Девственница для олигарха

Нам.

Ведь если бы он не был нужен ему, он бы меня отпустил.





Эпилог




Я просыпаюсь с ощущением того, что моё тело поёт. Я никогда не думала, что можно чувствовать себя так – легко и невесомо. Счастлива, как будто сияющий восторг просто бежит по моим венам вместо крови.

Я поворачиваюсь и вижу рядом Дэвида. Он спит. И я радуюсь этому как ребёнок. Так, словно на нищего нежданно-негаданно свалилось целое состояние. Но ведь так оно и есть.

Еще вчера в моей жизни совсем не было Дэвида Роджерса. Ни запаха, ни звука его голоса, ни этой ужасно раздражающей и все-таки заставляющей замирать сердце манере всегда оказываться правым.

А сейчас я могу просто смотреть на его профиль, прислушиваться к дыханию, видеть, как равномерно вздымается и опускается грудь. Сейчас, когда спит, его лицо наконец утратило присущее ему жёсткое выражение. Этот Дэвид кажется уязвимым, живым… Моим. И я делаю то, на что теперь имею полное право: я целую его в губы.

– Мэг… – слышу я, а через мгновение он опрокидывает меня на подушки и накрывает сверху собой, легонько трётся о мою ногу, и я понимаю, что он возбуждён. Ощущаю это кожей. И совершенно теряю способность мыслить.

Потому что он меня целует – томительно-медленно, долго.

Мой первый утренний секс, долгий и тягучий, когда ещё никто толком не проснулся, но мы уже хотим сплетаться вместе, становиться единым, двигаться в одном общем порыве.

Постепенно поцелуй становится настойчивее, требовательнее. Теперь уже Дэвид жадно впивается в мои губы, и я отвечаю ему тем же. Кажется, что от нашей закипающей страсти все вокруг стало горячим: воздух, его губы, одеяло и простыни.

Дэвид резко заводит мои руки за голову, прижав запястья к подушке. На секунду зависает над моим беспомощным, распластанным телом, скользит по нему жадным взглядом.

Теперь, когда ласка и нежность уступили место страстному желанию, он больше не медлит: набрасывается на меня – резко и жарко, и вот уже я плавлюсь в его руках, тону в ощущениях. Умираю и возрождаюсь вновь.

Я металась под крепким мужским телом словно в бреду, изнемогала от этих поцелуев, от ритмичных толчков, от его рук, которые, казалось, были везде. Подавалась бедрами навстречу и выстанывала его имя на каждом выдохе…

И когда я упала без сил, оглушенная сокрушительным оргазмом, Дэвид лишь немного отдышался, подхватил полотенце и направился в душ.

– Пойдёшь со мной? – спросил он, оглядываясь на пороге.

Но я мотаю головой. Принимать душ с Дэвидом? Могу себе представить, чем это закончится. Нет, я не против ещё одного раунда. И сейчас мне хочется насытиться им, пропитаться им насквозь.

Но мне кажется, я не смогу сдвинуться с места, даже если начнется пожар.

– Слабачка! – смеется он и уходит, а я проваливаюсь в сладкую дрему с неясными сновидениями… Нахожусь где-то на границе сна и бодрствования.

Но из блаженного состояния меня вырывает звонок телефона. Сначала я даже не хочу вставать, чтобы потянуться за сумочкой. Все, кто мне нужен, уже здесь. Так какого, спрашивается…

Я, бормоча про себя ругательства, тянусь к телефону.

Дженни. Первая мысль: какая еще Дженни? И только потом понимаю. Девушка Майкла. Страх прокатывается по спине ледяной волной. Она никогда мне не звонила. С Майклом мы не общались с тех пор, как я уехала из дома. Неужели он опять во что-то вляпался? Или… Или случилось непоправимое?

Я быстро ответила на звонок.

– Мэгги, это подружка Майкла, Дженни… – начинает она, но я перебиваю:

– Что случилось?!

Я и так, мать твою, знаю, кто ты!

– Ничего… Ничего плохого…

Я выдыхаю. Стараюсь вслушиваться в ее слова, но это удается не сразу.

– … и вот он попросил меня. Ты же не отвечаешь на его звонки… То есть он не винит тебя. Он, наоборот, просит прощения. Он встал на программу лечения от зависимости… И ему нужна наша поддержка…

Все, что она говорит, не имеет никакого значения.


Значение имеет другое. То, какими невыносимо страшными были те несколько секунд, когда я думала, что Майкла больше нет.

– Конечно, Дженни. Мы встретимся. И я обязательно ему позвоню.

Она отключается, а я все сижу, бездумно уставившись в телефон. От пережитых за эти несколько минут «качелей» колотится сердце.

Я прихожу в себя, лишь когда Дэвид выходит из душа с полотенцем на бёдрах. И страхи отступают.

Дежавю…

Капельки воды на загорелой коже. Мокрые волосы. Он чертовски соблазнителен. Я все еще хочу сцеловать с его плеч каждую капельку, спуститься ниже, сорвать полотенце и отбросить его в сторону как ненужное.

А уж дальше… дальше я знаю, что делать. Но главное – теперь это возможно. Вообще все теперь возможно!

Я уже собираюсь стечь с кровати и приступить к поцелуям, но Дэвид останавливает меня вопросом:

– И ты даже не хочешь взглянуть на подарок?

– Подарок? – теперь я удивилась искренне. – Какой ещё подарок?

– Погоди – сейчас принесу.

Он исчезает на несколько минут, а я всё это время как идиотка представляю одну и ту же картину: капли воды на его теле и совершенно лишнее полотенце.

Он возвращается и протягивает мне коробочку. И это точно не коробочка с кольцом. С чего бы? Она больше.

Сердце сжимается.

Я открываю коробочку и обнаруживаю там ключи – просто ключи. Я улыбаюсь и смотрю на него, не скрывая своего удивления.

– Боюсь, смысл этого подарка мне непонятен. Вряд ли это ключи от твоего сердца?

Он рассмеялся.

– Нет, это просто ключи от этого дома.

Ключи от его дома?

Вот так просто?

Он запускает руку мне в волосы так, что пряди текут между его пальцами. И я нежусь в этой ласке, подаюсь ей навстречу. И тут до меня доходит. Ключи уже были в подарочной коробочке. А мы завалились к нему домой только этой ночью.

После того как я разбила его машину. Значит ли это, что так или иначе он собирался меня вернуть?

– А когда ты?.. – начинаю спрашивать я, но Дэвид поцелуем заставляет меня замолчать.

Я не возражаю. Кажется, целоваться я люблю гораздо больше, чем разговаривать. Но когда мы отрываемся друг от друга, он шепчет мне на ухо, коротко и чётко:

– Я хочу, чтобы ты сюда возвращалась.

– Иногда? – я улыбаюсь.

Мне все это нравится. Пусть я буду нечастой гостьей в этом доме, тут точно не будет других женщин. Ведь иначе он не давал бы мне ключ, верно?

– Нет. Не иногда. Каждый день, Мэгги. Я хочу, чтобы ты тут жила.

Я ничего не отвечаю. Я утыкаюсь носом в его плечо. Для того, что я сейчас чувствую, просто не существует слов. Их не выдумали.

Разве что одно. Счастье. Огромное как мир, больше мира.

Счастье, ради которого стоит жить, за которое стоит бороться. Даже если для этого придется разбить парочку дорогих машин.