Диплом по некромантии, или Как воскресить дракона

— Твое настоящее имя — Люциан.

И в тот же миг случилось удивительное. Огромная страшная тварь стала уменьшаться на глазах, чтобы через пару секунд и впрямь обратиться маленьким белым хомяком.

— Правильно… — раздался уже гораздо более спокойный и тихий голос, будто растворяющийся в пустоте коридора. И большая металлическая дверь, расписанная символами, открылась перед девушкой.

Диаре вдруг захотелось взять на руки удивительное животное, которому было более сотни лет. Но, признаться, она опасалась древней нежити, которая в один миг могла обратиться страшным чудовищем.

Поэтому она лишь ненадолго села на корточки, вглядываясь в маленькие красные глазки и удивляясь, что за столько лет тело существа совсем не истлело и не испортилось. Более того, хомяк мало отличался от живого. Разве что глазами, опасно сверкающими в полутьме кровавым светом.

Так и не решившись потрогать символ академии, о котором когда-то вскользь читала, девушка осторожно достала из рюкзака бутерброд, который готовила себе на случай проснувшегося голода, и положила на пол перед нежитью.

Хомяк не сдвинулся с места. Только забавно пошевелил усами, как живой, и начал умываться маленькими лапками.

Конечно, Диара знала, что мертвым не нужна еда. Тем более такая, которую она могла предложить. Вот если бы, скажем, она сунула Люциану свой свежеотгрызенный палец, вероятно, он заинтересовался бы гораздо сильнее. Но, увы, такой деликатес предложить было не в ее силах.

— Прости, больше ничего нет, — пожала плечами девушка и улыбнулась. — Но я была рада с тобой познакомиться.

Чувствуя себя умалишенной оттого, что разговаривает с мертвецом, который и при жизни-то особым разумом не обладал, Диара поднялась и двинулась вперед, к распахнутой двери.

Внутри было так же темно, как в коридоре, а тусклый свет фонаря не мог разом осветить все помещение. Девушка шагнула глубже, с интересом рассматривая мозаичную плитку на полу, подобранную в очень интересных оттенках, — темно-красных и желтовато-белых. Маленькие каменные треугольнички создавали причудливые разводы, напоминающие то ли топленое молоко с вишневым вареньем, то ли человеческие кости с запекшейся кровью. Черные стены были гладко отполированы и слегка блестели, словно покрытые слюдой. То здесь, то там торчали факелы, которые будто бы только и ждали, чтобы их зажгли. Это место напоминало маленький храм, потому что было оформлено слишком красиво. Потолок и вовсе оказался конусовидным, с острой вершиной, направленной в пол. С этой вершины свисала прозрачная ограненная капля из какого-то драгоценного камня.

Но зачем украшать каморку, в которой хранится банальный артефакт? Зачем создавать произведение искусства из комнаты, в которую почти никогда никто не заходит?

Диара поняла это довольно быстро. Как только увидела, ЧТО находится в самом центре помещения в длинном каменном саркофаге под тяжелой крышкой, испещренной символами эшгенрейского.

Но прежде, чем истина открылась ей, она увидела нечто такое, отчего волосы зашевелились на голове, а горло сдавило спазмом от ужаса.

Когда Диара прошла ближе к центру комнаты, свет фонаря ударил в драгоценный камень, свисающий с потолка прямо над саркофагом. Желтоватые лучи мгновенно отразились от десятков граней, заплясав по стенам маленькими солнечными зайчиками. И ослепительно ярко осветив мужчину, который сидел на каменном гробу, положив ногу на ногу.

— Ну, здравствуй, — проговорил он и широко улыбнулся, отчего под кроваво-красными губами сверкнули снежные клыки. — Долго же пришлось ждать тебя, девочка.

Белые волосы распустились по широким плечам, затянутым в модный черно-серебристый камзол. Узкое бледное лицо казалось в полутьме немного светящимся. И даже янтарный свет масляного фонаря не придавал тепла его алебастровой коже.

В этот момент дверь за спиной девушки захлопнулась, и с почти неконтролируемой дрожью в коленях Диара поняла, что осталась наедине с одним из самых опасных живых мертвецов в мире. Высшим вампиром.

И, что еще страшнее, этот вампир ждал именно ее.

— Кто вы и что вы здесь делаете? — выдохнула Диара, пытаясь понять, как это все могло произойти. Почему этот упырь здесь? Тот самый высший, которого они с Лютером встретили в лесу, и тот самый, который еще в прошлый раз чуть не вонзил свои клыки ей в шею.

— Я же сказал, что ждал тебя, — мягко ответил он, не сводя с нее холодных льдисто-голубых глаз.

Девушка перевела взгляд на острые белые иглы, так вызывающе виднеющиеся из-под губ, изогнутых в улыбке, и позвоночник пронзила дрожь. Она вдруг почти ощутила, как эти иглы протыкают ее кожу, как по шее, щекоча, течет кровь, а вампир слизывает ее, прикасаясь губами, языком, почему-то обязательно горячим…

Диара вздрогнула, отводя взгляд и хмурясь. Снова чувствуя какое-то странное наваждение.

— Не пытайся влиять на меня, упырь, — выдохнула она зло, отгораживаясь от вампира щитом Тьмы.

Диара не знала, поможет ли уберечь ее разум от ментальных атак заклятие, созданное для физической защиты. Никогда прежде ей не доводилось испытывать на себе подобное воздействие, а вампиры до сих пор оставались малоизученным типом нежити. Поэтому правил поведения с ними не существовало.

Но все же она отгородилась от него прочной стеной сумеречной магии, надеясь, что поможет. Одновременно с этим восстановила арканы, которые собиралась применять против мутировавшего хомяка по кличке Люциан, и начала медленно и обстоятельно готовить «черное пламя мертвецов». Единственную магию, которая могла убить высшего. К сожалению, на это требовалось довольно много времени, в течение которого губы обязаны были шептать верные слова. Это казалось довольно проблематичным в ситуации, когда приходилось одновременно разговаривать с вампиром, следить за его реакцией и быть готовой в любой момент ударить или скрыться.

— Как быстро мы перешли с «вы» на «ты», — беззлобно усмехнулся высший, спокойно продолжая сидеть на каменной плите, помахивая ногой.

Диара еле заметно шевелила губами, произнося заклятие «черного пламени» и одновременно пытаясь понять, что задумал вампир. Если он пришел, чтобы ее убить, то почему бездействует? Хочет поиграть?

Все возможно. В конце концов, у высших вампиров в голове может быть все что угодно. Не исключено, что этому клыкастому просто нравится играть с жертвой перед тем, как лишить ее жизни. Поговаривали, что упыри любят выслеживать людей, которые им особенно приглянулись.

В любом случае промедление мертвеца Диаре было на руку. Она могла успеть подготовиться…

— Что тебе нужно от меня? — спросила девушка в промежутке между произнесением ступеней магии.

— Привыкла все контролировать, да, девочка? — спросил высший и вдруг встал с каменной плиты.

Вот только его движения совсем не напоминали человеческие. Он медленно будто перетек из одного положения в другое, как могла бы течь ртуть или кровь, как мог бы перемещаться неизвестный хищник под покровом ночи.

Это завораживало.

Однако Диара отшатнулась, едва не растеряв все плетения. А вампир сделал неторопливый шаг в ее сторону, словно обходя ее по кругу. Приближаясь и одновременно оставаясь на расстоянии.

— Не подходи, я ударю, — предупредила девушка, перебирая в пальцах арканы. По крайней мере, один из них был способен обвиться вокруг шеи мертвеца и попытаться оторвать ему голову. Временная победа, ведь даже самые слабые вампиры обладали удивительной регенерацией. Но все же это лучше, чем ничего.

Высший приподнял бровь, лениво сцепив руки за спиной.


— Какая боевая… — протянул он, оглядывая ее с ног до головы каким-то пробирающим до костей заинтересованным взглядом. В этот момент он сделал еще один шаг и заставил Диару боком отходить к противоположной стене.

Все дальше и дальше от двери…

— Знаешь, — протянул он вдруг, склонив голову набок, — посмертие — не такая веселая штука, как может показаться. Годами одно и то же. Никаких изменений, ничего нового, ничего, что могло бы вызвать интерес или удивить… За редким исключением, — добавил тут же, чуть прищурившись, и кристально-голубые глаза сверкнули рубиновым, чтобы через мгновение вернуть прежний цвет. Но в груди Диары успело похолодеть от ужаса, когда она ощутила, что этот кровавый интерес, похоже, направлен именно на нее. — Что, если я не собираюсь тебя убивать? Все еще будешь продолжать мне угрожать?

Мужчина незаметно шагнул ближе.

А Диара на миг застыла от удивления, но через мгновение продолжила шептать слова заклятия, не позволяя высшей нежити задурить себе голову. И в очередной паузе между ступенями магии спросила:

— Зачем же ты преследуешь меня?

Вампир сделал еще один шаг, Диара пришла в себя и тоже отступила. Однако когда до завершения «черного пламени мертвецов» осталась всего пара строк, фигура упыря вдруг подернулась черной дымкой, а буквально через долю секунды он уже стоял возле нее. Настолько близко, что между ними и бабочка бы не пролетела, не зацепив одного из них крыльями.

Страх, подскочивший к горлу, был настолько силен, что от неожиданности Диара выпустила силу, которую тщательно вплетала в сильнейшее заклятие. Магия распалась на части, а девушке не оставалось ничего другого, как ударить простым арканом, пытаясь защититься от мертвеца.

— Как не стыдно, девочка, — скривив уголок губ, бросил вампир, резкими, неуловимо быстрыми движениями схватив по очереди за запястья обе ее руки, растянув в стороны и прижав девушку к стене, превратив собственные кисти в кандалы. — А я ведь не нападал на тебя…

Арканы, пульсировавшие на кончиках пальцев, распались Тьмой и устремились к потолку безобидным туманом.

В висках Диары застучало. Сердце едва не остановилось, когда она посмотрела в голубые глаза вампира, ставшие в один миг кроваво-алыми. Бешено яркими.

А в голове вспыхнуло понимание: разозлила… высшего мертвеца.

Пульсация в ушах отсчитывала в голове девушки секунды до того момента, как голод и ярость нежити возьмут верх над разумом вампира и он просто убьет ее без разговоров. Да, высшие мертвецы часто могли обладать сознанием, схожим с человеческим. Однако присущая всем неживым жажда убивать в любом случае превращала их в монстров. Некоторые колдуны считали, что из правила существуют исключения, и иногда, в особых случаях, мертвецы способны сохранять разум и чувства. Диара тоже хотела бы в это верить. Но ожидать подобного везения от случайно встреченного вампира она была не вправе. Потому что ценой ошибки была ее жизнь.

А потому, как только упырь разрушил все ее подготовленные заклятия, девушка не сдалась, выбрав другую тактику. И хотя ее сердце было готово разорваться от страха, она не собиралась позволять этому чувству овладеть собой. Потому что страх некроманта означает его смерть.

Диара обратилась к своему особому дару. К той самой ментальной атаке, которую она в детстве тренировала на виверне отца, а затем случайно испробовала на Лайоше. Теперь настала пора применить ее на мертвом существе. Только вот отзовется ли разум вампира на воздействие, которое было рассчитано на живых?

