Дерзкие забавы

Когда я представляю голову Финна у себя между ног и вспоминаю о том, как он нежно посасывал меня, о всех тех вещах, которые он со мной делал, о том, какая вибрация исходила от его стонов, я начинаю тосковать по другим поцелуям, более глубоким, чем те, которые сейчас дарит мне его язык, по его звукам.

Другой рукой он берет меня за затылок и дает мне именно то, что я хочу: глубокие, возбуждающие поцелуи мужчины, который собирается завалить меня и удовлетворить.

Его член упирается мне в живот, и я не могу не обращать на это внимания. Целуя его шею, я расстегиваю ему рубашку, глажу и посасываю его горячую грудь, живот, подвздошные кости. Он приподнимается, когда я расстегиваю ширинку, и помогает мне стянуть джинсы ему на бедра.

Мне нравится честность, которая существует между нами, то, как он смотрит – внимательно, и его взгляд тяжелеет, когда я провожу языком вдоль его члена, от корня до головки, всасывая сладость его кожи.

– Черт, как хорошо, – шепчет он.

Я играю с ним, облизываю член у корня и по всей длине, делая его влажным, чтобы я могла взять его в рот целиком и так глубоко, как только возможно, втягиваю и вытягиваю его, а он смотрит на меня потемневшими глазами, приоткрыв губы.

Я выпускаю его изо рта и с улыбкой произношу:

– Мне нравится, как серьезно ты наблюдаешь, когда я берусь за твою головку.

– Я чертовски серьезно к этому отношусь. – Он обводит большим пальцем контур моих губ.

Я облизываю палец, затем лижу головку его члена, взяв и то и другое губами, играю с ними языком. Под моей распластанной ладонью его живот каменеет и напрягается.

– Пойдем в постель, – говорит он строго. – Я хочу лизать тебя, пока ты это делаешь.

Я отстраняюсь и встаю, и когда он поднимается, натягивает джинсы на бедра и наклоняется ко мне:

– Иди сюда.

Его поцелуй такой сладкий, такой страстный, что у меня подкашиваются ноги. Его руки обвиваются вокруг моей талии и спины, он прижимается ко мне своим большим телом. Я как будто взбираюсь на него, лезу выше, чтобы обернуться вокруг него.

– Это была наша первая ссора? – спрашивает он, улыбаясь и касаясь моих губ.

– Видимо, – отвечаю я. – Не так плохо.

– Эй. – Он немного отодвигается, чтобы посмотреть на меня. – А теперь расскажи мне свои хорошие новости, пока мы не разделись и не забыли обо всем на свете.

О, точно. Я сглатываю, набираю побольше воздуха. Даже не знаю, почему я так нервничаю, ведь новость действительно хорошая! Но это имеет слишком большое значения для нас обоих, и я хочу этого так сильно, что почти чувствую вкус этого желания:

– Мне кажется, я знаю, как спасти твой бизнес.

С его губ срывается короткий смешок, и он отступает еще немного назад, а потом спрашивает:

– Вот как? Ну порази меня.

Боже, это не так-то просто сделать, ведь теперь преимущество на его стороне.

Набравшись духу, я говорю:

– У меня появилась идея у Сальваторе вчера вечером, но я не хотела ничего тебе говорить, пока не обсудила с ним, может ли это сработать. – Глаза Финна сужаются. – Смотри. Новая кинокомпания Сальваторе совместно с моим отцом запускает съемки большого фильма в апреле. Большая часть съемок будет проходить на воде, на большой шхуне.

Он продолжает смотреть на меня, никак не реагируя. Желудок у меня сжимается.

– Я подумала: может быть, они смогут починить ваши лодки в счет платы за использование их в съемках весной. И я согласилась работать у него в компании, так что смогу много и часто бывать с тобой.

Он медленно кивает, все так же не сводя с меня изучающего взгляда:

– Не уверен, что понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю, что рассказала о тебе Сальваторе, и он хочет заплатить за то, чтобы использовать ваши лодки в съемках, которые будут идти несколько месяцев. Но самое лучшее в этом то, что снимать они будут в основном в самое странное время, например посреди ночи, так что, думаю, ты сможешь по-прежнему рыбачить по утрам и…

– То есть ты договорилась использовать мои семейные лодки для съемок, даже не сказав мне об этом?

Я вдруг холодею, в груди поднимается паника:

– Не договорилась. Я просто хотела посмотреть, существует ли такая возможность.

– Но ведь очевидно, что ты задействовала достаточно ресурсов, чтобы Сальваторе позвонил тебе лично и дал согласие. И все это произошло без моего ведома. – Он опускает руку и застегивает штаны. – Я просто хочу убедиться, что правильно все понимаю.

– Финн, я…

Он издает короткий, презрительный смешок:

– Они хоть представляют себе, сколько может стоит ремонт этих лодок?

