Девять совсем незнакомых людей

– Постойте… что? – спросила Фрэнсис и неуверенно рассмеялась, словно выслушала шутку, которую не вполне поняла. – Прошу прощения. Вы ведь не хотите сказать, что мы тут принимали ЛСД?

Ларс увидел, что большинство из гостей смотрят на Машу с тупым непониманием. Это собрание явно было слишком консервативно настроено, чтобы согласиться с откровением касательно наркотиков, даже с учетом популярности кокаина в пригородах. Сам Ларс баловался кокаином, экстази и марихуаной, но никогда – ЛСД.

– Как я уже сказала, это называется «микродозировка», – повторила Маша.

– Это называется «разбавление наших фруктовых коктейлей галлюциногенным наркотиком», – отрезала Хизер.

Хизер. До этого дня Ларс никогда бы не подумал, что ее зовут Хизер. Имя было слишком мягким для этой тощей загорелой женщины с мышцами, напоминающими детали машин, и постоянным прищуром, как будто она смотрела на солнце[12]. Каждый раз, глядя на нее в период молчания, Ларс воображал, что нажимает ей большими пальцами в точку между бровями и говорит: «Спокойно». Теперь он корил себя за раздражение по отношению к ней, ведь она потеряла сына. Ей было позволительно хмуриться.

– Это называется «возмутительно», – продолжила Хизер. Теперь она не щурилась. Ее глаза горели яростью.

– Я не очень понимаю, – сказал ее сбитый с толку муж, похожий на длинный стебель сельдерея человек, такой придурковатый, что и бровью не вел. Звали его Наполеон, и это только добавляло очарования.

Ларс не думал, что пребывает в наркотической эйфории. Да, чувствовал он себя отлично, но он обычно чувствовал себя хорошо во время любых очищающих процедур. Возможно, дозы были слишком малы, чтобы повлиять на него. Или же у него выработалось привыкание. Он тайком провел пальцем по кромке своего бокала с коктейлем и лизнул палец. Ларс вспомнил, как в первый день попробовал коктейль и сказал Далиле: «О, как вкусно. А что туда подмешано?» – а та ответила: «Мы дадим вам рецепт перед вашим отъездом». Ларс полагал, что в рецепте будет указано количество чайных ложек чиа, а не содержание ЛСД в миллиграммах.

– Но… но мы здесь для детоксикации! – воскликнула Фрэнсис. – Выходит, мы отказались от кофеина, чтобы заменить его наркотиком?

Тони, он же Улыбчивый Хогберн, сказал:

– Не могу поверить, что вы конфисковали у меня пиво, чтобы поить наркотой!

– Вы не считаете алкоголь наркотиком? – спросила Маша. – Вредоносность ЛСД составляет одну десятую вредоносности алкоголя! Что вы думаете об этом?

– Я полагаю, что в ЛСД нет калорий, – сказала Кармел.

Запомнить ее имя было легко, потому что у Ларса была знакомая по имени Кармел, тоже до скукоты убежденная, что она толстая. Очки Кармел косо сидели на ее носу, но она, казалось, и не замечала этого. Она слонялась без дела последние пять дней с тем выражением недавно побитого человека, которое Ларс хорошо знал по своим клиентам. От этого выражения в нем начинала гореть ярость; эта ярость питала всю его карьеру. Он мог бы миллион долларов поставить на то, что муж бросил ее ради какой-нибудь молодухи.

– А разве ЛСД к тому же не ускоряет пищеварение? – с надеждой спросила Кармел. – Я не возражаю, если мое пищеварение ускорится. Я тоже никогда не принимала наркотиков, но меня это абсолютно устраивает. Я целиком и полностью доверяю вам и вашим методам, Маша.

Оттого, что ты похудеешь, ты не станешь чувствовать себя лучше, детка. Обчистите ее до нитки. Ларс поговорит с ней позднее. Узнает, кто ее представлял.

– Я не могу поверить, что вы давали моей несовершеннолетней дочери ЛСД, – сказала Хизер.

– Я не несовершеннолетняя, мама, – возразила Зои. – Я теперь чувствую себя хорошо, гораздо лучше, чем чувствовала себя в последнее время. Речь идет о микродозах. Все это вполне нормально.

– Да ничего это не нормально! – выдохнула Хизер. – Бога ради!

