Дите

Пожилая медсестра восприняла это по-своему:

— Катя, принеси завтрак, пожалуйста.

Молча кивнув, Катя озадаченно глянула на меня и быстро удалилась, прикрыв за собой дверь. Похоже, мои пламенные взгляды от нее не укрылись. Меня это немного смутило — вроде маленький, а девчонку хочу. Не могу, а все равно хочу. Блин, вот попал! Хорошо, что медсестра ничего не заметила, а так и сидела рядом, продолжая меня гладить.

Я продолжал играть роль ребенка. Не думаю, что смогу долго водить ее за нос, но время выиграю.

Когда я с аппетитом завтракал, в палату вошёл доктор. Стоял у двери, о чём-то разговаривая с медсестрой, которую, оказывается, зовут Светлана Аркадьевна, и то и дело поглядывал в мою сторону. Судя по выражению его лица, он явно меня сдал.

«Блин, какая все-таки вкусная манная каша».

Подождав, когда я закончу есть, врач подошел к кровати.

— Ну что, покушал?

«Ой, не могу! Он бы еще по-доброму улыбнулся! Правильно говорят, что глаза — зеркало души».

Постаравшись сделать испуганное лицо, я ответил:

— Да, вкусно очень. А еще можно?

Врач сел на краешек кровати и покачал головой:

— Режим нарушать нельзя. Через два часа будет обед. Там и покушаешь.

Взяв стетоскоп, он стал прослушивать мою грудь, говоря привычные слова «дыши, не дыши».

Постоянное общение с врачами не добавило мне любви к ним. И если бы не мой брат, ведущий хирург одной из московских больниц, который в основном и занимался мной… Он же и сократил общение с врачами. Все вопросы по лечению и операциям решались через него. Если бы не он и не мой сын, постоянно живущий со мной после развода с женой, то я, несомненно, скатился бы в пропасть отчаяния. Именно брат нашел для меня работу на дому. Так как я прилично владею двумя иностранными языками, он нашел мне работу в одном из издательств переводчиком. Так как моей мизерной пенсии едва хватало на проживание, это была существенная помощь. Настолько существенная, что я даже оплатил путевку сыну без помощи брата, когда его класс отправился во Францию.

— Я в туалет хочу.

Проблема действительно стояла для меня остро. После завтрака давление на мочевой пузырь превысило все пределы.

— Хорошо, — ответил он мне, после чего обратился к медсестре, продолжавшей стоять у двери: — Светлана Аркадьевна, утка под кроватью?

Медсестра кивнула и, подойдя, достала эмалированную утку. Стыд и смущение я потерял давно, поэтому спокойно сделал свои дела под взглядами медиков.

— Хорошо. Молодец. Теперь походи по комнате.

Пришлось слезть с кровати и сделать несколько шагов.

— Хорошо, молодец. Теперь ложись, будем тебя лечить. — Похоже, мы оба понимали, что играем друг перед другом.

Я залез на кровать и укрылся одеялом. Судя по положению солнца, скоро здесь будет парная. Врач вышел за дверь, не забыв запереть ее на замок.

Проводив его взглядом, я задумался. Надо валить прямо сейчас, пока это сделать можно без проблем. Пока думал, привычно для себя, но не для тела, делал разминку рук. Мои размышления прервал звук ключа, поворачивающегося в замке.

Дверь открыла Светлана Аркадьевна, впустила в палату красавицу Катю, несущую в руках поднос с лекарствами, и снова заперла замок снаружи. Подойдя к столу, Катя поставила поднос и взяла с него стаканчик с таблетками. Я с восхищением разглядывал ее, проходясь взглядом по выпуклостям фигуры. Сам понимаю, что это глупо, а ничего поделать не могу. Ну нравится она мне! Залившаяся краской Катя подала мне таблетки со стаканом воды, чтобы их запить, и быстро отвернулась к столу, что позволило мне убрать лекарства под подушку. Демонстративно допив воду, я протянул ей стакан. Взяв его, медсестра нагнулась поправить одеяло.

О, это было великолепное зрелище! Заметив мой взгляд, красная, как помидор, Катя быстро выпрямилась. И, повернувшись, чтобы уйти, предоставила мне прекрасный шанс, который я не упустил.

Проследив за выскочившей из палаты Катериной и дождавшись звука закрывшегося замка, стал действовать. Выйти из палаты оказалось просто. Заранее открыл окно, оставив заметную щель. Снял и сложил простыню, которую взял с собой. Вскрыть замок труда не составило. Аккуратно придерживая дверь, чтобы она не скрипнула, осторожно выглянул и осмотрелся.

Палата находилась в середине коридора, прямо напротив стола дежурной медсестры, которая как раз куда-то отлучилась, а её на месте сидела пожилая санитарка и с интересом листала потрепанный журнал «Крестьянка». В это время открылась соседняя палата, и из нее выглянула женщина лет тридцати:

— Извините, у сына озноб начался, посмотрите, пожалуйста!

Через полминуты препирательств санитарка шустро куда-то поковыляла, а женщина вернулась в палату, прикрыв за собой дверь.

Это была прекрасная возможность улизнуть. Мысль остаться и дождаться родителей, чтобы они забрали меня, я отбросил после некоторых раздумий. Валить надо сейчас, а не потом! Шансы, что до меня допустят родителей, минимальны, а вот огрести неприятностей…

Подождав, когда двое детей лет восьми-десяти, прогуливающихся по коридору, скроются за поворотом, прошел к соседней палате, держа простыню в руках. Двигаться после тренировки мышц было все легче и легче.



Первым делом мне нужно было найти гардероб. Своей одежды в палате я не нашел. Значит, ее забрали родители или медсестра.

