сейчас. Главное – шевелиться. Я тянусь к нему над белой скатертью, мимо свечей и хрустальных бокалов, мимо бутылки с уксусом и беру его за руку. – Джек, ну почему ты всегда такой оптимист? – Американец, мэм. Каюсь, виноват. – Если честно, я не верю, что когда-нибудь что-то изменится. Он наклоняется и целует меня. – Ладно, я сперва во Францию, потом уж в Штаты. Все мои контакты у тебя есть. Пиши, звони в любое время, и третий альбом “Джексон 5”. Ну? Вспомнишь? Секундочку. – “Я приду”? – Точно. Что тебе подарить на день рождения? – Ничего. Было бы что праздновать. Мы встаем и снова целуемся. Я, наверное, его заразила, но такова уж любовь. Джек засовывает под чашку двадцать фунтов – на память о нашей встрече. – Теперь мы просто обязаны вернуться, – говорю я. – Джино будет ждать нас, как Тристан. – Всегда готов, – отвечает Джек. Еще поцелуй, и я ловлю себя на мысли: быть может, это наш последний поцелуй, самый последний. Мы уходим, и в ушах у нас, точно ангельское пение, звенит голос строителя из-за соседнего столика: “Поцелуй ее от меня, приятель”. У нас всегда будет Джино. На улице дождь, и я смотрю, как Джек уходит прочь. Опять. Ты опять его прогнала. 15:39 На обратном пути я ничего не соображаю, но на работе меня встречают хорошими новостями. Элис радостно меня обнимает. Гарет принес из столовой пластмассовые стаканчики и маленькие бутылочки белого вина. Троя и след простыл, и вскоре я понимаю почему. Совет решил, что Владимир Великовский вполне может быть нашим клиентом. – Разумеется, у них есть определенные опасения по поводу потенциального вывода денежных средств и так далее и тому подобное, – говорит Джей-Би. Гарет наливает вино в четыре стаканчика. – Если через год он решит от нас уйти, как это водится у русских, которые всегда рассчитывают на прибыль в тридцать процентов, это подпортит нам баланс. – Ну уж это моя забота, верно? Я позабочусь, чтобы клиент остался доволен. И я уверена, что мы с этим справимся. Правда, Элис?