Давший клятву

– Отлично. Оставь кувшин.

Идиоты возле барной стойки продолжали таращиться на то, как она наливает себе еще кружечку рогоедского белого и пьет до дна, чувствуя ее тепло. Она повернулась, изучая посетителей таверны. К кому бы подойти в первую очередь? Письмоводительницы Аладара проверили донесения патрулей в поисках убийств, похожих на убийство Садеаса, и ничего не нашли… но труп в переулке мог и не попасть в эти отчеты. Она надеялась, что здешние завсегдатаи все равно про него знают.

Она налила себе еще немного рогоедского. Хоть вкус у него был даже хуже, чем у веденского сапфира, она нашла его странно притягательным. Она осушила третью кружку, но втянула немного буресвета из сферы в кошельке – малую толику, которая тотчас же сгорела и не заставила ее светиться, – чтобы исцелить себя.

– Чего уставились? – Она глянула на посетителей у стойки.

Они отвернулись, а бармен собрался заткнуть кувшин пробкой. Вуаль накрыла ее ладонью:

– Я с этим еще не закончила.

– Закончила, – возразил бармен, убирая ее руку. – Если будешь продолжать в том же духе, случится одно из двух. Или ты облюешь весь мой бар, или свалишься замертво. Ты не рогоедка; это тебя точно прикончит.

– Моя проблема.

– А беспорядок – моя! – огрызнулся бармен и рывком забрал кувшин. – Видал я таких, как ты, с затравленными глазами. Напьетесь в дымину, потом лезете драться. Плевать мне на то, что ты хочешь забыть; найди себе для этого другое место.

Вуаль вскинула бровь. Ее вышвыривают из бара с самой дурной репутацией на рынке? Что ж, по крайней мере, ее репутация здесь не пострадает.

Она поймала бармена за руку, когда он попытался отстраниться.

– Дружище, я не собираюсь громить твой бар, – сказала она негромко. – Я здесь из-за убийства. Тут кое-кого прикончили пару дней назад.

Бармен застыл:

– Кто ты такая? Ты из патруля?

– Преисподняя, нет! – возразила Вуаль. «История. Мне нужна история, которая все объяснит». – Я выслеживаю убийцу младшей сестры.

– И как это связано с моим баром?

– До меня дошли слухи, что тут рядом обнаружили тело.

– Взрослая женщина, – сообщил бармен. – Выходит, не твоя сестра.

– Моя сестра умерла не здесь, – согласилась Вуаль. – Ее убили в военном лагере; я просто охочусь на того, кто это сделал. – Бармен опять попытался отстраниться, но она его не отпустила. – Послушай. От меня не будет проблем. Мне просто нужны сведения. Я слышала, что эта смерть случилась… при странных обстоятельствах. Так люди говорят. Тот человек, который убил мою сестру, у него есть одна странность. Он каждый раз убивает одинаково. Прошу тебя.

Бармен посмотрел ей в глаза. «Пусть увидит, – подумала Вуаль. – Пусть увидит женщину с твердым нравом, но ранами внутри». История отразилась в ее глазах – повествование, в которое этот человек должен был поверить.

– С тем, кто это сделал, – негромко сообщил бармен, – уже разобрались.

– Мне надо знать, тот ли человек ваш убийца, за кем я охотилась, – настаивала Вуаль. – Опиши детали убийства, какими бы ужасными они ни были.

– Я ничего не могу сказать, – прошептал бармен, но кивнул на одну из ниш, сделанных из сшитых вместе палаток. Судя по теням, там выпивали несколько человек. – Они могут.

– Кто они?

– Просто обычные, заурядные бандиты, – объяснил бармен. – Но я им плачу, чтобы берегли мой бар от неприятностей. Когда кто-нибудь устраивает в этом заведении что-то, что может позволить властям нас закрыть, – Аладар об этом просто мечтает, – те люди должны решить означенную проблему. Больше я ничего не скажу.

