Девушка в башне

* * *


Касьяна проводили в приемную князя, лошадей накормили овсом, а его людей развели по комнатам. Рыжеволосый Касьян пил пиво в зале с низкими разрисованными потолками, а Саша и великий князь нетерпеливо, но вежливо ожидали, пока он начнет рассказ. Наконец, Касьян вытер рот и произнес:

– Все началось несколько месяцев назад с шепотков и слухов из далеких деревень. Воры. Пожары. – С отсутствующим взглядом он покрутил кружку в тяжелой руке. – Я не прислушался к ним. Всегда есть отчаявшиеся люди, да и слухи обычно преувеличивают. С первым снегом я обо всем забыл.

Касьян снова отхлебнул из кружки.

– Но я ошибся, – продолжил он. – Теперь я отовсюду слышу о пожарах. Отчаявшиеся крестьяне приходят ко мне ежедневно, просят зерна или защиты.

Дмитрий и Саша переглянулись. Бояре и слуги внимательно слушали гостя.

– Что ж, – сказал Дмитрий, наклонившись на своем резном стуле, – вы ведь им хозяин, не так ли? Вы помогли им?

Касьян грозно сжал губы.

– Зимой мы не раз искали этих злодеев. В моем хозяйстве есть умные люди, отличные собаки, умелые охотники.

– Тогда я не понимаю, почему вы пришли ко мне, – заявил Дмитрий, разглядывая странника. – Теперь вам не удастся избежать дани. Я ведь знаю ваше имя.

– Я пришел, потому что у меня не было выбора, – сказал Касьян. – Мы не нашли этих разбойников, даже следов копыт. Ничего, кроме пожаров, плача и разрушений. Среди моих людей ходят слухи, что эти разбойники – не люди, а демоны. Поэтому я приехал в Москву, – возмущенно заключил он, – хотя мог бы остаться дома. Потому что в этом городе есть воины и Божьи люди, и я обязан помочь своим крестьянам.

Саша заметил, как очарован был Дмитрий.

– Никаких следов? – спросил великий князь.

– Ничего, государь, – ответил Касьян. – Возможно, эти разбойники и не люди вовсе.

– Выезжаем через три дня, – сказал Дмитрий.





5

Пламя в глуши




Ольга не сказала брату о смерти отца и сестры. Впереди Сашу поджидали опасности, и он должен был встретить их с ясной головой. «Он особенно расстроится из-за Васи, – подумала она. – Он так ее любил».

Поэтому в день отъезда Саши Ольга просто поцеловала его и пожелала удачи. Она дала ему новый плащ и хороший бурдюк медовухи.

Саша рассеянно принял подарки. Мысленно он уже был в глуши: думал о разбойниках, сожженных деревнях и о том, что делать с молодым князем, который больше не желал подчиняться татарам.

– Храни тебя Бог, сестра, – сказал он.

– И тебя, брат, – спокойно ответила Ольга. Она привыкла к расставаниям. Ее брат приходил и уходил, словно ветер в летних соснах. Ее муж, Владимир, был не лучше. Но на этот раз она думала о своем отце и сестре, ушедших навсегда, и ей было тяжело.

«Они всегда уходят, а я остаюсь».

– Прошу тебя, вспоминай обо мне в своих молитвах, – попросила она.





* * *


Дмитрий и его люди покинули Москву в день, полный белизны: белый снег и лучи белого солнца сияли на белых башнях. Ветер, хохоча, вздымал плащи и капюшоны путников. Дмитрий, одетый для долгого похода, вышел во двор и легко запрыгнул на спину лошади.

– Идем, брат! – окликнул он Сашу. – Сегодня ясный день и снег сухой. В путь!

Конюхи придерживали навьюченных лошадей. Отряд мужчин, вооруженных мечами и короткими копьями, ждал приказа князя.

Люди Касьяна смущенно стояли рядом с людьми Дмитрия. Саша не знал, что скрывалось за их хмурыми лицами. Сам Касьян молча сидел на своей огромной рыжей кобылице, оглядывая многолюдный двор.


Ворота открылись, и мужчины пришпорили лошадей. Сытые животные бросились вперед. Саша оседлал своего гнедого коня по кличке Туман и подтолкнул его в беспощадную зиму. Ворота с громким скрипом закрылись.

Последними звуками Москвы стал перезвон колоколов над заснеженными деревьями.





