Державы земные
Часть 94 из 134 Информация о книге
Сандерфур посмотрел ему в глаза. – Хорошо, поскольку у меня тоже есть серьезная хрень, о которой стоит поговорить. Глава 89 2064: ближняя сторона Луны, кратер Икар Джон подтянулся, забираясь на большой камень, закинул вверх ногу, другую и встал. Последние пару часов они шли по плоской равнине внутри кратера, и ему захотелось разнообразия, пусть даже для этого пришлось залезть на камень размером с боеголовку. Прикрыв глаза от солнечного света рукой в перчатке, он посмотрел вперед. То же самое еще на пару километров, до самой стены кратера. Он развернулся и увидел Псов в полукилометре позади. Трое продолжали скакать, видимо, все так же играя в свою онлайн-игру, один просто шел рядом. Джон повернул голову вверх. – Гамма, ты все еще с нами? – Да, Джон. Тебя интересует продолжение нашего последнего разговора? – Точно. – Мы говорили о книге «Луна – суровая хозяйка». – Правильно. Ты мне рассказывал, что электромагнитные пушки были… Их перебил Макс: – О чем вы говорите? – О рэйлганах. Ты не занят там вашей игрой? – Нет, меня орк в голову ранил. Я без сознания на некоторое время, пока не выкину спасбросок по здоровью. Джон ухмыльнулся, не в силах противостоять желанию подколоть Макса. – Значит, не сражаешься? Типа пацифист? – Сражаюсь, – рыкнул в ответ Макс. – Я просто без сознания, временно. Джон поднял руки. – Вау. О’кей, я просто пошутил. И тут он осознал, что стоит в сотнях метров от Макса, и опустил руки. Макс хмыкнул. – Итак, Гамма, что ты говорил про рэйлганы? – Я говорил, что теоретически электромагнитные пушки являются полезной технологией, и я сделал одну, на моей базе в Заливе Лунника. – Полезной для чего? – спросил Джон. – Для запуска спутников. Для запуска ледяных снарядов с колец Сатурна для терраформирования внутренних планет. Для удаления избыточной атмосферы с Венеры… Джон махнул рукой: – Хватит уже научной фантастики. – Но я также считаю, что электромагнитные пушки в качестве инструмента для военных действий против земных правительств… Макс одобрительно рыкнул. – Ударить по барсукам? Наконец-то! Давай сбросим им на головы несколько камней. У меня предложение по первой цели. Бюро природосберегающих исследований. – Нет, я говорил, что использование электромагнитных пушек в качестве инструмента для военных действий против земных правительств контрпродуктивно. – Что?! Почему?! Джон услышал в голосе Макса разочарование и гнев. – Потому что это не даст никакого полезного эффекта. – Ты думаешь, что насилием ничего никогда не решить, так, что ли? – зло спросил Макс. – Из твоих записей на BookShare я знаю, что ты читаешь много научной фантастики в том же ключе, что и Джон, даже больше. Позволю себе догадку, что ты сейчас ищешь возможность процитировать Хайнлайна, не так ли? Макс хмыкнул. – Забудь. – Моя модель предсказывает, что ты думаешь о следующей цитате: «Всякий, кто цепляется за исторически неверную – и абсолютно аморальную – доктрину того, что насилием никогда ничего не решить, я посоветовал бы вызвать духов Наполеона Бонапарта и герцога Веллингтона и позволить им об этом поспорить. А в качестве рефери назначить дух Гитлера. Насилие, грубая сила решили больше проблем, чем любой другой фактор, это доказывает история. Те расы, которые забывают эту основополагающую истину, всегда платят за забывчивость жизнью и свободой». Это цитата из «Космодесантников» Хайнлайна, страница семьдесят вторая Журнала Научной Фантастики и Фэнтези за октябрь 1959 года. Эти слова произносит подполковник в отставке Джин В. Дюбуа. Макс скривился. – Да. Это я и хотел сказать. Убийцы собак сами полезли в драку – сожгли твои спутники, захватили корабли, убили людей в Аристилле. И нам надо отвечать. А тебе следует нам помочь. Если у тебя есть рэйлган, нам надо начинать прямо сейчас! – У нас разные цели в этом споре, Макс. Ты подразумеваешь, что насилие иногда решает проблемы. С этим я согласен. Моя точка зрения в том, что было бы неверно моделировать атаку на земные правительства, как чисто военное мероприятие. Я считаю, что более правильно создать более подробную модель земного общества и правительств, обращая особое внимание на демографию и фракции. Я считаю, что военное нападение будет воспринято как нападение на земное общество в целом. Если ты вспомнишь нападение японцев на Перл-Харбор в 1941 году или атаку «Аль-Каиды» в 2001 году, то заметишь, что эти события изменили отношение всего населения, до того не желавшего вступления в войну. Когда Суданский Альянс взорвал ядерный заряд в Балтиморе, население поддержало ответный ядерный удар и Акт о Чрезвычайных Полномочиях, хотя всего за месяц до этого у правительства США был самый низкий рейтинг одобрения… – Значит, ты боишься войны, как и Джон. – Я не боюсь войны, Макс, – сказал Джон, пристально глядя на изображение Макса на дисплее шлема. Тот дерзко посмотрел в ответ. – Я единственный из нас участвовал в войне, так что следи за тем, что говоришь. Макс с секунду выдерживал его взгляд, а затем отвернулся. Джон ждал. Макс посмотрел на него второй раз, и Джон не отвел взгляд. На этот