Вуаль кивнула в знак благодарности, но не отпустила его руку. Она постучала по кружке кончиком пальца и с надеждой взглянула на него искоса. Бармен вздохнул и налил ей еще порцию рогоедского белого, за которую она заплатила и принялась неспешно потягивать на ходу.

За столом в нише, на которую он указал, сидело пестрое сборище негодяев. Мужчины были одеты как алетийские сливки общества: куртки и жесткие форменные брюки, ремни и рубашки на пуговицах. Однако куртки расстегнуты, рубашки выглядели неаккуратно. Две женщины даже носили хавы, хотя еще одна была в брюках и жакете, которые не сильно отличались от того, что было надето на Вуали. Вся компания напомнила ей Тин тем, как они себя вели – с нарочитой расслабленностью. Чтобы выглядеть такими безразличными, требовалось много усилий.

Одно место было свободным, так что Вуаль направилась прямо к нему. Светлоглазая напротив нее заставила болтливого соседа замолчать, прикоснувшись к его губам. Она носила хаву, но без безопасного рукава – вместо этого на ее руке была перчатка с дерзко отрезанными пальцами.

– Это место Ура, – бросила женщина Вуали. – Когда он вернется из нужника, тебе лучше оказаться где-то еще.

– Тогда я буду краткой. – Вуаль осушила стакан и насладилась теплом. – Здесь нашли мертвую женщину. Я думаю, что убийца, возможно, тот же самый, кто отнял жизнь у дорогого мне человека. Мне сказали, что «с ним разобрались», но я хочу убедиться в этом сама.

– Эй! – воскликнул фатоватый мужчина в синем жакете с разрезами, через которые проглядывала желтая подкладка. – Ты пила рогоедское белое. Старина Суллик держит этот кувшин только ради шутки.

Женщина в хаве сплела пальцы перед собой и уставилась на Вуаль, изучая.

– Послушайте, – продолжила Вуаль, – просто скажите, во сколько мне обойдутся эти сведения.

– Нельзя купить то, что не продается, – отрезала женщина.

– Все продается, – парировала Вуаль, – если правильно спросить.

– И тебе это не удалось.

– Прошу вас! – Вуаль попыталась встретиться взглядом с женщиной в хаве. – Моя младшая сестренка, она…

На плечо Шаллан опустилась рука, и она, подняв глаза, увидела позади огромного рогоеда. Вот буря, в нем было, наверное, почти семь футов роста.


– Ето, – с акцентом произнес он, – мое мезто.

И сдернул Вуаль со стула, швырнул назад, так что она покатилась по земле, ее кружка отлетела прочь, а ремень сумки закрутился вокруг руки. Остановившись, она моргнула и увидела, как громила садится на стул. Ей показалось, что сама душа стула застонала в знак протеста.

Вуаль зарычала, вставая. Сдернула сумку, бросила на пол, одновременно выхватив изнутри платок и нож. Этот нож был узким и заостренным, длиннее, но тоньше, чем тот, что на ее ремне.

Она подняла шляпу и отряхнула ее перед тем, как снова надеть и вернуться к столу. Шаллан не понравилось противостояние, но Вуаль такое любила.

– Ладно, ладно, – проворковала она, положив защищенную руку поверх огромной левой кисти рогоеда, которая лежала на столе. Она наклонилась рядом с ним. – Говоришь, это твое место, но я что-то не вижу твоего имени на нем.

Рогоед уставился на нее, сбитый с толку странной интимностью жеста, которым она поместила свою защищенную руку поверх его руки.

– Давай я тебе покажу как, – предложила она, упирая острие в тыльную сторону собственной ладони, прижатой к его.

– Ето что? Зачем? – спросил он, позабавленный. – Представление корчишь, крутой казаться? Видал я, как мужчины притворя…

Вуаль вонзила нож в столешницу, проткнув обе ладони – свою и его. Рогоед заорал, дернул рукой вверх, вынудив ее вытащить нож. Мужчина так спешил убраться от нее подальше, что свалился со стула.

