Дань псам. Том 2

– Я – или мой стол, в который вы, похоже, влюбились?

Он встал, она тоже поднялась.

– Верховная жрица, – сказал он.

– Сын Тьмы, – ответила она и снова поклонилась.

Он вышел, оставив за собой внезапное ощущение пустоты, почти слышный хлопок, как если бы что-то исчезло – но нет, это произошло лишь у нее в сознании, намекая, что за памятью о его лице, глазах и обо всем, что она в них увидела, скрывалось сейчас что-то еще.

Мать Тьма, услышь меня. Внемли мне. Ты не поняла тогда своего сына. Ты и сейчас его не понимаешь.

Разве ты не видишь? Всему виной Драконус.



– Что-то здесь не так, – выдохнул Рекканто Илк, брызжа кровью изо рта при каждом слове. – Если дошло до воплей, бабы должны рваться из корчмы наружу, а не внутрь.

Из дыры, что вопящие, ругающиеся, щелкающие зубами женщины проломили в двери таверны, торчало сразу несколько рук, и они тянулись внутрь, царапались в тщетных попытках прорваться сквозь преграду. Ногти впивались в татуированные плечи трелля, но тот лишь ниже пригибал голову, взрыкивая при каждом новом ударе в дверь, от которых летели щепки, – однако трелль оказался не из слабосильных и продолжал удерживать демониц с той самой первой атаки, в которой Рекканто чуть было не оторвали его драгоценную башку.

Благодарение богам, поселившимся в грязюке этой треклятой деревни, что умом демоницы не отличались. Ни одна не попыталась прорваться внутрь через прикрытые ставнями окна по обе стороны от двери, хотя рядом с одним из окон поджидал сейчас этот полосатый увалень, Остряк, с саблями наготове, а рядом с другим – Фейнт и братья Валуны, так что и сунься туда демоницы, их бы вмиг в куски изрубили. Во всяком случае, Рекканто на это рассчитывал, поскольку прятался он сейчас под столом, а стол укрытие не самое лучшее, особенно если у демониц достанет сил разорвать на части Остряка, Фейнт, Валунов и трелля, а для ровного счета и Сладкую Маету тоже.

Мастер Квелл и болотная ведьма по имени Наперсточек сбились в кучку у задней стены рядом с запертой на засов дверью погреба, занимаясь там Худ знает чем. Гланно Тарп отсутствовал – лошади унесли его, когда решили скакать прямо, в то время как фургон отправился налево, и Рекканто был уверен, что болван убился насмерть. Если не хуже.

Что же до трупака, Картографа, его Илк последний раз видел все еще привязанным к размытому от вращения колесу, когда оно слетело с оси и унеслось в ночной дождь. Вот что бы демоницам на него не кинуться? Добыча куда проще, чем…

Удары постепенно превращали дверь в решето, одна из рук протянулась вниз и процарапала по спине Маппо глубокие борозды, так что трелль застонал, а стон его не сулил ничего хорошего, поскольку означал, что Маппо может раздумать их сдерживать, тут-то они и вломятся – и сразу на того, кто прячется под столом. А так нечестно. Все вокруг нечестно, а разве это честно, так-растак?

Он вытянул рапиру и дрожащей рукой сжал рукоять. Выпад с колен – такое вообще возможно? Вот сейчас и узнаем. Ну, одну-то он точно насадит на вертел, сами увидите. А если его потом разорвут две другие (он был более или менее уверен, что всего их три), то и ладно, так тому и быть. В конце концов, все, что мог, он сделал.

Остряк что-то крикнул Маппо, трелль что-то проревел в ответ и поджал ноги, словно собираясь отпрыгнуть в сторону – вот спасибочки тебе будет, орясина! – но тут Маппо ровно так и поступил, нырнув вправо и угодив под ноги Фейнт и Валунам, так что повалил всех троих.

Дверь мгновенно взорвалась тучей щепок, размахивающих рук, щелкающих клыков, немытых волос и совершенно неприемлемых выражений, после чего три визжащие женщины ворвались внутрь.

Две остановились почти сразу – головы их, хлеща во все стороны какой-то зеленоватой гадостью, запрыгали по полу, а тела рухнули и забились в судорогах.

Третья же тем временем бросилась прямо на Рекканто. Он взвизгнул и исполнил свой выпад с колен, который оказался вовсе не выпадом. Получился скорее флеш – выброс туловища вперед вместе с вытянутой рукой и рапирой в ней, а когда он потерял от этого равновесие и грохнулся на дощатый пол, так что затрещали кости, кончик рапиры в чем-то застрял, лезвие опасно выгнулось, и он выпустил рукоять. Которая пружиной ушла вверх, а потом вернулась обратно, огрев Рекканто по макушке, причем не один раз, а дважды, оба раза вбивая его голову в пол, так что нос треснул, отчего глаза моментально затянуло водоворотом жгучих слез, а прямо в мозги ворвалась жуткая вонь мышиного дерьма и жирной грязи – ее, впрочем, тут же смыло хлынувшей кровью.

Наступила странная тишина. Рекканто со стоном перекатился на бок и приподнялся на локте.

Обнаружив, что таращится прямо в жуткие пустые зенки атаковавшей его женщины. Острие рапиры вошло ей точно между глаз и прошло насквозь, так далеко, что он должен был видеть торчащее откуда-то сзади из черепа лезвие – однако не видел. А это означает…

– Она ее сломала! – в гневе заорал он, пытаясь подняться. – Она сломала мне треклятую рапиру!

