Девятая могила

Ее больничная одежда вся пропотела, и она не могла пошевелиться. Страх словно так впился в нее когтями, что она могла только лежать в кровати и пристально смотреть на женщину. Она даже не решалась сделать попытку дотянуться до тревожной кнопки, которая висела на шнуре всего лишь в полуметре от нее.

Никто из них ничего не сказал. Слова были не нужны. Взглядов было более чем достаточно.

Они обе поняли.

Никакого возврата нет.

Аиша Шахин… Малин мысленно повторила имя и поразилась, какое оно красивое. Почти такое же красивое, как женщина, которая стояла в нескольких метрах от нее, и у которой, несмотря на золотисто-коричневую кожу, были совершенно ясные голубые глаза.

Страх начал отступать. Может быть, потому, что вся ситуация казалась абсолютно нереальной. Потому что настолько красивое создание не может сотворить такой ужас. Это противоречит всем законам природы. То же самое было с кадрами, снятыми немногим больше восьми лет назад. Они походили на кадры в игровом фильме и были такими нереальными, что им с Андерсом надо было до глубокой ночи сидеть перед телевизором и смотреть, как самолеты снова и снова врезаются в небоскребы, чтобы осознать, что все произошло на самом деле.

Малин собралась с силами и протянула руку к тревожной кнопке, не отводя глаз от женщины. Но промахнулась, и ей ничего не оставалось, кроме как повернуться, чтобы достать до кнопки, которая теперь ходила, как маятник, туда-сюда. Наконец дрожащей рукой она судорожно схватила пластмассовый конус и нажала на него большим пальцем.

Но слишком поздно.

Уборщица уже набросилась на нее и выдернула шнур из розетки. Малин замахала руками, пытаясь расцарапать все, до чего дотягивалась, без всякого плана и цели. Но ее руки никогда не боролись не на жизнь, а на смерть, поэтому их скоро одолели и прижали к груди. Какой же силой обладала эта женщина!

К ее лицу прижали дыхательную маску. Она заметила это только тогда, когда услышала, как пошел газ. Она никогда не умела задерживать дыхание. Всегда всплывала первой на поверхность. Но сейчас не было никакой поверхности, на которую надо было всплывать. В этот раз она вынуждена быть внизу, несмотря на растущую боль в груди. Она долго не выдержит. Малин уже представила себе, что скоро ей придется сдаться.

Ее легкие вот-вот взорвутся, и она сделала последнюю отчаянную попытку высвободиться. Руки по-прежнему были связаны. Она могла шевелить только головой. Сначала в одну сторону, потом в другую. Она повторила движения, но сильнее, и между маской и ее лицом образовалась щель.

Наконец она смогла сделать вдох, а потом еще один, одновременно вертя головой во все стороны, пока с нее не слетела маска. Не думая, она впилась зубами в ладонь, державшую ее руки, и укусила так, что почувствовала во рту привкус крови.

Женщина закричала и немного ослабила хватку. Малин перекатилась на бок, подальше от нападавшей, через край кровати и вниз на пол. У нее заболело бедро, но какое теперь это имеет значение? Имеет значение только одно: выбраться отсюда. Прочь от красивого монстра в коридор, где она может позвать на помощь.

Малин попыталась встать, но бедро ее не слушалось. Тогда она поползла на четвереньках. С помощью рук и одной ноги, вторая просто волочилась. Она делала все, чтобы отвлечься от боли в бедре, хотя та становилась более и более интенсивной, и изо всех сил старалась пробраться к двери.

У двери она стала как можно громче звать на помощь, одновременно пытаясь дотянуться до ручки. Но это ей так и не удалось.

Руки, которые схватили ее за лодыжки, были слишком сильными. Они потащили ее обратно по полу, как только что забитого зверя. Малин стала сопротивляться, высвободила руки, опять сумела добраться до двери и, в конце концов, открыть ее.

Но только мысленно. Тело сдалось.

Разбитое бедро и острое колено в спину. Этого было достаточно, чтобы обезвредить ее.

– Ты должна была надеть маску. Не факт, что они выживут, – сказала женщина за ее спиной.

Малин не понимала, о чем она говорит, пока не почувствовала, как кольнуло между позвонками, и тело стало неметь.

Сначала ноги, а потом живот.





95





3 апреля 2000 г.


Аиша Шахин перешла границу три года тому назад. Имея только сбережения своей матери, она сумела добраться до самой Швеции. Там у нее обнаружился талант к шведскому языку, и она стала одной из лучших учениц на курсах шведского языка для иностранцев. Она не смогла применить свое медицинское образование и начала работать в клининговой компании. Медленно, но верно она создала свой мирок, где могла чувствовать себя защищенной. Но она никогда не переставала мечтать о том дне, когда они с Эфраимом воссоединятся. О том дне, когда они отрешатся от всего и больше никогда не расстанутся.

Поэтому она вернулась.

Несмотря на все риски, Аиша перешла границу и добралась до своей старой родной деревни Иматин. Письмо не оставило ей никакого выбора. Письмо, которое, с божьей помощью, проделало весь путь до нее. Письмо рассказывало так много, но, тем не менее, не отвечало на самый главный вопрос.

Он жив?

Ему удалось невозможное или произошло то, чего она опасалась? Неизвестность всей тяжестью давила ей на грудь и готова была задушить ее, если она скоро не получит ответ.

Бог, во всяком случае, был с ней, она чувствовала это всем телом. Как тяжелый рюкзак, который натирал ей плечи, но едва ощущался. Или ясное ночное небо. Света полумесяца было вполне достаточно, и она не включала карманный фонарик. Что было большим преимуществом: хотя она видела издалека, что во всех домах в деревне темно, это отнюдь не означало, что все спят.