Девушка вновь заняла его место. Достала из кармана платок и обмотала им кровоточащую руку, чтобы скрыть быстрое исцеление пореза.

Но не сразу. Пусть увидят, что кровь течет. Вместо этого она – внутренне изумляясь собственному спокойствию – наклонилась и подобрала нож, который лежал рядом со столом.

– Чокнутая! – рявкнул рогоед, вставая и прижимая к груди кровоточащую руку. – Ты ана’каи чокнутая!

– Ох, погоди, – проговорила Вуаль, постукивая по столешнице ножом. – Теперь я вижу, что место подписано. Кровью. Место Ура. Я ошиблась. – Она нахмурилась. – Хотя глянь-ка: и моя отметина здесь есть. Полагаю, ты можешь сесть мне на колени.

– Я тебя задушить! – пообещал Ур, бросив свирепый взгляд на посетителей главного зала палатки, которые заглядывали в маленькую комнату и шептались. – Я…

– Тише, Ур, – одернула его женщина в хаве.

Рогоед поперхнулся.

– Но Бета!

– Ты думаешь, – рассуждала вслух женщина, обращаясь к Вуали, – что, нападая на моих друзей, разговоришь меня?

– По правде, я лишь хотела снова присесть. – Вуаль пожала плечами, царапая столешницу острием ножа. – Но если хочешь, чтобы я начала причинять твоим друзьям боль, думаю, это можно устроить.

– Ты действительно сумасшедшая, – протянула Бета.

– Нет. Я просто не считаю твою маленькую компанию угрозой. – Она продолжала царапать. – Я пыталась быть хорошей, и мое терпение на исходе. Пришло время сказать мне то, что я хочу узнать, прежде чем начнутся безобразия.

Бета нахмурилась, а потом взглянула на то, что Вуаль выцарапала на столешнице. Три пересекающихся бриллианта.

Символ Духокровников.

Вуаль рискнула, предположив, что этот знак женщине известен. Эти люди казались теми, кто должен был про него знать, – мелкие бандиты, да, но они действовали на важном рынке. Девушка точно не знала, держат ли в секрете Мрейз и его люди этот символ, но тот факт, что они наносили его в виде татуировок на свои тела, подсказывал, что страшной тайной он не был. Скорее, предупреждением вроде красных клешней у кремлецов, которые сообщали, что те ядовитые.

Действительно, когда Бета увидела символ, она тихо ахнула.

– Мы… мы не хотим иметь ничего общего с вашей братией, – пробормотала она. Один из мужчин встал, дрожа, и огляделся, как будто ожидая убийц, готовых расправиться с ним тотчас же.

«Ничего себе», – подумала Вуаль. Даже проткнув руку одного из членов банды, она не вызвала у них такого сильного отклика.

Любопытно, однако, что еще одна женщина, сидевшая за столом – маленького роста, моложе, в хаве, – подалась вперед, заинтересованная.

– Убийца, – напомнила Вуаль. – Что с ним случилось?

– Ур скинул его с края плато, – ответила Бета. – Но… с чего вдруг этот человек заинтересовал тебя? Это был всего лишь Нед.

– Нед?

– Пьянчуга из лагеря Садеаса, – сказал один из мужчин. – Злобный пьянчуга; вечно влипал в истории.

– Убил свою жену, – подхватила Бета. – Жаль ее – последовала за ним даже сюда. Наверное, в той жуткой буре ни у кого из нас не было бы много шансов. И все же…

– И этот Нед, – подсказала Вуаль, – убил свою жену, всадив ей нож в глаз?

– Что? Нет, он ее задушил. Бедный ублюдок.

«Задушил?»

– И все? – спросила Вуаль. – Никаких ножевых ран?