Демоническая женщина стояла на коленях, выставив вперед голову со все еще распахнутым ртом, туловище же ее покоилось на перевернутом стуле, послужившем какой-никакой, а баррикадой. Две другие, без голов, все еще дергались на полу, извергая зеленую слизь. Остряк внимательно изучал тот же самый кровезаменитель – там, где он обильно заляпал широкие лезвия его сабель.

Маппо, Валуны и Фейнт понемногу подымались на ноги.

Сладкая Маета с глиняной бутылью в руке подбрела поближе и оперлась на Рекканто.

– С рапирой тебе не повезло, – сообщила она, – но будь я проклята, Илк, такого шикарного флеша я еще не видала.

Рекканто сощурился, утер кровь с носа и рассеченных губ и с ухмылкой заметил:

– Ну так еще бы. Мастерски рассчитанное время…

– Я к тому, что это ж надо было еще догадаться, что она споткнется об одну башку и дальше уже проскользит на коленях, пока на твою рапиру не напорется.

Споткнется? Проскользит?

– Я ж и говорю, что, как истинный мастер дуэли…

– Я б тебя сейчас расцеловала, – объявила она, обдав его кислым винным перегаром, – если б ты не обоссался, а приличия все ж хоть какие-то нужно соблюдать, сам понимаешь.

– Это не моча – просто мы обсохнуть еще не успели!

– Но от нас-то, Илк, так, как от тебя, не несет.

Ощерившись, он отдернулся от нее. Будь ты проклята вместе со своим тонким нюхом!

– Моя рапира, – вновь простонал он.

– Думаю, разлетелась вдребезги прямо у нее в черепе, – сказал Остряк, – что ее мозгам вряд ли пошло на пользу. Неплохо вышло, Рекканто.


Илк решил, что у него все же есть повод приосаниться.



Пока Рекканто Илк расхаживал петухом, Наперсточек с беспокойством поглядывала на Валунов, но решив, что с ними вроде бы все в порядке, чуть успокоилась. Вот только последнее время они не уделяли ей особого внимания, да и сейчас в этом смысле ничего не изменилось. Она почувствовала легкий укол тревоги.

Мастер Квелл принялся колотить в дверь погреба.

– Я знаю, что вы меня слышите! – проорал он. – Эй, вы, там, внутри! Трех мы уложили – еще будут? Мы убили трех. Ждать нам новых?

Фейнт проверяла оружие.

– Нужно пойти отыскать Гланно, – сказала она. – Добровольцы будут?

Остряк подошел к ней, а по дороге выглянул наружу.

– Дождь стихает – похоже, буря кончилась. Я с тобой.

– Я про добровольцев спрашивала, сама идти не вызывалась.

– Я пойду! – объявил Амба.

– Я пойду! – объявил Юла.

Они переглянулись, расплылись в улыбке, словно это была понятная лишь им двоим шутка, а потом расхохотались в голос.

– Что тут смешного? – возмутилась Наперсточек, теперь уже озабоченная всерьез. Они что, оба сразу ума лишились? Это если исходить из того, что раньше он у них имелся.

Ее резкий тон отрезвил обоих, и они опустили головы, избегая ее взгляда.

Дверь погреба со скрипом приоткрылась, все посмотрели туда и увидели торчащую наружу снабженную бакенбардами физиономию с выпученными глазами.

– Трех, грите? Значит, грите, трех?

Диалект был генабакийский, а акцент – характерный для островов к югу от него.

Квелл кивнул.

– Еще где-нибудь такие остались, хозяин?

Владелец таверны отрицательно мотнул головой и осторожно выбрался наружу, но при виде мертвых тел отдернулся.

– Вы мои хорошие, – прошептал он, – бедняжки мои, бедняженьки.

– Ты их знаешь? – вопросил Квелл. – Знаешь, кто это такие?

За спиной у хозяина появились еще фигуры – бледные, с перепуганными глазами. Обладатель бакенбардов, услышав вопрос, вздрогнул.

– Склятые, – хрипло выдохнул он. – Это доченьки наши… только склятые.

– Заклятие? И оно срабатывает с наступлением совершеннолетия?

Он вздрогнул, кивнул и тут же вытаращил на мага глаза:

– Ты его знаешь? Знаешь это склятие?

– Давно оно действует, хозяин? Здесь, в этой вашей деревне – давно на ней заклятие?

– Пятый годик уже. Пятый годик. – Он отступил в сторонку. – Ай-ай, головушки-ить. Вы ж им головушки посрубали-ить!.. – Остальные у него за спиной принялись выть.

Наперсточек подняла глаза на Мастера Квелла, они кивнули друг другу.

– Думаю, еще действует, – негромко проговорила Наперсточек.

– Согласен. Идем на поиски?

Она осмотрелась. Маппо как раз вытаскивал наружу первое из голых обезглавленных тел. Зеленая кровь на полу почернела, за трупом тянулись дегтярного вида потеки.

– Я бы взяла с собой трелля.

– Мысль неплохая. – Квелл снова подошел к владельцу таверны. – В деревне есть какая-то власть? Кто управляет этими землями – и где мы, собственно, вообще, именем Худа?

Тот заморгал, словно филин.

– Горестный Предел, вот вы где нонеча. Башню видали? Тама у нас бурмистр. Вам, я так разумею, к бурмистру надыть.