* * *


Для тех, кто мог вытерпеть зиму (а не могли многие), на севере Руси это время года было периодом странствий. Летом люди ездили по проселочным дорогам и оленьим тропам в глуши, где телеги не проезжали или застревали в грязи. Но зимой дороги застывали, и сани выдерживали большой груз. Замерзшие реки превращались в дороги без деревьев или пней, где ничто не мешало. Люди ехали по широким безопасным маршрутам, на север и на юг, на восток и на запад.

Зимой реки были перегружены. Деревни тянулись вдоль берегов, ведь вода кормила их. Были там и богатые дома бояр, готовых принять у себя великого князя Московского.

Путники отправились на восток и к вечеру первого дня добрались до ярких огней Купавны. Дмитрий отправил людей предупредить о прибытии князя, и в тот вечер путники полакомились пирогом с капустой и солеными грибами.

Но на следующее утро они покинули обжитые земли. Они знали, что не смогут найти ночлег. Окружавший лес становился темнее и непроходимее. Изредка попадались крошечные деревушки. Мужчины мчались во весь опор целый день и разбивали лагерь в лесу. Ночью воины князя несли дозор.

Несмотря на всю осторожность, они не увидели ни диких зверей, ни разбойников. Но на седьмой день они натолкнулись на сожженную деревню.

Туман первым почувствовал запах гари и фыркнул. Саша успокоил его уверенной рукой и принюхался к ветру.

– Дым.

Дмитрий натянул поводья.

– Я чувствую.

– Там, – сказал Касьян, который шел позади. Он махнул вперед рукой в варежке.

Дмитрий поспешно отдал приказы, и мужчины начали подбираться ближе. При таком количестве людей они не могли подойти незаметно. Сухой снег скрипел под копытами лошадей.

Деревня была сожжена дотла, словно ее накрыла огромная огненная рука. Поначалу она показалась путникам совершенно мертвой, пустой и ледяной, но в центре деревни стояла церковь, которую огонь пощадил. Легкий дымок поднимался из дыры в крыше.

Мужчины подошли поближе с мечами наготове и замерли, ожидая нападения. Туман тревожно покосился на своего наездника. Когда-то деревня была обнесена частоколом, но теперь он превратился в груду пепла.

Дмитрий отдал приказы: несколько мужчин встали на страже, другие отправились на поиски выживших в соседнем лесу. Сам же Дмитрий вместе с Сашей и Касьяном в сопровождении нескольких воинов перешагнули через остатки ограждения.

Повсюду лежали тела, почерневшие, как сожженные дома. Мертвецы замерли в умоляющих позах и с оскалами на обугленных черепах. Хотя Дмитрий Иванович не был чувствительным человеком и не отличался богатым воображением, его лицо побелело. И все же он уверенно сказал Саше:

– Постучи в дверь церкви.

Они слышали звуки, доносящиеся оттуда.

Саша опустился на снег, постучал в дверь церкви рукоятью своего меча и позвал:

– Да пребудет с вами Бог.

Тишина.

– Я – брат Александр, – сказал он. – Я не разбойник и не татарин. Я помогу вам всем, чем смогу.

После недолгой тишины за дверью послышались чьи-то голоса. Затем дверь распахнулась. Саша увидел женщину с топором в руке и синяками на лице. За ней стоял священник, весь в крови и саже. Увидев монашеский постриг Саши, они опустили свое оружие.

– Да хранит вас Бог, – вымолвил Саша, хотя слова застревали в горле. – Вы расскажете мне, что здесь произошло?

– Зачем? – спросил священник, безумно рассмеявшись. – Вы опоздали.





* * *


Все же женщина рассказала им о случившемся, хоть и немногое. Разбойники прибыли на рассвете, снег летел из-под копыт их лошадей. Казалось, их было не меньше сотни, и они были повсюду. Практически все мужчины и женщины погибли от их мечей. Затем разбойники принялись за детей.

– Они забрали девочек, – сказала женщина. – Не всех, но многих. Один из разбойников выбирал тех, которые ему нравились.

Женщина держала в руках маленький яркий платок, явно принадлежавший ребенку. Она нерешительно посмотрела Саше в глаза.

– Я прошу вас помолиться за них.

– Я помолюсь, – пообещал Саша. – Мы постараемся найти разбойников.