– Маша, послушайте меня, – серьезным тоном заговорил Наполеон. – У меня был страшный опыт с наркотиками, когда я был подростком. У меня глюки начались, как они говорят. Одно из худших впечатлений в моей жизни, и я неизменно говорил моим детям, что я навсегда зарекся от приема наркотиков. Поэтому я высоко ценю ваши слова, но отказываюсь принимать их.

– Боже мой, Наполеон, да ты их уже напринимал! – сказала Хизер, скрежеща зубами. – Ты что, не слышал?

– Это все враки, – сказал победитель лотереи.

Как его зовут? – опять забыл Ларс. Хорошее имя для мальчика. Как же? Парнишка так дрожал от плохо сдерживаемой ярости, что со стороны казалось, будто у него приступ. Он со сжатыми зубами проговорил:

– Я на это не подписывался.

Потом заговорила его молодая жена:

– Бен, он типа «война наркотикам».

Бен, подумал Ларс. Вот как его зовут. Бен и его косметически улучшенная жена… Джессика. Бен и Джессика. Вряд ли эти двое заключили добрачное соглашение, а теперь на карту поставлены немалые деньги, если брак распадется. Они из тех пар, которые потратят на адвокатов все.

– Он даже аспирина не принимает, – сказала Джессика. – У него сестра наркоманка. Настоящая. Это плохо. – Она положила руку на плечо мужа и продолжила: – Не представляю, как это может помочь нашему браку. Меня это тоже совсем не радует. Совсем.

На ее маленьком бедном личике, похожем на личико Барби, и в самом деле появилось нерадостное выражение. Ларс почувствовал, как распирает его грудь: в ней забил глубокий, мощный источник сочувствия бедняжке Джессике. Запутавшаяся маленькая богачка. Куча денег и ни малейшего представления о том, на что их потратить, кроме косметических процедур, которые не идут ей на пользу.

– Я понимаю ваши страхи, – сказала Маша. – Вам промыли мозги той дезинформацией, которую распространяет правительство.

– Никто мне не промывал мозги, – возразил Бен. – Я видел это своими глазами.

– Да, Бен, но вы говорите об уличных наркотиках, – сказала Маша. – Проблема с уличными наркотиками в том, что ни их содержание, ни дозировку невозможно контролировать.

– Не могу поверить! – Бен вскочил на ноги.

– ЛСД очень успешно использовался для лечения наркозависимых, – объяснила Маша. – Вашей сестре он пошел бы на пользу. Если его применять в надлежащих условиях.

Бен ударил себя ладонями по лицу:

– Невероятно!

– Вы знаете, был такой великий человек. Его звали Стив Джобс, – сказала Маша, и Ларс, который только и ждал, что она назовет далай-ламу, сдавленно хмыкнул. – Я всегда им восхищалась.


– Тогда я не понимаю, почему вы у всех нас отобрали айфоны.

– Вы знаете, что сказал Стив Джобс? Он сказал, что прием ЛСД был одним из самых важных, самых принципиальных событий в его жизни.

– Это прекрасно! – Слова Маши сильно развеселили Ларса. – Если Стив Джобс сказал, тогда давайте все будем принимать ЛСД.

Маша печально покачала головой, глядя на них, словно они были заблудшими, но любимыми детьми.

– Побочные эффекты психоделических наркотиков минимальны. Уважаемые исследователи из университетов Лиги плюща в настоящее время проводят их клинические испытания! Уже получены отличные результаты! Микродозирование позволило вам за прошедшую неделю сосредоточиться на медитации и практиках йоги, а кроме того, избежать абстинентного синдрома, который неизбежно возник бы при вашем отказе от куда более опасных продуктов вроде алкоголя и сахара.

– Да, Маша, но… – Хизер говорила спокойнее, чем раньше; она раздвинула пальцы на обеих руках, словно в ожидании, когда подсохнет только что нанесенный лак для ногтей. – Тот эффект, что я сейчас испытываю, эффект, который, как я подозреваю, мы все теперь начинаем испытывать, является следствием чего-то большего, чем микродоза.

Маша улыбнулась Хизер, словно та не могла сказать ничего для нее более приятного:

– Ах, Хизер, вы такая умная женщина!

– Последний фруктовый коктейль был не похож на другие, – заявила Хизер. – Верно?

– Вы правы, Хизер, – сказала Маша. – Я как раз собиралась рассказать об этом, но вы меня все время затыкали за нос! – Она почти мгновенно поправилась: – За пояс! – Ее белые зубы сверкали в мерцании свечей; трудно было сказать, что выражало ее лицо – улыбку или гримасу. – А теперь переходим к следующему этапу тщательно выверенного и точно исполняемого протокола.