В детстве Аиша была здесь много раз. Она и ее приятели любили бегать здесь и играть в прятки среди деревьев и стен. Мать предупреждала ее, что когда-нибудь они будут за это наказаны. Что существуют такие мощные силы, что ей будет нечего противопоставить, если они пробудятся к жизни. Но она продолжала, не думая о том серьезном, что находилось под ее босыми ногами.

Она поняла, о чем говорила ее мать, только утром после той ночи, когда отключилось электричество и вся деревня погрузилась во тьму. У стены лежали в куче три мертвых тела, как раз в том месте, где она обычно сидела в тени и считала вслух, закрыв глаза ладонями, пока другие бегали и прятались. Аиша была знакома со всеми тремя, но самого младшего знала по-настоящему. Они играли почти каждый день после школы, и из всех ее знакомых он лучше всех бросал камни.

Все выглядело точно так, как она помнила. Деревья, которые дарили тень и на которые было так весело лазать, скамьи с внутренней стороны стены и могилы, разбросанные в разных местах. Несколько старых могил с разбитыми опрокинутыми камнями. Остальные совсем новые.

Уже через несколько минут она нашла то, что искала. Они лежали в ряд в дальнем углу, и хотя прошло почти два года, на земле еще можно было различить.


Расин… Михаяр… Закван… Тамир… Музаффар… Алтаир… Сафи… Васим…

Знакомо каждое имя. Пятеро из них были ее братьями. Трое других – соседями.

Но она пришла не ради них.

А ради последнего.

Того, у кого даже не было камня с именем.

Девятая могила.

Она сняла рюкзак, раскрыла лопату и стала копать. Через час смогла сесть на колени и счистить сухую землю с толстого промышленного полиэтилена, несколько слоев которого были намотаны вокруг тела и закреплены крепким скотчем. С помощью канцелярского ножика она прорезала полиэтилен слой за слоем, и когда наконец перед ней предстало тело, она увидела именно то, чего опасалась, но надеялась избежать.

Аиша рассчитывала, что при виде развороченного и опустошенного тела начнет плакать. Что при виде зияющих пустых глазниц и грубых стежков от шеи до самого низа через пупок ее слезы будут капать на полиэтилен и соберутся в ручейки, которые потекут по его растерзанному телу. Но она не проронила ни слезинки. Даже когда ее взгляд упал на записку с пятизначным номером, написанным черной тушью, которая был прикреплена к его лбу степлером.

Она испытывала только ненависть.

Ненависть к своему отцу и своим братьям, которые вынудили его пойти на задание. К своей матери, которая стояла рядом и смотрела. К израильским солдатам, которые произвели выстрелы. К врачу, который вскрыл его и лишил внутренностей. Но больше всего она испытывала ненависть ко всем тем, у кого на руках была кровь, а внутри – Эфраим. Ко всем тем, кто отказался принимать тот приговор, который им вынес Господь.

Кем бы они ни были.

Где бы они ни находились.

Она осторожно отцепила записку от его лба и сложила ее.

Все должны получить свое наказание.





96




Фабиан сел в машину, чтобы отвезти стационарный компьютер Ниве. По дороге в город его мысли кружились так же беспорядочно, как снежинки за окном. После того, как он случайно проехал на красный свет, свернув направо на улицу Хорнсгатан и чудом избежав столкновения, он включил Computer World[16] группы Kraftwerk в попытке сосредоточиться.

Нельзя сказать, что он не был готов к сюрпризам. Он давно понял, что занимается более чем необычным расследованием. Что тут недостаточно действовать рутинно и мыслить проверенными штампами. Что они имеют дело с преступником, который тщательно подготовился и ничего не пустил на самотек.

Ничего из этого не было для него новостью.

И все же для него оказалось полной неожиданностью, что за всем этим стоит женщина. И, честно говоря, ему по-прежнему трудно в это поверить. Но это была именно женщина. Аиша Шахин, которая, по словам соседа, не только необыкновенно приятная, но и потрясающе красивая.

Фабиану пока что не удалось найти ее фотографию. Но он был уверен, что это вопрос времени. Томас и Ярмо, осматривающие квартиру, найдут снимок и пошлют ему, хотя это не самое главное. Сейчас надо как можно быстрее найти зацепки, которые выведут на две следующие жертвы, хотя, судя по тщательным приготовлениям преступника, или преступницы, существует большой риск, что уже поздно.

Когда он свернул на стоянку и поставил машину на место для инвалидов прямо перед своим подъездом, уже стемнело. Он взял компьютер с пассажирского сиденья, запер машину и быстро пошел сквозь снежное кружение.

Войдя в прихожую, стащил ботинки, которые были все в снегу, прошел в гостиную и поставил компьютер на стол рядом с экранами Нивы, которые все показывали одно и то же сообщение на английском языке:

РАБОТА ВЫПОЛНЯЕТСЯ…



Нивы нигде не было видно. Он позвал ее, но, не получив ответа, взял мобильный и позвонил.

– Привет.

– Ты где?

– У тебя дома. Вот тебе маленькая зацепка. – Послышался плеск воды.

Фабиан прошел в ванную комнату, где Нива лежала в ванне, держа в руке мобильный.

– Быстро сработано, – она отложила мобильный и захлопала в ладоши.

Они ведут одно из самых тяжелых следствий, к которым он когда-либо имел отношение, а она лежит и расслабляется в его ванне. Не хватает только свечей и шампанского.

– Нива, что ты делаешь?

– Нельзя бесконечно сидеть, не отрываясь от экрана и не моясь. И заметим, мне давно пора было это сделать. Это относится и к вашему высочеству, не говоря уже о Билли и Вилли. К тому же мне нечем заняться, пока машины не закончат свое дело.

– Эпитафия на надгробии. Она переведена?