До и после

  * * *




1




Мое сочинение для университета называлось «Обеды в старшей школе Темпл-Стерлинга» и было настолько ужасным, насколько это вообще возможно. Пока миссис Уэнтворт читала этот шедевр, я разглядывала плакат на стене у нее за спиной – фото, будто сделанное для журнала National Geographic: львиный прайд в саванне. Лев на переднем плане казался особенно величественным. Роскошная грива отливала золотом в солнечных лучах, а темные глаза смотрели прямо на меня, львы на заднем плане поглядывали кто куда. Под фотографией красовалась крупная подпись «УСПЕХ». Видимо, этот плакат должен был на что-то меня вдохновить. Правда, не особо понятно, на что именно: быстрее бегать? Убивать больше газелей? Быть круче шушеры, которая болтается там, сзади?

Откашлявшись, миссис Уэнтворт наконец произнесла:

– Значит, школьные обеды.

Это явно был завуалированный вопрос «почему?», так что я пояснила:

– Для поступления надо написать страницу из истории своей жизни. Вот вы же съели ужасное количество школьных обедов за свою жизнь, правда?

– И что, еда в столовой… так много для тебя значит?

– Честно говоря, картофельное пюре иногда волнует меня до глубины души.

Уголки губ миссис Уэнтворт странно задергались, словно два желания – улыбнуться и нахмуриться – сошлись на ее лице в смертельной схватке.

– Девон, пожалуйста, отнесись к заданию серьезней.

Судя по ее тону, я должна была рвануть домой и написать новое сочинение – об умершем родственнике, или о птичке, которую я спасла и выходила в детстве, или о том, как я строила дома во время благотворительной миссии в Гвадалахаре. Едва ли я смогу такое написать, правда. Я и в Мексике-то ни разу не была.

Но вдруг миссис Уэнтворт продолжила:

– Не пойми меня неправильно. Дело не в теме, а в твоем подходе. Могло ведь получиться остроумное, изобретательное и по-настоящему увлекательное сочинение. А сейчас складывается впечатление, что ты написала его во время рекламной паузы.

Я даже оскорбилась. Вообще-то во время четырех рекламных пауз. По меньшей мере.

– Ты хоть немного старалась?

Да, я старалась. Даже придумала воображаемое сочинение в стиле моей любимой Джейн Остин. Возьмись я всерьез писать историю своей жизни, она была бы в духе ее романов. Джейн не боялась говорить правду о других людях. Прочитав ее книги, я словно узнала ее саму, и она мне ужасно понравилась. Остин видела людей насквозь и самым элегантным образом выводила их на чистую воду. Называла вещи своими именами. К сожалению, если бы и я вслед за ней решилась рубить сплеча, вряд ли из этого вышло бы что-то хорошее. «Мисс Левон Теннисон хочет поступить в вам университет, несмотря на то что она абсолютно заурядна».

Я не могла объяснить этого миссис Уэнтворт. Вряд ли она поняла бы, что мне порой приятно взглянуть на мир глазами Джейн Остин. И что мне куда больше нравится быть ничем не выдающейся мисс Левон Теннисон, чем просто скучной школьницей Девон Теннисон.

Я так и не ответила. Миссис Уэнтворт отложила мое сочинение.

– Девон, это решающий момент. Если хочешь поступить в университет, в этом семестре тебе придется поднапрячься. Средний балл у тебя неплохой, но ты мало участвуешь во внеклассных мероприятиях. Понимаешь?

Ага, точно. Капитаном женской команды по кроссу я была ровно один день. Организовывать встречу выпускников[1] меня не взяли. И даже в ужасной ежегодной постановке «Красавицы и Чудовища» я получила роль без единой реплики. Я могла бы напомнить миссис Уэнтворт, что состою в ее кружке – «Дороге в университет», но, во-первых, в нем я оказалась не по своей воле, а во-вторых, на данный момент была единственным его членом. Так что пришлось просто кивнуть, сохраняя серьезное выражение лица.

– Время еще есть, сейчас только август. Но ты и глазом моргнуть не успеешь, как сроки начнут поджимать. Ты вроде интересовалась Ридингским университетом, так? Тогда давай подготовимся к поступлению. Но стоит рассмотреть и другие варианты. Если тебе нравятся еще какие-то учебные заведения, можем вместе туда съездить.

– Съездить? Вместе?

На мгновение я представила, как во время поездки мы с миссис Уэнтворт ссоримся из-за шапочки для душа в каком-нибудь дешевом мотеле.

– Нельзя принимать осознанные решения, пока досконально не изучишь вопрос, – пояснила миссис Уэнтворт. – Ты ведь не покупаешь платье без примерки, разве нет?

Я проглотила фразу «только если не покупаю его в интернете» и просто кивнула. Меня не смущала идея поездить по учебным заведениям, скорее не устраивала сама концепция «Дороги в университет». Как-то раз мама принесла домой рекламную листовку кружка и заявила: «Тебе это будет полезно», словно речь шла о брокколи или солнцезащитном креме. Возможно, кружок и правда полезный. Но это не значит, что он должен мне нравиться.

