Чудовищ.net

Войтех тогда промолчал, но, видимо, обиделся за подружку, скотина злопамятная. И теперь упрямо включал в его группу Долгова и только Долгова. От этого были не в восторге и сам Долгов, и Дементьев.

– Костя тебе тоже чем-то не угодил? – невинно уточнил Войтех.

К Константину Долгову, который в свое время принял правильную сторону и помог им справиться с ЗАО «Прогрессивные технологии», у Дементьева почти не было претензий, если не считать, что тот казался ему нытиком и чистоплюем. Долгов терпеть не мог поездки «в глубинку», постоянно ворчал на тему плохих гостиниц, еды и прочих условий, которые ему не подходили. Он даже Санкт-Петербург считал большой деревней и заметно тосковал по своей жизни в Москве. Но после предательства «Прогрессивных технологий» остаться в столице не решился, предпочел воспользоваться приглашением Войтеха вступить в команду Института исследования необъяснимого.

– Да нет, – отмахнулся Дементьев. – Расследование в Москве ему должно понравиться. А чего сам-то не едешь? Ляшин же твой… «друг». – Дементьев изобразил пальцами кавычки.

– Вас и так едет много, должен же кто-то остаться на случай другого дела.

– Жаль, нам бы пригодились твои видения, потому что пока, – он ткнул пальцем в папку, – вообще непонятно, за что хвататься и где искать ниточку.

– Раньше же ты как-то справлялся без экстрасенсов, – усмехнулся Войтех. – Ладно, если в течение суток у вас не появится ни одной зацепки, я приеду. Пока точно могу сказать, что здесь дело… нечистое, как вы говорите. То есть имеет смысл искать сверхъестественные причины.

После создания ИИН это стало основной работой Войтеха: проверять входящие запросы на аномальную составляющую. Когда его экстрасенсорное восприятие обострилось, заставив надеть на руки тонкие перчатки и носить их, практически не снимая, он стал чувствовать сверхъестественное, даже просто читая письмо или изучая фотографии. Когда ситуация того требовала, он снимал перчатки и касался входящих материалов руками, чаще всего ловя короткое видение.

Поскольку в этот раз дело касалось гибели молодого человека, Войтех проделал это с фотографией с места преступления. Пересланная по почте и распечатанная на цветном принтере, она, конечно, потеряла большую часть «заряда», но кое-что он успел увидеть, поэтому добавил:

– Перед смертью он был напуган, метался, крутился вокруг своей оси, – Войтех прищурился, вспоминая, – словно его окружали. Может быть, это поможет.

– То, что парень перед смертью был напуган? – Дементьев выразительно посмотрел на него. – Да, это определенно зацепка.

Войтех ничего не успел ответить на едкий сарказм: в приемной как раз появился Долгов. Он принес с улицы не только холод, но и бодрость зимнего дня. На контрасте с угрюмым Дементьевым выглядел непривычно позитивным и веселым. Он, как всегда, был облачен в идеальный деловой костюм, поверх которого сейчас красовалось стильное кашемировое пальто, и заговоренные от любой грязи ботинки. На голове волосок лежал к волоску, лицо казалось свежим, кожа как будто сияла (хотя на самом деле просто раскраснелась от холода). В одной руке он держал кейс, в другой – ячейку с тремя стаканами кофе.

– Я подумал, что нам не помешает взбодриться, а кофе закончился еще в пятницу, – весело заявил он, ставя ячейку на стойку секретаря.

Дементьев оказался прав: перспектива расследования в Москве действительно подняла Долгову настроение. Беря себе стаканчик кофе, Войтех выразительно посмотрел на следователя, как бы говоря: вот видишь, он отличный парень. Судя по ожившему взгляду, Дементьев уже и сам так считал.



14 февраля 2016 года, 20.12 Коттеджный поселок «Тихое место» Московская область

Длинный острый поварской нож проворно кромсал вареную морковь на аккуратные кубики, но перед глазами вместо разделочной доски вставал темный ночной лес. Густой, глухой, наполненный пугающими звуками.

Она бежала, не обращая внимания на ветки, цепляющие ее за волосы и одежду, на боль в босых ногах, которые словно ступали по битому стеклу – сухая хвоя, мелкие камешки и острые обломки веток впивались в нежную кожу, царапали и рвали ее…

– Теть Оль, вы меня слышите? – Голос Кристины прорвался к Ольге сквозь пелену фантазии, возвращая в реальность.

Лес исчез вместе с бежавшей сквозь него девушкой. Ольга снова очутилась на собственной кухне. Точнее, в просторном помещении, объединившем в себе кухонный уголок, столовую и гостиную. Кристина сидела с другой стороны высокого стола, отделявшего зону кухни от зоны столовой, и делала вид, что чистит и нарезает в салат вареные яйца. Судя по прогрессу, ее мысли были так же далеки от кухни, как и мысли Ольги.

