Детектив весеннего настроения

– Я далека от медицины, но они производят впечатление… – Я кашлянула, пытаясь найти подходящее слово.

– Сумасшедших? – подсказала женщина. – Видите ли… все зависит от того, что считать нормой. Повторяю, для общества они никакой угрозы не представляют.

– Содержание здесь, должно быть, обходится недешево, – заметила я.

– Зато условия, как видите, прекрасные.

– Персонал вы сами подбираете?

– С персоналом проблемы. Зарплаты у нас такие же, как и в больницах города, а работать здесь могут далеко не все.

– Вам помогают женщины из сестринства?

– Вы об Агнессе? – вздохнула главврач. – Из милиции у меня уже были. Ужасно. Просто в голове не укладывается. Говорят, вырезали сердце и положили в холодильник…

– Агнесса здесь долго работала?

– Несколько месяцев.

– Какие у нее были отношения с местными обитателями?

– Прекрасные. У нас по-другому не бывает. Агнесса работала безвозмездно и, если бы ей что-то не понравилось, могла и не приходить. А если бы она нам не понравилась, мы бы попросили ее не приходить. Как видите, все просто. Следователи задавали те же вопросы. Конечно, куда они клонят, понять нетрудно. Убийство совершил психически ненормальный, но даже если бы кто-то из наших пациентов мог покинуть приют незаметно (а это невозможно, двери запираются, ключи у дежурной, ночью возле дверей дежурят санитары, окна снабжены сигнализацией), так вот, если бы даже они научились проходить сквозь стены, никто из наших пациентов не смог бы совершить убийство. В них нет агрессии. Это люди, которые хотят лишь одного: чтобы остальной мир им не мешал.

– А если допустить, что Агнесса кому-то помешала?

– Кому? Достаточно было сказать слово, и мы бы с ней простились. Нет, это совершенно исключено. К тому же в основном наши пациенты люди преклонного возраста. Даже физически никто из них не мог совершить это убийство.

Разумеется, настаивала я скорее из упрямства. Заведение хоть и именуется приютом, но все-таки содержит психбольных, так что с охраной здесь наверняка порядок.

– Кстати, Агнесса приводила с собой подругу. Светлана, кажется. Да, Светлана. Она не из сестринства, но тоже хотела помогать. Но и одного дня не выдержала. Надо очень любить людей, чтобы оставаться здесь, – вздохнула Ангелина Павловна, и стало ясно, что любить всех людей ей все-таки нелегко. – Она тоже была журналисткой, – вдруг сказала она, приглядываясь ко мне. – Мне даже кажется, что вы похожи. Впрочем, это ерунда, конечно.

– Это не та самая журналистка, которую убили несколько месяцев назад? – быстро спросила я.

– Да-да. Та самая. Агнесса ушла от нас через неделю после гибели подруги. Сказала, что плохо себя чувствует. Это можно понять, такое несчастье, а она ведь была на инвалидности.

– И даже лечилась в психиатрической больнице.

– Да? Я не знала. Мне она нравилась, и я жалела, что она ушла. Если честно, с персоналом у нас проблемы. Сестры нас очень выручают.

Мы шли по коридору, когда на меня вновь накатила волна страха. Я быстро огляделась. Рядом никого не было. Дверь с окошком, мой взгляд задержался на нем. Сердце билось, как после быстрого подъема в гору.

– А здесь у вас что? – спросила я, кивнув на дверь.

– Процедурный кабинет, – пожала она плечами.

Надо было откланиваться. Я задала еще несколько вопросов и узнала, что в приюте есть церковь. Точнее, она была когда-то, теперь ее реставрируют.

– Возможно, через год-другой закончится ремонт.

– Можно взглянуть? – спросила я, надеясь, что, пока я здесь, придет озарение и я пойму причину своего внезапного страха.

– Собственно, смотреть еще не на что, но если вам интересно…

Мы спустились на первый этаж, прошли по коридору. Рядом с кухней, откуда вкусно пахло пирогами, была застекленная дверь. Отсюда начиналась небольшая галерея, которая вела к левой башне. Ангелина Павловна подергала дверь, она была заперта.

– Сейчас принесу ключ.

Я немного поскучала, разглядывая в окно кладбищенскую стену. Страх исчез так же внезапно, как и появился. Может, мне тоже следует ненадолго удалиться от мира? Пожить в тишине?

Я услышала шаги – вернулась Ангелина Павловна. В руках у нее был ключ с биркой, на которой значилось: «Церковь». Она отперла дверь, и мы вошли в светлое восьмиугольное помещение. Это была скорее часовня. Стены с облупившейся штукатуркой, на полу мраморные плиты, заваленные строительным мусором.

– Мы успели застеклить окна и оштукатурить потолок. Ремонт начали еще три года назад, но… средств не хватает. Ищем спонсоров. На наших пациентов, безусловно, благотворно скажется возможность помолиться здесь в любое время.

– Работы прекращены?

– Да, к сожалению. С прошлого лета так ничего и не сделано. Надеемся на помощь епархии и просто добрых людей. Может, публикация в вашей газете позволит нам найти средства.

– Я надеюсь, – кивнула я.