раз Макс не только отвернулся, но и опустил глаза. Джон посмотрел на дисплей. Через восемнадцать часов можно будет позвонить Дарси и договориться, чтобы она их подобрала. Стресс съедал его, так что лишних сил терпеть Макса, взявшегося сомневаться в его смелости, у него не было. Гамма продолжал говорить как ни в чем не бывало, видимо, погрузившись в свои всевозможные модели и имитации и ничего не заметив. – Макс, я не считаю, что «боюсь» войны, хотя вопрос насчет субъективного опыта и эмоций мне интересен. Я говорю лишь, что атака при помощи электромагнитных пушек будет рассматриваться не как оскорбление от равного себе легитимного политического игрока. – Что ты имеешь в виду под «легитимным политическим игроком»? – Я имею в виду правительство. – Правительства – полная чушь! – взорвался Макс. Джон скривился. Плохо, что Макс был эквивалентом Рассерженного Юноши среди Псов. И еще хуже, что он помешался на военной истории. Комбинация этих двух факторов и приверженности Макса безумным идеям анархического капитализма, в изложении Майка, давала безумного Пса, не только считающего, что нынешнюю глобальную систему надо загнать в каменный век ядерным оружием… но что любая группа, решившая проголосовать по вопросу постройки детского сада, виновна не меньше, чем военные преступники. Гамма не понимал – или не обращал внимания – на политический подтекст в словах Макса. – Концепция Вестфальского Суверенитета существует уже более четырех столетий, и она пронизывает все аспекты культуры и демографии, на основе которых существуют разнообразные земные правительства. Джон убрал с дисплея изображение Макса и вывел рабочий стол. Сделал заметку, что надо позднее почитать о «Вестфальском Суверенитете». Закрыл рабочий стол. Посмотрел на Псов. Те подошли ближе, до них было метров сто. Макс, поглощенный спором с Джоном, трусил в сторону огромной скалы, на которой тот стоял. Трое других Псов не обращали на разговор никакого внимания, продолжая кружить по лунной поверхности, сражаясь с воображаемыми орками. Гамма продолжил: – По прошествии четырехсот лет большинство людей и все правительства на Земле имеют в своей миметической ДНК три идеи, вросшие туда намертво. Первая: отдельные личности могут существовать лишь в рамках суверенного политического субъекта, под его властью. Вторая: легитимный суверенный политический субъект может существовать лишь в рамках считаных концепций. Третья: никакая самоорганизующаяся система, основанная на торговле и лишенная монополии на использование силы, не может являть собой легитимный суверенный политический субъект. Джон снова вывел изображение из шлема. Макс наморщил лоб, невольно сделавшись забавным, поскольку его треугольные стоячие уши сошлись к верху головы. Джон проникся сочувствием к нему. – Гамма, мне уже немного тошно. – Ты болен, Джон? – Нет, в смысле, я с трудом улавливаю нить твоей мысли. Говори по-человечески. – Хорошо, перефразирую. Интеллектуальные воззрения современности, как и последних четырехсот сорока трех лет, проводят границы между отдельными группами личностей, подразделяя их на «граждан, подчиняющихся правительству», и «анархистов и террористов». – Чушь полная. Это правительства устраивают террор против граждан. Холокост, геноцид армян, голодомор, «культурная революция», БПИ, пытавшееся всех нас уничтожить. Ты должен признать… – Макс, ты меня не понял. Я не возражаю против идей, которых придерживаетесь ты и Майк, насчет общества без государства. Я объясняю тебе, что превалирующий ортодоксальный взгляд земного политического класса среагирует на военный удар однозначно. Моя основная мысль в том, что земные державы считают существующее на Луне общество «за пределами приличий». В буквальном смысле слова, если ты вспомнишь, откуда происходит этот термин… – Я знаю, откуда он. – А я нет, – сказал Джон. – «Приличия» здесь означают границу, отделяющую легитимное правительство. Любой человек или сообщество за пределами этих границ и, следовательно, за пределами королевской власти являются нелегитимными и не защищены законами правительства. Ваше сообщество создало на Луне общество, лишенное государства, существование которого является постоянным раздражающим фактором для любой власти, существующей в рамках Вестфальской системы. Вы не можете начинать тотальную войну с ними, если надеетесь выжить. Псы и мулы почти дошли до скалы, на которой стоял Джон. Он присел, положил руку на вершину скалы, чтобы сохранять равновесие, а затем оттолкнулся ногами и медленно опустился на поверхность, в условиях низкого тяготения. Оказался в тени скалы и встал прямо. Макс снова хмыкнул. Гамма продолжил говорить. – Если ты разгонишь камень и сбросишь его на штаб-квартиру БПИ, как ты предложил, люди, выросшие и получившие образование в государственных школах, не воспримут это как легитимный военный акт, и у тебя не будет поддержки населения. И правительство не станет воспринимать это как легитимный спор между равными, который может быть обсуждаем и решен при помощи договора. Тебя охарактеризуют как джихадиста. Четверо Псов миновали скалу, и Джон пошел рядом с ними.