– Тебя интересует какая-то конкретная специальность?

– Не сказала бы.

Вряд ли миссис Уэнтворт улыбнулась бы, назови я «углубленное завтраков едение» или «основы просмотра кабельного телевидения».

– Что ж, тогда тебе есть о чем подумать. А на этой неделе обязательно займись внеклассной деятельностью. Запишись в какой-нибудь кружок. Или организуй свой. Еще не поздно найти себе занятие по вкусу.

Ох, она будто брошюру мне зачитывает. Я подавила желание закатить глаза и неопределенно помотала головой. На секунду стало тихо. Я думала, что миссис Уэнтворт собирается меня отпустить, но, подняв глаза, встретила ее прищуренный взгляд.

Ее звали Изобель. Школьникам она уже казалась старушкой, но на самом деле старой еще не была. Она носила свитера с узорами и длинные бесформенные юбки в цветочек. Еще у миссис Уэнтворт были густые черные ресницы и очень красивые, по-юношески яркие зеленые глаза. Уверена, что в свое время она пользовалась популярностью у парней. Наверняка мальчишки ходили за ней толпами, предлагали подбросить до дома и уверяли, что она выглядит как фотомодель. А она хохотала, поправляя темные кудри, и даже не представляла, что когда-нибудь станет миссис Уэнтворт и будет переживать о судьбе несносной девчонки, пишущей сочинение для Ридингского университета.

– Девон, – начала она, и мне почудилось, что это говорит скорее Изобель, чем миссис Уэнтворт, – ты вообще хочешь поступать?

Меня ни разу об этом не спрашивали. Университет был частью естественного хода событий. Мои родители рассуждали так: ты рождаешься, потом умираешь, а в промежутке учишься в университете.


– Я не знаю, чем еще заняться, – ответила я.

– Иди служить в армию.

Я поморщилась:

– Не люблю, когда на меня орут.

– Тогда в Корпус мира.

Я издала сдавленный стон, будто придушенная кошка.

– Не люблю думать о других.

– Ну хорошо. – Губы миссис Уэнтворт опять задергались. – Найди работу.

– Просто взять и пойти работать?

– Так многие делают. Некоторые весьма успешные люди не заканчивали университетов.

– Точно. Актеры, например.

– Именно. Езжай в Голливуд. Стань звездой.

– Но я не умею играть. У меня даже роли со словами никогда не было.

– Запишись в театральный кружок.

– Ну конечно. Роль хористки номер двенадцать – моя путевка в будущее.

– Почему нет?

– Во-первых, я не люблю театр. Во-вторых, актриса из меня так себе.

– А в чем ты хороша?

– Не знаю. Кажется, ни в чем.

– Ох, ну как ты можешь так говорить?

У меня не получалось сформулировать ответ. Пришлось прибегнуть к помощи Джейн и ее оборотам речи, которые придают изящество даже неприятным вещам. Она бы сказала, что я отчаянно стремлюсь к уникальности. Поразительный середнячок. Феноменально ни на что не годный. Перед глазами так и маячило слово «УСПЕХ», выведенное крупными буквами. Но что, если у меня нет нужных качеств? Что, если я – обычный лев на заднем плане?

– Каждый человек в чем-нибудь да хорош, – произнесла миссис Уэнтворт, окинув меня внимательным взглядом. – И ты тоже найдешь свое призвание. Знаешь, где появится больше возможностей искать себя?

– В университете?

– Видишь, какая ты догадливая. Это уже кое-что.

Я слабо улыбнулась.

– Из тебя вышел бы отличный студент. Так что не думай, что я отговариваю тебя от поступления. Я просто хочу понять, почему ты собираешься продолжать образование.

– Из-за родителей, – ответила я.

Она могла бы и сразу спросить.

– Хочешь уехать от них?

– Скорее не хочу, чтобы они меня убили.

Губы миссис Уэнтворт особенно сильно затрепетали.

– Нужно, чтобы ты сама проявляла инициативу, – сказала она, убирая сочинение в мою папку. Больше в ней ничего не было, если не считать помятой открытки из Ридингского университета, которую я показала миссис Уэнтворт на нашей первой встрече. – И поработай над сочинением. Можешь хоть всю свою жизнь описать.

Я снова скривилась.

– Ладно-ладно, не буду забегать вперед. Хорошего тебе дня, Девон.

– И вам, – ответила я и вышла из кабинета.



Я брела к футбольному полю и думала о нашей встрече с миссис Уэнтворт – в основном о сочинении, странице из истории моей жизни. Я представляла, как пишу о службе в Корпусе мира от лица гуманистки Девон, преодолевающей джунгли и пустыни, готовой жертвовать собой во имя счастья других. Кроме хороших оценок в приемных комиссиях ждут именно такого бреда – впечатляющих историй, брызжущих оригинальностью, зажатых между средним баллом аттестата и оценками на вступительных. Сколько часов волонтерства на твоем счету? И скажи нам точно, когда и как свершилась твоя головокружительная победа над превратностями судьбы?