Мы покинули часовню, а я поблагодарила Ангелину Павловну и извинилась, что отняла у нее так много времени.

– Что вы, мы всегда рады добрым людям! – был ответ.

Я тоже порадовалась, что оказалась среди добрых людей. Главврач проводила меня до служебного входа, здесь мы простились. Подошла все та же старушка, открыла дверь, и я с облегчением вздохнула, оказавшись на воздухе.


Я направилась к машине и вдруг сбилась с шага. Ощущение появилось такое, точно чей-то взгляд буквально буравит мне затылок. Я быстро огляделась: кладбищенская стена, с той стороны ворота на кладбище, хотя на самом деле ворот не было, только арка из красного кирпича. По дороге мчатся машины, напротив здание с заколоченными окнами, на тротуаре никого. И все-таки чувство было такое, что за мной наблюдают.

Мой взгляд скользнул вдоль окон приюта. Показалось или жалюзи на одном из них чуть раздвинуты? Показалось. Впрочем, почему бы, к примеру, Ангелине Павловне не проявить любопытство и не посмотреть в окно? Странно, но теперь старое здание из красного кирпича выглядело зловеще, точно таило смертельную угрозу. Я ускорила шаг, хотелось побыстрее оказаться в машине.

На стоянке моя «Ауди» по-прежнему была в одиночестве. Подходя ближе, я с удивлением отметила, что Ковалева в машине нет. Куда он мог деться? Вряд ли ему пришла в голову мысль прогуляться по кладбищу… Я опять взглянула на окна здания приюта. Никакого намека на движение и чужое любопытство.

А Ковалев оказался в машине, в этом я смогла убедиться, открыв дверь. Он откинул сиденье и вроде бы дремал, однако впечатление оказалось обманчивым.

– За нами наблюдают, – сказал он тихо.

Я села и завела мотор.

– Да?

– Видишь джип на той стороне дороги?

– Вижу, – кивнула я. Джип был мне знаком, вчера я имела счастье видеть его из кафе и с крыши дома. – Мой друг Гризли. Надеюсь, военных действий они не затевают.

Ковалев взглянул на меня без приязни. Я выехала со стоянки, отметив, что джип продолжает стоять на месте. Вновь я увидела его, выезжая на проспект, – он маячил где-то сзади, в потоке машин я не сразу его заметила.

– Они осторожны, – сказала я.

– И нам бы не помешало… – буркнул Ковалев. – Ну, что? Узнала что-нибудь интересное?

– Агнесса работала здесь довольно долго, ушла через несколько дней после гибели Светки. Очень странная лавочка.

– Что тебе не понравилось? – насторожился он.

– Трудно сказать. Общая атмосфера.

– А чего ты ожидала от психушки?

– Агнесса знала убийцу, – подумала я вслух. – Знала, оттого и погибла.

– Тогда ни о каком психе не может быть и речи. Маньяки по трое не ходят.

Разумеется, он был прав. Бесконечные разговоры с разными людьми ни на шаг не продвинули меня к разгадке, оттого я и злилась.

– Куда теперь? – спросил Ковалев.

– В «Белые облака».

Он лишь вздохнул, таким образом демонстрируя свое отношение к этой идее. На самом деле я, как и он, считала, что очередной визит вряд ли что даст. Но что-то я должна была делать? Надо вынудить убийцу действовать, другого способа разгадать все эти тайны я не видела. Придется болтаться по городу, приставать с расспросами, пока случайно не дерну за нужную ниточку. Вот тогда они непременно начнут действовать, и я буду знать, что я на правильном пути. А пока – игра вслепую. Чет – нечет, холодно – горячо… Пока только холодно.

Агнесса погибла поздно вечером, уже после моего визита к ней. Я собиралась поговорить с ней, но Ковалев убеждал подождать до утра…

Я взглянула на него, он напряженно смотрел в зеркало. Должно быть, выискивает джип в потоке машин. Что он тогда сказал? «Уже поздно, она дверь не откроет». И был прав. Зато кто-то открыл дверь без помощи хозяйки. Если бы я отправилась к ней… Мы были во дворе, и свет в окнах не горел. Она рано ложилась спать, принимала снотворное. Нет, она не открыла бы дверь, и я бы ее не спасла. Это все мои фантазии. Женщина очень боялась и хранила свои тайны. Иначе бы все рассказала следователю. Милиция смогла бы ее защитить, а какой прок от меня? Что же такого она знала? Или видела?

Я сворачивала к «Белым облакам», когда у меня зазвонил мобильный. Взглянув на номер, я усмехнулась, но после недолгой душевной борьбы ответила. Звонил Пашка.

– Привет, – сказал весело.

– Привет.

– Чем занимаешься?

– А тебе что за дело?

– Я волнуюсь. Нет, переживаю. Я даже места себе не нахожу!

– А что с тобой случилось?

– Не со мной. Я беспокоюсь за тебя.

– Напрасно.

– В общем-то, я подумал… Может, ты накормишь меня обедом?

– Не наглей.

– Это шутка. Сегодня ночью мне повезло. Я могу сам пригласить тебя в ресторан.

– Ограбил кого-нибудь? – усмехнулась я, он в ответ хихикнул.