Найдя гардероб, попытался с помощью ложки, припрятанной во время обеда, открыть его. К моему удивлению, он оказался не заперт. В коридоре послышались голоса, и я торопливо вошел в помещение. Прикрыв дверь, подпер ее обнаруженным рядом стулом.

Странно: как мне кажется, у пятилетнего мальца сил должно быть поменьше. Решив в этом разобраться попозже, стал осматриваться.

На стеллажах и вешалках висела и лежала одежда, на полу стояла обувь. Быстро одевшись, я сложил часть вещей в маленький синий рюкзачок из джинсовой ткани — явную самоделку.


Грабить детей мне не хотелось, но некуда было деваться.

Выйдя из гардероба, я направился к лестничному пролету и, спустившись на первый этаж, вышел в широкий коридор, просматривающийся со всех сторон. В коридоре находилось несколько человек.

Судя по плану, висящему на стене, запасной выход находился за дверями в конце коридора. Но была одна проблема. Даже две. Две медсестры стояли и разговаривали у меня на пути. Просочиться мимо них просто не получится — обязательно заметят. Тем более одна из них стоит лицом в мою сторону.

Спрятавшись обратно за угол, из-за которого наблюдал за медичками, стал обдумывать, что делать. В это время медсестёр позвали, и они торопливо удалились. Это был шанс. Рванув с места, я добежал до двери, терпя боль в мышцах. Дёрнул дверь за ручку, с усилием открыл ее и проскользнул в следующий коридор, получив хороший толчок под зад. Обернувшись и почесывая пострадавшее место, озадаченно посмотрел на пружину.

Сразу было понятно, что маленький ребенок дверь с такой пружиной открыть не сможет. По крайней мере, пятилетний точно. Это даже для более старших детей будет сложно. Все чудесатей и чудесатей, как сказала одна выдуманная девочка. Вздохнув, решил изучение этой странности оставить на потом. Надо сначала выбраться из больницы.

Пройдя еще одну дверь, добрался до заднего выхода, в который таскали матрасы два мужика, и спокойно вышел во двор больницы.

Дальше было просто: открытые ворота, за которыми никто не приглядывал, и, наконец, свобода. Убыстряя шаг, я завернул за угол забора и через небольшой парк потопал к домам, видневшимся сквозь деревья.

Найдя приметное место с густыми кустами, спрятал под ними свой рюкзачок. Осмотрев схрон и прихватив простыню, направился к пруду, от которого слышались птичьи крики. Там, подобравшись почти к самой воде, разделся догола и занялся разминкой, затянувшейся почти на час. Затем наступила очередь водных процедур.

Одевшись и припрятав уже ненужную после купания простыню, я направился к домам, виднеющимся сквозь деревья. После такой мощной гимнастики мне казалось, что если подпрыгну, то взлечу, хотя тело продолжало тупо ныть. Меня это не беспокоило — скоро пройдёт, знал по собственному опыту, приобретенному еще в той жизни. Быстро перебирая уже привычными маленькими ногами, думал о дальнейших планах.

Чтобы спрятаться, мне надо было замаскироваться. Те, кто мог в этом помочь, наверняка находились возле тех домов. Я решил идти путем героя Ералаша, «который за хлебушком сходил».

Искомые нашлись возле стайки мальчишек, играющих в лапту. Некоторые играли с ними. Выбрав жертву, я со скучающим видом подошел к девочке лет восьми, улыбнулся и поздоровался:

— Привет. Меня Сема зовут. А тебя?

— Привет. А меня Ксанкой. Ты новенький? Я тебя не помню.

— Да, новенький. Мы въехали во-о-он в тот дом, — показал я на крышу, видневшуюся над деревьями.

Продолжая улыбаться, предложил:

— А давай дружить?

— Давай!

Услышав, что мне нужно, Ксанка громко засмеялась, привлекая к нам внимание, и предложила:

— Пойдем ко мне домой. Там посмотрим, что можно найти.

Через полчаса я подошёл неспешным шагом к центральному входу больницы и, прислонившись плечом к забору, стал наблюдать за обстановкой.

Появившийся из-за угла корпуса, в котором находилась моя палата, рыжий парень направился к крыльцу, на которое изнутри вышел высокий здоровяк. Встретившись, они закурили и о чем-то стали говорить.

Хмыкнув, я поправил белый бант на голове и направился к ним, на ходу делая страдальческое лицо. Подойдя, сказал, добавив в голос слез:

— Дяденьки, вы мою маму не видели? Потерялась я.

Здоровяк сразу повелся:

— Маму мы не видели. Давай поищем ее.

Потом взял меня за руку и приказал рыжему:

— Сходи в регистратуру, скажи, что тут ребенок потерялся. Пусть заберут, с ними посидит. Нам некогда.

Рыжий быстро ушел. Здоровый же, повернувшись к ко мне, спросил, как меня зовут.

— Я не помню-ю-ю, — плаксиво заныл я.

Здоровяк поморщился:

— Ты помнишь, как тебя мама звала?

Я для убедительности вытер нос и кивнул.

— Маша? Даша? Катя? Оля? Юл… — перечислив несколько имен, здоровяк сдался.

Все это что-то мне напомнило. Задумчиво ковыряясь в носу, я вспоминал. О, вспомнил, девочка Гадя! Если есть возможность, почему бы не пошутить?

— Давай, я буду говорить буквы, и ты скажешь, на какую начинается твое имя. Согласна?

О, точь-в-точь, как в приколе. Но все обломал этот гадский рыжий, выйдя с пожилой женщиной, похожей на санитарку.

— Вот, Сергей Викторович, санитарка посидит с девочкой, пока не найдут ее мать.

Женщина назвалась бабой Валей и позвала с собой, пообещав напоить чаем и угостить конфетами. А заодно и маму найти.