– Что? – рассеянно спросила Ольга, нарочито внимательно глядя на девушку и пытаясь вспомнить, слышала ли она хоть слово из того, что та ей говорила. В какой момент она отключилась?

При посторонних Ольга очень старалась не проваливаться в свои фантазии, но так уж повелось, что за приготовлением и поглощением еды она чаще всего продумывала очередную сцену. Особенно трудно было противостоять этому, когда новая история только начинала формироваться в голове, захватывала в свой плен, и слова сами просились на бумагу… точнее, в электронный файл.

И все же сегодня Ольге следовало взять себя в руки. Ее маленькая соседка (впрочем, не такая уж и маленькая, Кристине как раз недавно исполнилось двадцать лет) редко искала ее компании, когда родители оставляли коттедж в ее полном распоряжении на несколько дней, но сегодня оказался именно такой случай. Вечно занятые родители Кристины укатили каждый по своим делам в разные концы планеты до конца следующей недели, и девушка написала Ольге сообщение, едва стемнело, с вопросом, не нужна ли той компания за ужином.

Ольга с куда большим удовольствием провела бы вечер с бокалом вина и ноутбуком, выплескивая в Word задумки и первые сцены новой книги, но согласилась. Со своими соседями по коттеджному поселку она дружила и всегда была рада, когда те забредали в гости. И что-то еще, какая-то смутная мысль, которую Ольга так и не смогла уловить, не позволила ей отказаться.

Но хоть они и взялись развлечения ради готовить вместе любимый салат Кристины – весьма вольную вариацию на тему «оливье» с креветками, – Ольга никак не могла выбраться из глубин зовущего ее последние пару дней мира.

Кристина между тем выглядела очень печальной. И, кажется, даже раздосадованной тем, что Ольга не услышала ее вопроса. Оставалось надеяться, что она не вываливала тут последние полчаса какую-нибудь очень важную личную драму, из-за которой проводила вечер дня влюбленных в компании соседки вдвое старше ее. И которую эта самая соседка равнодушно прослушала. В двадцать лет девочки так ранимы!

– Я спросила, верите ли вы в призраков и… прочие потусторонние сущности, – повторила Кристина, бросая на нее настороженный взгляд, ерзая на высоком барном стуле и вяло ковыряя вареное яйцо.

Ольга слегка опешила и сгрузила порезанную морковку в миску одним четким движением ножа, выразительно глядя на Кристину. Не то чтобы ей никогда не задавали этого вопроса. Напротив, последние десять лет она слышала его с утомительной регулярностью наряду с «Как вы начали писать?» и «Как вы придумываете свои сюжеты?».

Вот только обычно об этом не спрашивали друзья и знакомые и их уже взрослые дети. Поэтому взгляд Ольги сейчас с легким оттенком укоризны вопрошал: «И ты туда же?»

– Нет, – медленно протянула Ольга, беря с тарелки большое зеленое яблоко и меняя поварской нож на маленький, каким обычно чистила овощи и фрукты. – Почему ты вдруг спросила?

Кристина пожала плечами, наконец заканчивая очищать многострадальное яйцо и принимаясь его резать.

– Просто… Вы столько лет пишете обо всей этой чертовщине, и у вас так убедительно получается. Про призраков, демонов, экстрасенсов и медиумов… Про ведьм и магов. Про семейные проклятия и могущественные артефакты, благодаря которым люди обретают сверхъестественную силу. Вот я и подумала: нельзя же так долго и так убедительно писать про то, во что совсем не веришь.

Ольга улыбнулась и покачала головой. Да, как порой ошибаются люди, старательно выискивающие в книгах авторов то, чем они живут, во что верят и чего боятся. Конечно, как и любой другой писатель, Ольга закладывала в тексты в том числе и это: собственные мысли, страхи, ожидания, а иногда даже мечты, но все это старательно пряталось в обертку сюжетных слоев, призванных развлечь читателя, созданных по определенным законам, а порой и – что уж скрывать, если критики все равно с удовольствием об этом говорят? – шаблонам.

– Крис, я пишу не только о магии, призраках и всякой чертовщине. Я еще пишу о смелых, благородных, верных мужчинах и умных, решительных, открытых женщинах. Об искренней любви, которая расцветает на фоне преодоления совместных трудностей и остается с героями навсегда. О дружбе, которая крепче кровных уз… Это не значит, что я верю в существование чего-либо из перечисленного. Я пишу о том, о чем приятно и интересно писать. О том, что люди хотят читать. Люди же в массе своей не хотят читать об обыденности повседневности, о собственной злобной мелочности, о равнодушии и лицемерии, в которых живут. Этого нам всем и так хватает.

Заявив это, она рубанула яблоко пополам с чуть большей злостью, чем оно того заслуживало, и, вычистив середину, принялась нарезать такими же аккуратными кубиками, как и морковь. Лишь когда вдруг заколотившееся быстрее обычного сердце пришло в норму, снова исподлобья глянула на соседку.

– А что? Почему ты вдруг заинтересовалась именно этой темой?

Кристина закусила нижнюю губу и уже набрала в легкие воздуха, чтобы объяснить, когда вдруг оглушительно засвистел чайник. Все дома в коттеджном поселке были подключены и к электричеству, и к газу, плиту каждый выбирал себе по вкусу. И хотя особой финансовой необходимости в этом не было, Ольга предпочитала экономить электричество и готовить на газовой плите. Потому и чайник у нее был старомодный, со свистком достаточно пронзительным, чтобы она могла услышать его даже со второго этажа, из рабочего кабинета. Даже глубоко погрузившись в написание романа.


– Извини.

Ей пришлось отвлечься на заваривание чая, а когда Ольга вернулась к Кристине, у той, как было видно по погасшему взгляду, запал прошел. Она потеряла интерес даже к приготовлению салата и сидела, слепо пялясь в смартфон.

– Так почему тебя вдруг заинтересовал потусторонний мир и моя вера в него?

– Просто… Радик так странно погиб, – пробормотала Кристина. – Никто нам ничего не говорит, но слухи все равно прорываются. Говорят, когда его нашли, у него не было глаз.

Ольга едва не стукнула себя ладонью по лбу. Вот что не дало ей сегодня уклониться от совместного ужина! Она, конечно, слышала о том, что один из близких друзей Кристины погиб пару дней назад. Это объясняло, почему в голову Кристины полезли мысли о призраках. Сталкиваясь со смертью близкого человека, даже самые убежденные скептики начинают задумываться, а есть ли там что-то? За чертой…

Теперь стало понятно, почему Кристина такая вялая и печальная и почему в День святого Валентина сидит на ее кухне, делая никому не нужный салат. Ольге захотелось стукнуть ее родителей по голове чем-нибудь тяжелым. Разве можно оставлять ребенка в таком эмоциональном состоянии одного? Пусть даже ребенок уже не совсем ребенок.

Впрочем, она знала, что никогда не выскажет им этого (и ничем по голове не стукнет, как бы ни хотелось). На подобные замечания всегда следовал закономерный ответ: своих бы родила и воспитывала, как считаешь нужным. Своих Ольга не родила и уже не родит, слушать напоминания об этом не любила, а потому со своим невероятно ценным мнением ни к кому не лезла. Предпочитала между делом вставлять подобные вещи проходными эпизодами в романы: как бы и высказалась, но при этом как бы и молчала. А если кто-то вдруг принял на свой счет, так на воре и шапка горит, а она вовсе ничего такого не имела в виду. Этот удобный «лайфхак», как называла это Кристина, она придумала еще в те годы, когда и не собиралась становиться издающимся писателем, а просто черкала что-то в тетрадке для собственного удовольствия.

Но родители Кристины могли хотя бы попросить приглядеть за ней… Впрочем, может быть, они и просили. Ольга не всегда помнила, о чем с ней говорят, время от времени неконтролируемо проваливаясь в мир своих фантазий и почему-то отчаянно это скрывая. А иногда просто забывала, другие мысли вытесняли из ее головы разговоры. Вот так она и забыла про смерть парня – друга Кристины.

Ольга сочувственно посмотрела на девушку, сидящую напротив, и вдруг заметила то, на что не обращала внимания уже почти час, с тех пор как она появилась на пороге ее дома. Кристина была не просто грустной. Она выглядела… напуганной.

– Ты что, его видишь? – недоверчиво поинтересовалась она. Этот вывод – единственное, что пришло ей в голову, учитывая заданные вопросы.

Кристина вздрогнула, посмотрела на нее круглыми от страха глазами, но покачала головой. И как показалось Ольге, это было правдой. Но откуда же этот ужас?

– А что тогда? Ты чего-то боишься?

Кристина медленно кивнула.

– Я боюсь, что со мной случится то же самое, – тихо призналась она.

У Ольги немного отлегло от сердца. Да, еще одна реакция людей на смерть ровесника – страх собственной преждевременной кончины. Она положила нож, обошла стол и обняла Кристину за плечи, погладила по длинным каштановым волосам.

– С тобой ничего не случится, – мягко заверила она. – Гибель Радика – это, конечно, трагедия, но то, что он погиб, еще не значит, что с тобой случится то же самое. Поняла? И не думай об этом. Чем больше задумываешься о таких вещах, тем чаще они случаются. И нет, это не мистика, а закон взаимного притяжения. Давай лучше поскорее разделаемся с готовкой и поужинаем перед телевизором. Возьмем какой-нибудь смешной фильм. Хочешь вина? Может быть, это не очень педагогично, но ты уже взрослая девочка и наверняка знаешь, что бокал вина способен немного изменить восприятие мира. Главное – не увлекаться.