– Ну они сначала починят «Линду», но ведь и это большое подспорье для тебя, правильно? Я хочу сказать, это ведь несколько сотен тысяч долларов или даже больше, которые помогут тебе снова встать на ноги.

– Вы уже даже обсудили, какую именно лодку? И деньги?


Глаза Финна теперь открыты так широко, что я впервые вижу, насколько зелеными они могут быть:

– Харлоу, ты же никогда не видела мои чертовы лодки! Ты вообще серьезно все это говоришь?

Весь это разговор похож на холодный душ. Я все еще чувствую вкус и тепло его члена во рту. Руки у меня трясутся, глаза наполняются слезами:

– Финн, мы всего пару раз поговорили. Они знают, что тебе нужно отремонтировать твои лодки.

Его лицо становится красным, челюсть каменеет, и я поспешно добавляю:

– И они в восторге, что будут работать с тобой.

– То есть хренова туча решений может быть принята во время пары маленьких бесед. Они рассчитывают на это?

Я чувствую, как скручивается мой желудок в узел.

– Я думаю, они готовы со своей стороны договариваться, да.

Выражение его лица становится грозным.

– А почему ты не могла поговорить со мной, прежде чем обсуждать все это с Сальваторе? – спрашивает он, разворачиваясь и начиная мерить шагами комнату. – Почему ты решила, что вмешаться во все это – хорошая идея? Это МОЙ бизнес, Харлоу. И это МОЯ жизнь. МОЯ семья. Откуда ты вообще знаешь, что нам это подходит? Ты сидишь здесь, перекладывая бумажки в NBC и покупая пончики для продюсеров, в то время как я пытаюсь спасти единственный бизнес, который мой дед начал в восемнадцать лет, мать его. Мой отец и братья и я – мы все зависим от него! А я даже не знаю, что именно ты сказала этим ребятам!

– Я тебе все могу рассказать, – говорю я, идя за ним. – Когда я говорила с Сальваторе там, на вечеринке…

– О черт, Рыжик, – перебивает он, не слушая меня и снова начиная ходить по кругу. Он стаскивает с головы кепку и обеими руками трет голову и лицо. – Это просто гребаное дерьмо.

От этого разговора у меня почва уходит из-под ног, я все пытаюсь сообразить, что же сказать, чтобы объяснить, что на самом деле это хорошая идея.

– Эти деньги позволят тебе починить вашу главную шхуну, – напоминаю я ему, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – И использовать ее точно так же, как вы использовали ее до поломки. Вам не надо будет принимать участия в шоу, чтобы сохранить лодки. Это позволит вам спасти ваш бизнес, ты сможешь работать со своими братьями и…

– Ты хоть понимаешь, насколько наивно все это звучит?

Я смотрю на него в упор, чувствуя, как бьется жилка у меня на шее – так сильно стучит сердце.

– А знаешь что? Давай-ка ты позвонишь мне попозже, и мы обо всем сможем поговорить. Ты ведешь себя сейчас просто как мудак.

Он поворачивается, чтобы ошарашенно на меня взглянуть:

– Я веду себя?..

Прикрыв глаза, он делает глубокий вдох, затем выдох и снова открывает глаза:

– Да, возможно, действительно будет лучше, если ты сейчас уйдешь.



МИА ВЫНИМАЕТ третью чашку кофе из моих трясущихся рук.

– Не думаю, что тебе нужен еще кофеин, милая.

Она пожертвовала драгоценным временем с Анселем, чтобы прийти ко мне и поддержать в кризисный момент. Я опускаю голову на сложенные на столе руки и издаю стон:

– Я что, дура? Или это он придурок?

Лола ковыряет свой черничный маффин:

– Оба, я думаю.

– Может кто-нибудь объяснить мне, как устроен мужской мозг? Сначала он злится из-за моей мамы, а потом, когда я почти открываю в его жизни новую главу, когда пытаюсь спасти его бизнес, он вдруг устраивает мне истерику! – Я чувствую, что слезы вот-вот могут вернуться снова.

– Что за хрень вообще происходит???

– Ну, – начинает Лола, – ты по сути вытряхнула все его грязное белье перед его потенциальным деловым партнером и договорилась о чем-то, не удостоверившись, что он этого хочет.

Я снова издаю стон:

– Господи, когда ты говоришь вот так, я выгляжу полной идиоткой.

Лола делает лицо «Да ладно?» и сочувственно морщится.

– Эта штука с Сальваторе – она отличная, Лола. Да, это рискованно, но это может сработать, если только он перестанет вести себя как пещерный человек и бить себя в грудь кулаками, а немножко подумает! – глядя на них по очереди, говорю я. – И кстати! Не рассказывайте ничего Оливеру и Анселю – Финн им еще не сказал.

Лола кивает сразу, а вот Миа слегка ерзает на своем стуле. Наконец она произносит: