Дневник чужих грехов

К счастью, Лизу спасли те самые типы на моторке. Увидев, что натворили, они вернулись, втащили барахтающуюся женщину в лодку и доставили на берег.

Она оказалась в больнице, случился выкидыш. Роланд сутками сидел в ее палате, но их брак это не спасло. Лиза не могла простить мужу, что он бросился спасать сестру, а вовсе не ее и их еще не родившегося ребенка. Наверное, я бы тоже не смогла. Роланда она, конечно, очень любила, еще несколько лет они прожили вместе, но от недавнего счастья, если оно и было, ничего не осталось. Меня Лиза видеть не хотела, что не удивительно, малейшее упоминание обо мне вызывало у нее истерику, которую Роланд тут же пресекал.

— В том, что случилось, виноват я, а вовсе не Аня. Она-то здесь при чем? — говорил он, и однажды она ответила на этот вопрос. В общем, посещения хутора даром не прошли и кое-что из местного фольклора достигло до ее ушей. Роланда болтовня кумушек волновала примерно так же, как и Агнес (в этом они с бабкой были похожи), и обвинения жены он воспринял более-менее спокойно, раз уж повод для гнева у нее серьезный, и виноват в этом, как ни крути, был он. Но Лизе этого показалось мало, и она закончила свою речь ультиматумом: либо ты больше никогда не видишься с сестрой, либо я ухожу.

Уходить ей никуда не пришлось, это сделал Роланд. Собрал вещи и уехал к родителям. Не знаю, жалела Лиза о своих словах, пыталась ли его вернуть, Роланд об этом предпочел молчать. Но меня их разрыв скорее огорчил. Лично я от этого ничего не выиграла, а вот Роланд наверняка переживал. Особенно из-за того, что теперь жил отдельно от дочери (их встречам Лиза, слава богу, не препятствовала).

Через несколько лет после этих событий мы с Роландом как-то сидели вдвоем, и разговор зашел о том, как важны бывают всего несколько секунд. Несколько секунд, когда ты принимаешь решение.

— Если бы можно было все вернуть назад, — сказала я, имея в виду и тот случай. А Роланд усмехнулся:

— Ты что же думаешь, я бы бросился спасать жену? Да хоть сто раз переверни эту чертову лодку, ничего не изменится.

А я думала, глядя на него: если его любовь так сильна, почему мы не можем быть вместе?

Ближе к вечеру позвонила Екатерина Осиповна. Подбирая слова, поинтересовалась, как мои дела. Ясное дело, звонила она по другой причине, но назвать ее не решалась. Я ждала, чтобы не смущать ее нетерпеливыми вопросами. В какой-то момент мне показалось, она повесит трубку, так и не сказав, что заставило ее позвонить мне, но тут она наконец произнесла:

— Анечка, я все думала о нашем разговоре… Вспоминала, о чем спрашивал меня Стас. Ты права, то есть я так решила… он почти наверняка кого-то подозревал. Жаль, не могу вспомнить его слова досконально, какие-то обрывки вертятся в голове. Может, я фантазировать начала? Под впечатлением от нашей беседы… такое бывает. И еще… наверное, это сущая ерунда, и я просто чересчур увлеклась… Я недавно вернулась из магазина, там одна женщина, фамилии ее я не знаю, сказала, что сегодня приезжает подруга ее сына. На электричке. Сын ее будет встречать, и она по этому поводу сетовала: мол, почему бы девушке на автобусе не приехать. Надо обязательно тащиться через лес, когда там маньяк рыщет. Я вернулась домой и записала имена всех, кто был в магазине. На кассе опять Ангелина, и мать участкового тоже была… А теперь вот думаю, может, я спятила? Какие-то ужасные подозрения… Поначалу хотела зайти к Сергею, но не решилась, чего доброго, он примет меня за сумасшедшую. Вот и звоню тебе. Вы друзья и… если ты решишь, что ему надо знать… В общем, тебе тоже ничто не мешает считать, будто я спятила на почве страха или безделья, что куда вероятней… Кажется, я окончательно запуталась…

— Очень хорошо, что вы позвонили, — сказала я. — Девушке вряд ли что грозит, если ее встречает бойфренд.