Она оглядела комнату, едва заметно кивая каждому, словно давая утвердительные ответы на незаданные вопросы. «Да, да, да», – казалось, говорила она.

– Теперь для вас начнется воистину преображающий этап. Мы никогда этого не делали в «Транквиллум-хаусе», и нас переполняют эмоции. Вы – первые девять гостей, которым будет предоставлена эта уникальная возможность. – (Великолепное ощущение благодати, словно мед, разлилось по телу Ларса.) – У большинства из вас последний коктейль содержит не только дозу ЛСД, но и жидкую форму псилоцибина, это природная субстанция, присутствующая в некоторых разновидностях грибов.

– Галлюциногенные грибы, – с отвращением произнес Тони.

– Боже мой! – воскликнула Фрэнсис. – Я будто снова пишу работу на степень бакалавра.

Ларс был просто счастлив, выбрав «Транквиллум-хаус». Какое замечательное место! Какое инновационное, на переднем плане науки!

– Но именно это со мной и случилось. Мои глюки. От галлюциногенных грибов.

– Мы этого не допустим, Наполеон, – сказала Маша. – Мы хорошо подготовленные профессиональные медики, и мы здесь для того, чтобы помочь вам, чтобы направить вас. Те средства, что вы принимаете, проверены, они имеют максимально чистую форму.

«Превосходные, высшего качества, чистейшие», – мечтательно подумал Ларс.

– Это так называемая управляемая психоделическая терапия, – сказала Маша. – По мере растворения вашего эго вы перейдете на более высокий уровень сознания. Занавес поднимется, и вы увидите мир, каким никогда не видели его прежде.

У Ларса был друг, который несколько дней плыл по Амазонке, чтобы принять участие в церемонии аяуаски[13]. Во время церемонии его многократно рвало, и он ел живых жуков, чтобы добиться просветления. Здесь, слава богу, по сравнению с аяуаской все было вполне цивилизованно. Пятизвездочное просветление.

– Какая куча вранья, – сказал Тони.

– Но я потерял голову, – заявил Наполеон. – Я в прямом смысле потерял голову, и мне это очень не понравилось.

– Это произошло потому, что вы не находились в безопасной, контролируемой среде. Специалисты называют ее «установка и обстановка», – сказала Маша. – Для позитивных ощущений вам необходим правильный настрой и контролируемая среда вроде той, что мы создали здесь сегодня. – Она обвела рукой комнату. – Яо, Далила и я находимся здесь для того, чтобы руководить вами и обеспечивать вашу безопасность.

– Вы знаете, что вас за это привлекут к суду? – безмятежно спросила Хизер.

Маша улыбнулась и нежно сказала ей:

– Через минуту я попрошу вас перейти к раскладушкам, вы ляжете и испытаете то, что – уверяю вас – будет воистину трансцендентным опытом.

– А что, если я не желаю этого опыта? – спросил Тони.

– Я думаю, мы все сейчас сидим в космическом корабле, – пожал плечами Ларс и толкнул крупное, мясистое плечо Тони своим. – Можем только наслаждаться путешествием. Кстати, я нахожу вашу улыбку по-настоящему обаятельной.

– Ой, и я тоже! – поддакнула Фрэнсис. – Мне нравится его улыбка! Словно вся его голова сминается, как… как… мятая ткань.

– Господи боже! – произнес Тони.

– А вы очень красивы, – сказала Фрэнсис Ларсу. – Просто сногсшибательно.

Ларс всегда чувствовал расположение к людям, которые безусловно признавали его красоту.

– Очень мило с вашей стороны, – скромно сказал он. – Но это не моя заслуга. В моем роду длиннющая цепочка сногсшибательно красивых людей.

– Я думаю, что давать нам наркотики без нашего разрешения – нарушение закона, – не отступала Джессика.

«Конечно нарушение, умная ты голова», – подумал Ларс.

– Пожалуйста, не называйте меня умной головой, – попросила Джессика.

У Ларса кровь застыла в жилах: она может читать его мысли, и она чрезвычайно богата. Она теперь имеет возможность покорить мир в собственных злодейских целях.

– Мы приехали сюда ради консультаций по семейным вопросам, – заявила Джессика. – Мы заплатили за эти консультации. А это все для нас лишено смысла.