Дань псам. Том 2
Часть 105 из 116 Информация о книге
Что-то блеснуло в прорезях маски. – Отлично, тоблакай! А теперь займемся остальными! Два воина развернулись. Резчик смотрел на семерых Гончих псов, обежавших Карсу и сегулеха. А у него теперь даже нет копья – проклятье, – и он достал два ножа, когда один зверь направился прямо к нему. Кто-то ухватил его сзади за рубаху и оттащил назад. Закричав от испуга, Резчик упал в короткие крепкие руки, мельком заметив обветренное лицо, выпученные глаза и рыжие усы, шевелящиеся под пухлым носом… Я его знаю? Человек, оттащивший его, шагнул вперед, поднимая громадный двуручный топор. Баратол… – Нам тут не место! – прорычал тот, кто держал Резчика, и они начали отступать. Баратол узнал зверя: тот, с кем столкнулся Чаур, тот, кто проломил череп его другу. Он чуть не запел от радости, вступая в битву, и топор описал жестокую дугу снизу вверх, когда перед ним появился Гончий пес – рычащий, чудовищный… Лезвие топора вошло глубоко в нижнюю челюсть зверя – еще чуть-чуть, и прорубило бы шею. Однако удар свернул голову Гончей в сторону. Пес грудью налетел на Баратола. Как от удара обшитого бронзой тарана, тот отлетел назад, кувыркаясь в воздухе, и пришел в себя, только грохнувшись на мостовую в пятнадцати шагах от тела Аномандра Рейка. Пес заскользил, зашатался, мотая головой, – нижняя челюсть была сломана, зубы справа торчали почти горизонтально, лилась кровь. В этой битве псу уже не принимать участия. В то мгновение, когда Карса и незнакомец разворачивались, над ними пронеслась тень – и оба присели от внезапного порыва ветра, пахнущего гнилью… Задевая кончиками крыльев фасады домов по обе стороны улицы, дракон летел, выставив когти, как змеиные жала. Две лапы сомкнулись вокруг двух Гончих, пронзая их и ломая кости, и подняли зверей в воздух. Пасть дракона ухватила еще одного пса… Шумно взмахнув крыльями, дракон устремился в небо, унося трех Гончих. Все это длилось лишь несколько ударов сердца; Резчик застыл в объятиях Мураша – фаларец тащил его к двери какой-то лавки справа, – а Баратол смотрел только на ненавистного Гончего пса, напавшего на него, и крутил топором. Эти трое даже не заметили дракона. А Самар Дэв во все глаза смотрела на дракона, уносящего в небо трех воющих, рычащих псов. Самар Дэв стояла над неподвижным Путником, Дассемом Ультором, носителем Отмщенья, убийцей Сына Тьмы; он наконец поднял искаженное печалью, бледное лицо – и, схватив ее, притянул к себе. – Это не мой выбор! Не осуждай меня, женщина! Слышишь! Не смей! И тут глаза его распахнулись, он повалил ее на булыжник, закрыв своим телом. Два громадных зверя столкнулись всего в трех шагах от них. Белый Гончий пес. И медведь, бог, зверь, забытый миром. Он появился сразу за Гончим псом, передними лапами крепко обхватил его, поднял в воздух – в стороне от Самар Дэв и Дассема, – и оба зверя врезались в стену дома, пробив ее насквозь. Посыпались камни, один ударил в широкую спину Дассема, который тащил Самар прочь от разрушающегося фасада. Внутри здания продолжалась безумная битва медведя и Гончей. Оставшиеся два Гончих пса Света без помех достигли тела Аномандра Рейка. Челюсти ухватили его за бедро и подняли вверх. Второй зверь словно прицеливался, куда укусить – но меч, застрявший в черепе тисте анди, качнулся, когда первый пес развернулся, собираясь утащить добычу, и второй пес осторожно попятился. Сегулех метнул копье с пятнадцати шагов. Оружие ударило кружащегося пса и сбило с ног – он тут же поднялся, рыча, и вцепился зубами в копье, торчащее из бока. Карса, широкими шагами обогнавший Второго, издал теблорский боевой клич – древний, известный только по рассказам старших о древних героях, – и Гончий пес, державший труп Рейка, вздрогнул. Отпустив изодранную, раненую ногу, пес метнулся навстречу тоблакаю. Два дротика задели левый бок зверя. Вреда не причинили, но отвлекли, и Гончий пес развернулся навстречу новым атакующим. Две молодые теблорки стояли в конце переулка и обе спокойно готовили к броску новые дротики с помощью атлатлей. Между ними стоял крупный потрепанный пес, напряженно оскаливший клыки; его глухое ворчание раздавалось словно из-под земли. Гончий пес застыл. Карса бросился на него, меч свистнул в воздухе… Зверь опомнился и бросился прочь – меч тоблакая отсек только кусок толстого хвоста. Гончий пес завыл. Карса повернулся ко второму псу – тот все-таки сумел вытащить копье и теперь тоже удирал, оставляя кровавый след. Сегулех подобрал запачканное кровью оружие. Карса помедлил и вернулся к телу Аномандра Рейка. – Мы их побили, – сказал он. Лицо в маске повернулось к нему. Мертвые глаза в прорезях изучающе смотрели на Карсу. – Давненько я не слышал этого боевого клича, тоблакай. И хорошо бы, – добавил воин, – никогда его больше не слышать! Однако Карса смотрел на молодых теблорок и на пса, который приближался, виляя обрубком хвоста. Глядя на прихрамывающее животное, Карса Орлонг чуть не всхлипнул. Он ведь отправил этого пса домой. Полумертвого, страдающего от лихорадки и потери крови – очень, очень давно. Он посмотрел на теблорских девушек – обе молчали. Слезы мешали ему рассмотреть их – они знакомы? Нет, на вид слишком юные. На вид… В переулке пять Гончих Тени отступали, бессильные перед совместным колдовством Злобы и Зависти. Магия обдирала шкуры. Кровь текла из носов. И со всех сторон силы пытались раздавить их, уничтожить. Извиваясь, побитые псы пятились шаг за шагом. А дочери Драконуса приближались к своему трофею. К мечу отца. Который должен принадлежать им по праву рождения. Разумеется, и Зависть, и Злоба понимали высокую цену терпения. Да, терпение приносит желанные плоды. Гончие им не ровня – ни по силе, ни по дикой воле. Долгое ожидание почти подошло к концу. Сестры почти и не заметили тихого появления кареты позади Гончих. Увы, этого не скажешь о том, кто, выйдя из кареты, устремил на них странный звериный взгляд. Этот уверенный, смертельный взор принизывал насквозь. Сестры остановились. Колдовство растаяло. Гончие, истекая кровью, дымящейся в утреннем свете, хромали в сторону павшего носителя Драгнипура. Зависть и Злоба застыли. Вожделение пришлось запихивать обратно в крохотный долгий ящик. Планы пришлось срочно менять. Терпение… ну да, терпение снова выходит на сцену. Ну что ж, может быть, в следующий раз. Яростная битва внутри почти разрушенного дома завершилась. С бьющимся сердцем, Самар Дэв осторожно приблизилась. Она пробралась по груде камней и разбитых балок, обогнула оставшуюся почти нетронутой внутреннюю стену и увидела двух неподвижных гигантов. Тихий стон сорвался с ее губ. Она неуклюже попыталась подобраться поближе и через мгновение плюхнулась на кусок оштукатуренной стены, глядя на разодранную искромсанную голову умирающего медведя. Гончий пес, наполовину придавленный тушей гигантского медведя, уже еле дышал; из ноздрей пузырилась красная пена, вдохи становились все слабее и наконец после еле слышного вдоха он умер. Самар Дэв снова посмотрела на бога, который преследовал ее, нависая, вынюхивая… ища… чего? – Чего? – спросила она хриплым шепотом. – Чего ты хотел? Единственный уцелевший глаз бога чуть двинулся в окровавленной глазнице. В нем была только боль. И потеря. Ведьма вытащила нож. Нужно это? Не просто отпустить его? Прочь из несправедливого, бессердечного существования? Последний из своего рода. Забытый всеми… Что ж, я не забуду тебя, друг. Она опустила нож, окунув лезвие в лужу крови у головы медведя. Она прошептала слова связывания и повторяла их снова и снова, пока последний свет жизни не погас в глазу бога.