Девушка сосредоточилась на глазах напротив — алых, горящих голодом, которые едва заметно мерцали в темноте. А в следующий миг будто бы увидела что-то в их глубине. Там, где должна, в случае с живыми людьми, быть радужная сердцевина разума, у вампира пульсировало что-то аметистово-фиолетовое. Где-то глубоко внутри, в черноте и мраке, что составляли саму душу упыря, Диара увидела это странное свечение.

Диара не знала, что это. И вряд ли подобное было описано хоть в одной книге, ведь, чтобы прочувствовать это, нужно было взглянуть в само сердце высшего вампира. А если кому-то и удавалось провернуть такой фокус, вряд ли после него везунчик оставался жив.

Диара планировала оказаться первой. А потому она направила свое желание управлять прямо в центр этого света, решив, что именно он и является разумом, волей и своеобразной душой вампира. Сейчас ей некогда было удивляться тому, что внутри сильнейшего мертвеца оказался вовсе не мрак, расцвеченный алыми всполохами кровавого голода, а что-то иное.

Нужно было действовать.

Невидимая и неощутимая сила, далекая от некромантской природы, но и не являющаяся чисто друидской, полилась в аметистовое сердце упыря. Через глаза, через прохладную кожу ладоней, которыми он касался ее, через поры и сам воздух.

А в следующий миг вампир вдруг… вздохнул. От неожиданности он повторил движение грудной клетки, которое когда-то, много лет назад, было привычно его телу. Его алые глаза широко распахнулись и вновь поменяли цвет на спокойно-голубой.

Диара не могла поверить тому, что видит. Задержала дыхание, усилив выплеск смешанной магии.

Вампир опустил голову. Белые как снег волосы упали на лицо, будто бы придавая облику высшего уязвимости, человечности. Диаре вдруг захотелось убрать прядь от его щеки и посмотреть вновь в глаза. Понять, что происходит с этим… существом.

Потому что он вдруг начал напоминать обычного человека.

— Отпусти мои руки и скажи, как тебя зовут, — осторожно приказала Диара, чтобы понять, насколько хорошо работает ее магия. Если все идет правильно, то он ответит быстро, без паузы и мгновенно освободит ее. Порабощенная воля просто не даст шанса отказаться от чего-либо.

— Мое имя Элиас анх-Рейн, — ответил мужчина мягким, бархатистым голосом, от которого по спине девушки прокатились мурашки.

Неужели действует?.. Но Диара не успела обрадоваться.

— И я не простой вампир, девочка, чтобы поддаваться на твои фокусы. — Высший поднял голову и широко улыбнулся, вновь продемонстрировав клыки.

Голубые глаза сверкнули алым и мгновенно вернулись к спокойному цвету, давая понять, что их хозяин прекрасно собой управляет. А то, что сейчас происходило, — всего лишь его игра.

Диара едва не застонала от разочарования. Беспокойство вспыхнуло с новой силой, ладони, которые вампир продолжал удерживать, стали влажными.

Впрочем, совершенно неожиданно высший их отпустил и невозмутимо сделал шаг назад. Снова сложил руки за спиной и, глядя девушке в глаза, проговорил:

— Могла просто попросить, а не портить своей оскорбительной беспричинной агрессией наши теплые отношения.

Эти слова были столь неожиданны, что у Диары воздух застрял в легких.

Было невозможно понять, это он сейчас издевался или нет? Но, судя по саркастично приподнятым уголкам губ…

— Не думаю, что я что-то испортила, — фыркнула от возмущения этим фактом Диара. — Разве у нас есть какие-то отношения?

— А тебе бы этого хотелось, да, девочка? — приподнял бровь Элиас и улыбнулся еще шире, отчего щеки некромантки вдруг ни с того ни с сего покраснели.

Теперь сомнений не оставалось — он точно издевался.

Впрочем, абсурдности ситуации это никак не отменяло. Диара перебрасывалась то ли колкостями, то ли легким флиртом с высшим мертвецом! Кому расскажешь — примут за чокнутую.