— Его мать очень беспокоилась по этому поводу, как бы сын не пострадал: вдруг маньяку все равно, кого убивать, мужчин или женщин? Извини, я чувствую себя ужасно глупо… — сказала она и поспешила проститься.

Ну вот, благодаря мне еще один человек слегка помешался на этих убийствах. А почему бы, кстати, не проверить тех, кто присутствовал в магазине? Мать одной и тетка другой рассказали, что ждут гостей, и в тот же вечер на девушек напали. Если в списках тех, кто при этом присутствовал, окажутся одни и те же фамилии, у нас появятся подозреваемые. Ага, например, Серегина мать. Она совершенно точно была в магазине в день, когда погибла племянница Коровиной. Екатерина Осиповна ее запомнила. Нет, это не годится, мы лишь запутаемся окончательно. И что за странная манера болтать обо всем на свете в магазинах? Хотя бы в такое время могли бы помолчать.

Я подумала позвонить Звягинцеву, но почти сразу отказалась от этой мысли. Злилась из-за того, что он сообщил Роланду о моем появлении на хуторе. Друг называется… Впрочем, он сделал это, потому что беспокоился обо мне, следовательно, злиться на него, по меньшей мере, глупо. Но говорить с ним все равно не хотелось. Сам он, кстати, тоже не звонил, видимо, не ожидая от нашего разговора ничего хорошего.

Я бестолково слонялась по дому, удивляясь, почему звонок Коровиной так меня взволновал. Девушка сегодня сойдет с электрички, скорее всего, одна. И кое-кому из селян это уже известно. История повторяется… Хотя нет. Обеих погибших девушек никто встречать не собирался, точнее, не сообщал о намерении это сделать. Выходит, разница все же есть. Да и глупо вновь выходить на охоту, когда здесь рыщут следователи, а местные напуганы и крайне подозрительны. Это для нормального человека глупо, а убийца ненормальный, у него свои причины что-то делать или не делать, и мне их точно никогда не понять.

Однако саму себя я тоже плохо понимала, потому что примерно за час до прибытия электрички я вознамерилась идти на станцию. Проверить, не появится ли маньяк. Звучит по-идиотски, но чем ближе передвигалась стрелка к заветной цифре, тем крепче становилось мое намерение.

— Черт-те что, — пробормотала я в приступе внезапного здравомыслия. А потом начала собираться. Главный вопрос: взять ли с собой собаку? С Верным, конечно, спокойнее. Но он простой деревенский пес, всяким хитрым штукам не обучен. И выдаст нас с головой.

Поразмышляв еще немного, я пришла к выводу: ружье предпочтительнее собаки. Достала его из ящика, проверила патроны, после чего заперла Верного в доме, чтоб он ненароком за мной не увязался, и зашагала на станцию.

Когда до нее оставалось метров пятьсот, сошла с дороги и теперь пробиралась лесом, прислушиваясь к собственным шагам. К тому моменту уже стемнело, но впереди зажегся фонарь на перроне, и заблудиться я не боялась. Вышла к домику обходчика с той стороны, где глухая стена, осторожно свернула за угол и заглянула в окно.

Константин Егорович в одиночестве читал газету. Стрелки часов на стене перед ним показывали, что до прихода электрички остается четыре минуты. Старик вскинул голову, взглянул на циферблат, сложил газету, поднялся и, взяв куртку, висевшую на гвозде, вышел на перрон.

Я поспешила укрыться в кустах, продолжая оттуда наблюдать за стариком, испытывая чувство неловкости. Хороша я буду, если он меня увидит. Я отступила на пару шагов, стараясь не шуметь.

Вдали вспыхнул свет, это приближалась электричка. Состав замедлял ход и наконец замер, два первых вагона как раз вдоль перрона. Перрон был слишком мал, оттого все, кто намеревался здесь выходить, делали это из первых двух вагонов, чтобы не пришлось прыгать на пути. Высота, кстати, вполне приличная.

