Девятая могила

– Я думала, это чисто шведская забава.

– Я тоже так думал. Но, во всяком случае, они так поступили. И насколько я понял, они пили много всякого разного, пока внезапно не заметили, что Катя Сков исчезла.

– А они уверены, что она просто-напросто не спит в спасательной шлюпке или что-то в этом роде?

– Персонал осмотрел паром два раза. Но это не играет никакой роли. Как только я услышал об этом, я связался с этим, в Scandlines… Как там его зовут?

– Да, я знаю, кто это.

– О’кей. Я попросил его просмотреть видео, снятое камерой наблюдения, и, как я и подозревал, оказалось, что он был там на той же машине.

– Ты имеешь в виду «БМВ» Акселя Ноймана с датскими номерными знаками?

– Именно. Он якобы выехал с парома в Хельсингборге сегодня ровно в двадцать две минуты первого.

Дуня посмотрела на часы и отметила, что это произошло всего лишь два часа назад. Вечность в данной ситуации, но в то же время гораздо лучше, чем ничего.

– Утес, что скажешь, если я приеду к вам и мы вместе будем работать над этим делом?

– Именно это я и хотел предложить. Позвони, как только будешь знать, когда ты сможешь приехать в Хельсингборг, и я встречу тебя на вокзале Кнутпунктен.

Они закончили разговор, и Дуня сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь замедлить сердцебиение. Но бесполезно. Адреналин зашкаливал, словно она прыгнула в ущелье, а ноги ее были перевязаны толстой резинкой.

По телевизору она увидела, как Слейзнер закончил пресс-конференцию, встал и сошел с подиума. Для человека, любящего быть в центре внимания, у него был слишком сдержанный вид. Это могло значить только одно: он вне себя от бешенства.

В каком-то смысле она его понимала.

Даже слишком хорошо.

Но ее это не беспокоило.





41




– Привет, Матильда. Как ты? – Фабиан говорил по мобильному, направляясь по коридору в совещательную комнату.

– Когда ты придешь домой? Я несколько раз звонила маме, но она не отвечает.

– Она же в мастерской, и у нее наверняка отключен мобильный. Послушай, ведь с тобой Ребекка?

– Да, но мне она не очень нравится. Она все время выходит на балкон поговорить по телефону, и она курит. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас приехал домой.

– Малышка, пойми, это невозможно. Ведь только половина второго, и мне надо поработать еще несколько часов. Но потом обещаю сразу же пойти домой, и мы сможем посмотреть телевизор и отпраздновать начало выходных. Хорошо?

Ответа не последовало, но он услышал, как няня спрашивает Матильду, не хочет ли она поиграть в «Звезду Африки».

– Ладно, папа, увидимся. – Не успел Фабиан ответить, как в ухе у него щелкнуло. Он положил мобильный в карман и вошел в комнату.

Там уже сидели Томас, Ярмо и Малин. Не хватало только Хермана Эдельмана. Настроение у всех было почти что приподнятое. В термосе был свежий кофе, а коробка с печеньем так и ждала, что ее откроют и пошлют по кругу. Сегодня все позволят себе лишние калории. Но позже.

По традиции сначала Эдельман войдет с подносом, уставленным едой, и похвалит их за работу, благодаря которой еще одного преступника смогли опознать и схватить. Затем он нальет каждому по рюмке водки и угостит придуманным им блюдом, которое со временем все полюбили, – хлебцы Finn Crisp с икрой Kalles kaviar и мелко нарезанным красным луком.

– Позволь поздравить с первым выстрелом из пушки, – сказал Ярмо, изображая пальцами маленький пистолет.

– Согласись, красиво сработано. Ведь речь идет о пятнадцати метрах в кромешной тьме, – заметил Томас.

– Повезло, – сказал Ярмо, отпив кофе.

– Повезло? Я смог бы повторить все с завязанными глазами.

– Тогда тебе должно еще больше повезти. К тому же ты забыл сделать предупредительный выстрел.

– А ты не думаешь, что я хотел рискнуть и заставить его сдаться и лечь? Я свалил этого дьявола. Бум… прямо в бедро. Это больше, чем ты сделал за все годы твоей службы. – Томас похлопал Ярмо по плечу.

– Надеюсь, вы не начали без меня?

Все дружно обернулись к вошедшему Эдельману, и когда он поставил на стол переполненный поднос, стали аплодировать.


Раздали стопки и послали по кругу запотевшую бутылку водки O.P. Anderson.

– А я что буду пить? – спросила Малин.

– Лимонную воду или легкое пиво, – ответил Эдельман, откручивая маленький красный пластмассовый колпачок от тюбика с икрой. Затем он перевернул колпачок и кончиком в форме звезды проткнул защитную фольгу. – Или выпей чуть-чуть и притворись, что ты снова в Дании.

Все засмеялись. Они брали хлебцы, выдавливали на них полоски икры, как только освобождался тюбик, переворачивали бутерброды икрой вниз и макали их в блюдо с мелко нарезанным красным луком. Фабиан попробовал свой бутерброд. Резкий вкус лука в сочетании с солоноватой икрой и твердым хлебом доставлял настоящее удовольствие. Это было действительно вкусно, и он не мог понять, почему раньше проявлял такой скепсис и крайне неохотно согласился попробовать.

Когда все успели съесть по несколько штук, Эдельман вытер руки о бороду и поднял свою стопку.

– Пользуясь случаем, хочу поздравить вас с прекрасной работой. Вы не только схватили преступника. Сделав это за рекордно короткий срок, вы еще и сэкономили мое время на пресс-конференциях.

Они опустошили свои стопки, и Эдельман во второй раз послал бутылку по кругу.

– Чтоб вы знали. Когда я понял, что случилось с Гримосом, я сразу же подумал об Оссиане Кремпе.

Фабиан и его коллеги переглянулись.

– Да, это правда. Но я ничего не сказал, – продолжил Эдельман, делая себе новый бутерброд. – Я был полностью уверен, что это не может быть он. Что его изолировали от общества на всю оставшуюся жизнь. Мне совершенно не пришло в голову, что он отсидел свой срок и вышел на свободу. Вы должны знать одну вещь. Оссиан Кремп был не только необычайно ловким и изощренным преступником. Он, без сомнения, самый хладнокровный злоумышленник, с которым я имел дело за все годы моей службы. Настолько хладнокровный, что он, не колеблясь, мог вырвать глаза своему собственному адвокату, когда почувствовал, куда ветер дует. И они выпустили его уже через тринадцать лет. – Эдельман покачал головой и опустошил стопку одним махом. – Однако нам надо еще кое-что выяснить до того, как мы уйдем на рождественские каникулы и купим нижнее белье своим женам.

– А что конкретно ты имеешь в виду? – спросила Малин.

– Мы по-прежнему не знаем, что он сделал с Фишером, – сказал Ярмо.

– Допустим, – отозвался Эдельман.

– И потом у нас есть эта женщина, – сказал Фабиан и достал несколько снимков женщины с вырезанными глазами, сделанных в автобусе.

– А кто это? – Эдельман взял один из снимков и посмотрел на него.

– Пока что мы этого не знаем. Но эти фотографии лежали в его квартире вместе с аналогичными фото Гримоса и Фишера.

– Значит, где-то взаперти может находиться еще одна жертва? – Эдельман покачал головой и вздохнул.

– Или она живет в счастливом неведении, что стоит на очереди.

– Когда мы сможем его опросить? – поинтересовалась Малин, делая себе новый бутерброд.

– Я только что связывался с Южной больницей, – сказал Эдельман. – Они как раз зашивают ему рану.

– Тогда мы сможем поехать туда через час.

– Именно об этом я и хотел поговорить. После случившегося он явно не в себе.

– Но ведь он и до этого таким был, – со смехом заметил Томас.

– Во всяком случае, так считает его врач, который запретил его посещать.

– Что значит запретил? – спросил Ярмо. – Он ведь не может воспрепятствовать нашему расследованию?

– К сожалению, как раз может, если речь идет о здоровье подозреваемого. И давайте не забывать этого. Как бы мы ни были уверены в нашем деле, на данный момент он всего лишь подозреваемый.

– Когда мы сможем с ним встретиться? – спросил Фабиан, хотя уже чувствовал, что это может произойти нескоро.

– Они обещали дать ответ после выходных, но сказали, что нам надо ждать как минимум неделю.

– Неделю? – удивился Томас, допив водку. – Я же, черт возьми, прострелил ему ногу, а не рот.

– Вопрос в том, можно ли с ним вообще проводить допрос, – сказала Малин.

Одна, или, может быть, даже две недели. Это никуда не годится, подумал Фабиан. Тогда Фишер наверняка умрет. Как и женщина в автобусе.

– О’кей, что будем делать? Помимо того, что сидеть здесь и валять дурака, – сказал Томас.

– Без дела никто сидеть не будет, – отозвался Эдельман. – Стуббс, например, уже вовсю осматривает его квартиру, и есть шанс найти там зацепку, которая может повести нас дальше.

– О’кей, тогда будем держать кулачки, – сказал Томас, макнув еще один хлебец с икрой в блюдо с красным луком.

– Думаю, на сегодня все. – Эдельман встал. – Угощайтесь. А мне надо готовиться к пресс-конференции. Надеюсь, последней по этому делу. – Он вышел из комнаты.

В комнате воцарилась тишина, а хорошее настроение как ветром сдуло.

– Ну, если ничего не случится, увидимся в понедельник, – сказал Фабиан и отодвинул свой стул.

– Конечно. Хороших выходных, – сказал Ярмо.