Кристина вздохнула и кивнула. Ольга напоследок чмокнула ее в макушку и направилась к бару, который находился в зоне гостиной, чтобы достать и переложить в холодильник бутылку белого вина.

Пока она ковырялась в баре, выбирая, что больше подойдет сегодняшнему вечеру – «шардоне» или «пино гриджио», – Кристина снова махнула по экрану смартфона и ткнула в иконку приложения «Чудовищ.net». На несколько секунд палец замер над кнопкой поиска, а потом все же нажал на нее.

Радар сработал довольно быстро, на экране высветилась зловещая надпись: «Рядом с вами 5 чудовищ. Найти?»

Почувствовав, как на глаза навернулись слезы, Кристина быстро смахнула приложение с экрана и резким движением отложила смартфон в сторону, экраном вниз.





Глава 2




15 февраля 2016 года г. Санкт-Петербург

Утро началось рано, а потому день обещал быть отвратительным. Даже с учетом того, что все вещи они собрали накануне, а завтракать собирались чашкой кофе – в такую рань, темную, как ночь, в Лилю все равно больше ничего не влезло бы, – ей пришлось встать пораньше, чтобы успеть уложить волосы и сделать приличный макияж, который скрыл бы следы недосыпа.

Когда спускались к ждущему у подъезда такси, Нев по привычке метнулся к почтовым ящикам. Все то время, что Лиля жила с ним в Питере, он проверял почтовый ящик с маниакальной регулярностью. При том, что не выписывал ни журналов, ни газет и не состоял ни с кем в бумажной переписке. Ему приходили лишь счета за квартиру и электричество да разного рода рекламные буклеты и бесплатные газеты, набитые той же рекламой. Обычно Нев просто сминал бумажный мусор и выбрасывал, но бывало, что он на какое-то время зависал, читая. Вот как сегодня. И именно сегодня Лилю это раздражало.

– Ты идешь? – позвала она, нетерпеливо притоптывая ногой. – Такси, конечно, подождет за наш счет, а вот «Сапсан» ждать не будет.

– Да, конечно, – отозвался Нев, сминая какие-то бумажки и засовывая их в карман пальто, чтобы выбросить позже.

На поезд они, естественно, успели. Несмотря на безбожную рань, места в вагоне бизнес-класса уже активно занимались. В понедельник утром многие ехали в столицу по делам. Дементьев и Долгов уже были на месте. Правда, сидели в совершенно разных местах: Дементьев занял кресло за столом у окна и против хода поезда, а Долгов – в паре рядов от него с другой стороны от прохода. Лиля помахала ему по пути на свое место, он только вежливо кивнул в ответ.

– А почему Костя сидит отдельно? – поинтересовалась Лиля, когда они устроили верхнюю одежду на вешалках, дорожные сумки – на полках, а самих себя – в креслах за столом. Нев сел рядом с Дементьевым, зная, что Лиля терпеть не может ездить «задом наперед».

– Потому что нас едет пятеро, а за столом всего четыре места, – меланхолично отозвался Дементьев. Он тоже заметно страдал от раннего подъема и угрюмо смотрел в темное окно, за которым сновали люди, торопясь добраться до своего вагона. – Одно пришлось взять отдельно, и так повезло, что стол оказался полностью свободен. Долгов сам выбрал сесть там. Так что рядом с тобой поедет твой неугомонный братец.

Лиля демонстративно скривилась. Своего брата-близнеца она, конечно, искренне любила, но особенно сильно это чувство расцветало, когда они долго не виделись. Потому что в повседневном общении Иван чаще всего был невыносим.

– Все равно как-то неправильно, что именно он сидит отдельно, – пробормотала она. – Как будто мы от него отгораживаемся.

Лиля и сама не смогла бы внятно объяснить, почему ее это огорчает. Особой дружбы с Костей Долговым она завести не успела. Никто не успел. Но он ей понравился еще при первой встрече, когда она не знала, на кого он работает. И ей казалось, что, хотя он помог им победить своих вынужденных нанимателей, Долгов так и не смог до сих пор почувствовать себя частью их команды.

– Это не мы от него отгораживаемся, а он от нас, – все так же меланхолично возразил Дементьев. – Его право.

Лиля перевела взгляд на Нева, как бы ища его поддержки, но тот снова был где-то на другой планете: смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, о чем-то думал и совершенно точно не слышал их разговор. Он казался напряженным, хмурился, и Лиле вдруг подумалось, что время от времени он становится таким после проверки почтового ящика. Что там за спам ему кидают? Или дело не в спаме, просто он что-то от нее скрывает? О последнем думать не хотелось. Лиля надеялась, что этап отношений, в который они что-то скрывали, для них обоих миновал.