Двери вагонов открылись, но из них никто не появился. Через минуту электричка двинулась дальше, а Константин Егорович вернулся на свое рабочее место, но только для того, чтобы выключить свет и опустить рольставни.

«Ложная тревога, — подумала я. — Девушка решила не рисковать и отправилась автобусом. Или вообще осталась в городе».

Я вздохнула с облегчением, моя засада в кустах с ружьем на плече показалась на редкость идиотской затеей. Я что же, собиралась маньяка на живца ловить? Нет, просто хотела убедиться, что девушка благополучно доберется до дома.

Константин Егорович запирал дверь, когда я услышала шорох, а вслед за этим обнаружила в нескольких метрах от себя идущую по путям девушку. Судя по всему, она вышла из последнего вагона, не зная о здешних неписаных правилах. Константин Егорович шаги тоже услышал, повернулся и ждал, когда девушка приблизится. Она оказалась в круге света от фонаря, и теперь я ее хорошо видела. Одета в джинсы и темную куртку. Лет двадцати пяти, не больше. За спиной рюкзачок, в руках пакет, в котором что-то позвякивало.

— Здравствуйте, — приветствовал ее старик.

— Здравствуйте, — неохотно ответила она, поднялась на перрон и начала оглядываться.

Константин Егорович наблюдал за ней, не торопясь уходить, девушку это раздражало. Дойдя до конца перрона, она стала звонить по мобильному. Судя по всему, ей никто не ответил.

— Черт, — выругалась девушка. Вновь и вновь набирала номер, нервничая все больше, повернулась к старику и с вызовом спросила:

— Что вы на меня уставились?

— Вы… — нерешительно начал Константин Егорович. — Вас должны были встретить?

— Вам-то что?

— Если вы в село… Идти через лес небезопасно.

— Я и не собираюсь.

Она опять набрала номер, старик все еще топтался рядом.

— На чем можно в город вернуться? — спросила девушка.


— Ни на чем, — ответил он. — Если только утром, в 6:40.

— А в село?

— А в село даже дороги нет. Местные ездят на велосипедах да мотоциклах.

— Охренеть, — выругалась девушка, но в голосе был испуг.

— Вы можете у меня остаться, — сказал Константин Егорович.

— Ага, — фыркнула она. — Разбежалась.

— Я имею в виду, вот здесь, — немного испуганно поспешил объяснить он, кивнув на закрытую дверь. — Устроитесь на диване, а в шесть я вас разбужу. Я живу в Михеево, это следующая станция. Добираюсь туда с рабочими-железнодорожниками, сейчас состав пойдет. Вы, кстати, можете поехать со мной. Я договорюсь.

Девушка смотрела на него с недоверием, и Константин Егорович, должно быть, понимал, чем больше он настаивает, тем большее беспокойство у нее вызывает. Я уже собралась покинуть свой пост, чтобы помочь старику выбраться из неловкого положения и заодно успокоить девушку. Правда, тут же возник вопрос: не напугаю я ее еще больше, когда она увидит ружье? Провожу девчонку до села, а по дороге расскажу о делах, что здесь творятся. Ружье после этого удивления не вызовет. Зато какие разговоры начнутся завтра в селе! В общем, надо было срочно решать, спрятать ружье, чтобы утром за ним вернуться, или нет, но тут у девушки зазвонил мобильный.

— Ты, придурок! — закричала она. — Где тебя носит? И почему на звонки не отвечаешь?

Что сказал ей возлюбленный, я, само собой, не слышала, но ответ ей не понравился. Она обматерила парня, правда теперь была куда спокойнее.

— За мной сейчас приедут, — сказала она, повернувшись к старику. Он, кажется, был в нерешительности. — Вы что, не поняли? — рассердилась девушка, Константин Егорович кивнул, точно соглашаясь, и устроился на скамье в ожидании дорожников.

Девушка вздохнула с облегчением, но очень скоро начала томиться. Достала мобильный, ей опять долго не отвечали.

— Ты где? — спросила она. — Да я уже замучилась ждать, торчу здесь как дура… Ага… Куда я пойду? Там такая темнотища. Давай быстрей, я буду на перроне ждать.

Она устроилась на ступеньках, подальше от старика, зябко поеживаясь. Боялась выходить из круга света. Я подумала, может, стоит присоединиться к ней? Девчонка явно напугана.

Тут послышался звук мотора, мотоцикл приближался. Девушка заметно приободрилась, достала мобильный и начала что-то просматривать, то и дело вскидывая голову в ожидании, когда появится ее приятель.

Наконец в темноте вспыхнули фары и из леса появился мотоциклист, резко затормозил, мотоцикл занесло, и парень со всего маха грохнулся на землю. Колеса продолжали крутиться, а парень, громко матерясь, пытался подняться.

— Идиот! — крикнула девушка. — Придурок! Ты можешь хоть один день не нажраться как свинья?

— Катюшка, любимая, — хихикая, сказал парень, наконец-то поднявшись. — Не сердись, а? Давай лучше поцелуемся.

— Даже встретить меня не мог.

— Здрасьте, а кто тебя встречает?

— Я с тобой пьяным не поеду, хочешь угробить меня по дороге?

— Не доставай, а? Сначала мамаша мозги выносила, ключи прятала, поэтому я, кстати, и опоздал… Рвался к тебе изо всех сил. Давай, садись. Поехали, я баню натопил. Попаришься.

— Нужна мне твоя баня…

Парень со второй попытки поднял мотоцикл, завел его, и девушка неохотно села за его спиной. Он с трудом развернулся, и они понеслись к селу. Оба без шлемов, и парень, похоже, действительно пьян. Надеюсь, до дома они все-таки доберутся без происшествий.

Звук мотора все удалялся, на перроне воцарилась тишина, но через пару минут раздался протяжный гудок и появился тепловоз с дорожниками. Поправив ремень ружья на плече, я покинула кусты и зашагала в сторону села, очень скоро оказавшись в темноте. Деревья как будто придвинулись ближе к тропе, и теперь она казалась очень узкой. Я подумала включить фонарик на мобильном, но тут же отказалась от этой мысли, глаза быстро привыкли к темноте, к тому же дорогу я хорошо знаю. А с фонариком буду видеть тропу лишь на несколько метров, а все остальное скроет тьма. Стоило мне подумать об этом, как тут же возникло чувство: за спиной кто-то есть.

Я резко повернулась, одновременно вскинув ружье.

— Спокойно, — сказала тихо, обращаясь к себе самой. — Тут никого нет.

Но неприятное чувство не исчезало. Очень захотелось бежать со всех ног, не разбирая дороги. Но я заставила себя успокоиться, сделала несколько глубоких вдохов, сердце начало замедлять свой бег, а я отправилась дальше, чутко прислушиваясь. Это во мне страх говорит, или я слышу едва уловимый шорох? На два моих шага чей-то еще. Я замерла, и шорох прекратился. До развилки осталось несколько метров, а я пожалела, что со мной нет Верного. Он бы непременно почуял, увяжись кто-то за нами. Но Верный заперт дома… Ничего, очень скоро и я там буду.

Я вновь остановилась, впереди у самой развилки тьма сгущалась. С чего я взяла, что там кто-то прячется? Но через несколько секунд догадка переросла в уверенность, и я громко крикнула:

— Эй, кто там?

Тишина. Я было решила: мне не ответят, и вновь потянулась к ружью, но тут вспыхнули фары, на мгновение ослепив меня, а потом я услышала голос Звягинцева:

— Что ты здесь делаешь?

— У меня встречный вопрос, — усмехнулась я, подходя ближе.

Он стоял рядом с мотоциклом, скрестив на груди руки, и, кажется, был очень недоволен.

— Не трудно догадаться, — ответил он ворчливо.

— Правда? Должно быть, я не догадлива.

— Ты что же, электрички встречаешь? Каждый вечер или только сегодня?