Демон внутри меня

Бедная девочка еще не знает, что полнейшее заточение, это только цветочки. Скоро пойдут ягодки, хотя кажется, она уже начала меняться в нужную мне сторону.

Своей фригидностью она оттянула мои планы на целый месяц.

Я мог наблюдать за каждым шагом этой девушки. За тем, как она занимается спортом. Сходит с ума. Моется…

В общем, интересного, на самом деле, было мало.

Я чуть не подавился дымом, когда начал проматывать то, что происходило с ней сегодня. Сейчас девушка спит, но вот если отмотать назад…

Я отматываю запись и вижу, мать ее, пустую комнату. Она выходила. КАК? Как, черт возьми, она это сделала?!

Сжимая зубы от гнева, начинаю пролистывать камеры в коридорах и сразу вижу полную картину произошедшего. Энджи.

Этой сучке удалось выбраться благодаря Ангелочку, но почему она снова оказалась там?! Почему не убежала?

Это редкость, но от любопытства у меня слегка схватывает дыхание.

Жертва ведет себя неадекватно. А это всегда интереснее, чем то, что я уже изучил. Чем то, что я уже видел. Непредсказуемость всегда заводила меня…

Листаю и мотаю видео дальше, пока не натыкаюсь на тот самый коридор, в котором трахал «кандидатку» совсем недавно. На экране я вижу себя.

А если посмотреть с другой камеры?

Блядь.

То, что я вижу, заставляет мой удовлетворенный член резко надавить на плотно застегнутую ширинку брюк.

Это уже…то, что нужно. Наша стерва не так безнадежна, как казалась на первый взгляд.

Тушу сигарету, наблюдая за тем, как подопытная зверушка ласкает себя неумелыми пальчиками, а потом бежит по коридорам, спотыкаясь, трясясь, изнемогая. У девочки уже едет крыша, и это замечательно.

Станем сумасшедшими вместе.

Ощущаю, как тесно становиться напряженному члену в боксерах, когда вижу, как девушка ложиться на кровать, быстро и очень широко разводит ноги в стороны. Стройные, длинные. С изящными коленками.

Качество полное дерьмо. Не такое, как в жизни, разумеется. И это меня злит. Я черт побери, хочу видеть это воочию. Хочу видеть еще ближе…но даже на экране я замечаю насколько она возбуждена.

То, как она ненасытна.

И то, как она кусает свои полные губки, играя пальцами со своей порозовевшей от возбуждения девочкой.

С девственной, невинной девочкой.

Я намерен это исправить.

Я сам не замечаю, как тяжесть в яйцах становится почти невыносимой, и моя ладонь освобождает твердый член из брюк, плотно его сжимая.

Что за хрень? Если я хочу ее, я могу просто использовать ее и все, но это, черт возьми, скучно, и к тому же я уже обещал ее кому-нибудь из своих приятелей.

Деймон. Он любит девственниц. Он бы убил меня за возможность схватить ее, нагнуть раком и взять свое.

Но он не должен забирать то, что принадлежит мне.

Лейла на экране начинает крутить бедрами, помогая себе достичь вершины, и я замечаю, как ее пухлый ротик приоткрывается, и вкушаю ее неудержимые стоны.

– О, да, охх…о, да, – ноги девушки дрожат, кажется, она сама не понимает, что делает.

Желание.

Я не могу не испытывать одержимого желания, глядя на то, как эта мерзкая разрушительница моей жизни ласкает свою малышку, думая обо мне. А о ком еще?

Я – единственный мужчина в ее жизни. Меня она видела в коридоре. Я стану для нее всем. Я стану ее гибелью.

Без моего разрешения она не сделает ни единого вдоха.

Моя кукла.

Со злостью я закрываю ноутбук, осознавая, что у меня еще есть другие способы снять возбуждение.

Пусть Лейла играет сама с собой, пусть тренируется. Скоро ей пригодится этот навык.

И очень скоро.






Лейла




Прошла еще примерно неделя. О ТОЙ ночи я старалась не вспоминать, но не могла.

От романов меня теперь жутко трясло. Мне казалось, что если я перестану читать их, то возбуждение пройдет и сексуальный голод вместе с ним.

Здесь, взаперти, я как никогда чувствовала себя одинокой. Хотя там, в своей прошлой жизни, я всегда думала, что более одинокой, чем тогда быть невозможно.

Мои подруги влюблялись. Они, черт возьми, любили и были счастливы. Плевать, что их мужчины не были пределом моих мечтаний, но у них была защита. Опора, на которую они могли положиться. А я была одна. Всегда одна.

И когда тот ублюдок раздвинул мне ноги и попытался трахнуть, рядом со мной был только брат, Кристиан, а десятки других поклонников, по сути, не являлись моей опорой.

Криса я сама прогнала, точнее не представляла между нами ничего крепче дружбы.

Да я вообще никого не любила кроме себя. И кто я теперь?

О д и н о к а я. Потерянная.

Кай в два счета уничтожил мою самооценку. Слишком быстро моя гордость дала трещину…

Мне нельзя сдаваться. Нельзя так рассуждать.

Но мое внутренние возбуждение становилось сильнее с каждым днем. Душа требовала ласки, внимания, секса, в конце концов, которого я прежде никогда не хотела, после пережитой попытки изнасилования. Может, повышение либидо связано с циклом, может, с чем-то еще. Но мне постоянно хотелось есть, особенно сладкое и фрукты. Клубника автоматически вызывала во мне особые чувства предвкушения близости. К романам я не прикасалась, тренируя силу воли, осознавая, что они только усилят сексуальный голод моего тела.

Сладость ягоды рождала во мне мысли, от которых я хотела сбежать. А картинка из ночных воспоминаний преумножала этот эффект.

Какой бы далекой не была моя фантазия, в ней всегда вдруг появлялся Кай. Его бедра с ямочками, что так усердно вколачивались в хрупкое тело той стонущей девки.

– Ты сходишь с ума, – в очередной раз шепчу я, проснувшись утром в «дне сурка»: йога, прием пищи, посиделки на подоконнике. Вот и все мои планы на день.

Оглядываясь по сторонам, вижу, что Джозеф уже принес мне еду. К тому же посреди комнаты он поставил синее кресло, которое до этого стояло в углу. Теперь оно находится слишком близко к моей кровати.

Плохое предчувствие затаилось глубоко внутри.

Я слышу его шаги еще до того, как Стоунэм открывает дверь и застает меня на кровати с расческой в руках.

Никогда не знаешь, в какой момент тебя настигнет этот монстр. Однако в зеленых глазах Кая я опять не вижу того человека, которого видела в Большом Зале на приеме у Ясина.

Это странно…но в том взгляде не было НИЧЕГО человеческого. Да, это был тот же мужчина, но тогда у меня было такое чувство, что Кай может сотворить что угодно. Пойти на любой грех. На убийство…меня?

На уничтожение и неоправданную жестокость.

Но если тот монстр был готов совершить любой грех, то этот Кай, что ворвался в мою комнату, сам был грехом, но совершенно в ином значении этого слова.

Совершенный, искусительный, пленяющей мужской силой и энергией власти. Он, как мираж – идеален до чертовых брильянтовых запонок, сильного и упругого тела внутри которого течет яд, а не кровь. Запретный плод, манящий и сладкий. Я была Евой, которая тянулась к плоду. Он – совершенным, но отравляющим яблоком.

Вот и все.

– Доброе утро, – всего два коротких слова, а я уже ощущаю себя так, будто Стоунэм мне к горлу нож приставил. Это вовсе не «доброе утро». Это «сейчас ты будешь делать все, что я тебе прикажу». – Я смотрю, одиночество идет тебе на пользу, – в его взгляде читается невербальное «я знаю все твои тайные желания, Леа, и даже не пытайся скрыть от меня хотя бы одно из них».

Черт возьми, я сижу на том самом месте, где еще неделю назад раздвинула ноги и ласкала себя, представляя в мыслях его прокаченные бедра и округлый зад. Хочется стать невидимой.

– Доброе утро, – сквозь зубы бросаю я, начиная остервенело драть свои волосы. От нервов, тянусь к клубнике и отправляю несколько ягод себе в рот, пока Кай садится в кресло и, не глядя на меня, делает пару пометок в телефоне. Только сейчас я замечаю, что он принес с собой какую-то черную папку.

– Ты вежлива, это приятно. Появились мозги? Очевидно, пять недель в одиночестве поставило тебе их на место, и у нас не возникнет дальнейшего недопонимания…хм, в нашей работе.

– Эм…в какой работе? – от его голоса, медленного, но уверенного, мне становится не по себе. Каждый звук, который он издает, всегда находит ответ и подчинение у окружающих его людей, и это чувствуется.

– Исправительной работе, – Кай поднимает бровь, глядя на меня снисходительно. Как на маленькую и глупую девочку, которая все еще верит в Санту. – Ты подпортила мою репутацию. Разрушила карьеру. Я буду баллотироваться снова, но пятно дерьма и грязи, что ты нанесла на мое честное имя, просто так не отмоешь. Поэтому, как я уже и сказал, ты здесь для того, чтобы я вернул тебе долг. С процентами. Поскольку я изучил всю информацию о тебе и понял, что ты одинокая и фригидная женщина, у которой никого и ничего нет. Семья? Было бы глупо наносить удар по ним, учитывая то, что накосячила ты. Поэтому я и начал с тебя. Два года у Ясина уже разрушили самое ценное, что у тебя было – карьеру. Поэтому я решил начать с того, что у тебя осталось – ты сама. А ты – это твоя гордость, – он начинает загибать пальцы, пока я чувствую себя на сеансе у психотерапевта. У очень страшного мозгоправа, который способен гипнотизировать людей. – Твоя невинность, твое тело, твоя самодостаточность…и так далее. Что может тебя сломать? Правильно. Обесценивание. Разменность. Очень скоро, ты будешь хорошо знакома с этими мужчинами, – Кай бросает на кровать папку, с пренебрежением кивая мне. – Открой.

Я остаюсь неподвижна, опасаясь чертовой папки как огня. Кай сжимает веки в злобном прищуре, всем своим видом демонстрируя мне возможные последствия невыполнения приказа.

Беру кожаный переплёт в руки и открываю ее. Пока листаю проклятые страницы папки, ощущаю, как мое сердце летит вниз со скоростью света. И разобьется оно куда раньше, чем один из мужчин в этой папке притронется ко мне…

Это долбанное досье на каждого. Фото, информация об этих мерзких мужчинах. Кто чем занимается, кто какой компанией управляет. Некоторых из них я знаю, здесь представлены даже очень богатые и знаменитые «экземпляры». Мужчины уровня Кая Стоунэма, правда не все из них сексуальные красавчики. Объединяет их лишь одно – власть и полная вседозволенность.

Здесь указан их рост, вес, и что самое ужасное – предпочтения в постели. Я с ужасом читаю, как Брайс Харингтон обожает оргии, а Лесли Купер – оральный секс. Многие из них кайфуют от женского доминирования.