До и после

— Мы вместе ходим на физкультуру, — ровно сказала я.

На лице Эзры мелькнуло что-то вроде удивления.

— Я знаю.

— Неужели это Девон Теннисон? — тут же перехватил мое внимание Джордан. Он снял свои очки, словно ему требовалось визуальное подтверждение, а затем вскочил на ноги.

На моем лице появилась глупая улыбка, такая, которую способны вызвать только люди вроде Джордана.

— Привет.

Он обнял меня одной рукой. Самое непринужденное, клевое, приятно пахнущее объятие в моей жизни.

— Где ты пропадала, Чемпион? Я не видел тебя все лето. Чем занималась?

Надо признать, что обычно так подкалывают друг друга парни, но Джордан утверждал, что это сокращение от «Чемпион моего сердца», и я волей-неволей таяла каждый раз, когда он это говорил.

— Э-э... мы некоторое время были в Калифорнии, — сказала я, когда мы оторвались друг от друга.

— Калифорния, — кивнул он. — Я влюбился в ее пляжи. Нет ничего лучше, чем немного солнца на Западном побережье, я прав? — Он вернулся на свое место. — Ребята, хотите выпить? Где Мартин?

Я не видела Мартина Лаи весь вечер — это обычно для домашних вечеринок. В большинстве случаев совсем не имеет значения, кто хозяин.

Не получив ответа о местонахождении Мартина, Джордан продолжил:

— Ты видела, как наш Эзра поработал в первой половине? Отрыв в три тачдауна, и я прикрывал его задницу.

Он ударил Эзру по руке:

— Не я ли всегда говорю, что прикрою твою спину?

Эзра едва кивнул.

— Заткнись, чувак, — сказал Джордан и снова ударил его. — Ты слишком много болтаешь. Пусть кто-то еще получит слово.

Даже крошечная улыбка не нарушила невозмутимости на лице Эзры. Никто не мог устоять перед обаянием Джордана, но этот парень оказался невосприимчивым.

— Вот это чувство юмора, — продолжал Джордан. — Вот за что я люблю этого парня. Что за юморист. Серьезно, Эзра, заткнись и дай сказать другим.

Мы с Кэсом еще немного посидели с Джорданом, но постепенно толпа становилась все больше (по мере того как рассказы Джордана становились более оживленными), и мы решили уйти.

Мы пошли в прихожую, где шум толпы перекрыл громкий крик:

— Кэс!

Внезапно от людской массы отделилась фигура с блестящими волосами и бросилась на Кэса. Его ладонь выскользнула из моей, и он обнял девушку обеими руками. Линдси Реншоу.

Она отпустила Кэса и обняла меня.

— Ребята, вы где были? — спросила она и сжала меня гораздо сильнее и гораздо искреннее, чем большинство людей. — Я ни разу не видела вас в школе на этой неделе!

Она отстранилась, и я впервые хорошенько рассмотрела ее после лета, проведенного врозь.

Линдси обладала красотой, от которой захватывало дух. Ее щеки постоянно розовели, словно она только что закончила хорошую быструю утреннюю пробежку. Из ее хвостика все время выбивались отдельные пряди, и она, казалось, всегда находилась в радостном нетерпении, как будто слишком занята и слишком востребована, чтобы постоять спокойно дольше одной секунды.

И она не была похожа на тех дрянных популярных девушек в телевизоре, которые сталкивают других девочек с вершины пирамиды группы поддержки и строят козни, чтобы увести чужих парней. Была в ней какая-то врожденная прелесть, что невозможно было не захотеть стать ее другом. Вот что я чувствовала, несмотря на то, что с ее появлением Кэс стал держаться несколько ровнее, а ее глаза светились несколько ярче, когда она смотрела в его сторону.

У Джейн был бы чертовски занимательный день.

— Как прошло твое лето? — спросила я, пытаясь отвлечь их внимание друг от друга.

— Просто потрясающе! Я со своей приходской группой работала для «Среды обитания для человечества».

Конечно она работала.

— Что насчет вас, ребята? — спросила она, улыбнувшись Кэсу. — Как прошло ваше лето?

— Отлично. — Голос Кэса вдруг прозвучал глубже. — Просто отлично. Куча работы. Но отлично.

«Скажи «отлично» еще раз, — подумала я. — Давай, скажи это».

— И тренировки дважды в день, — продолжил Кэс. — Куча тренировок. Но в этом году команда играет просто отлично.


Линдси, кажется, не заметила нехватки синонимов у Кэса.

— Я знаю, игра была невероятной, да? И Девон, — просияла она в мою сторону, — я слышала, что твой кузен живет с вами. Это так здорово.

Я удивленно подняла брови:

— Ты встречала его?

— Еще нет. Ты должна привести его с собой на следующую вечеринку. Я уверена, он клевый.

— Фостер не любитель вечеринок. И я на самом деле тоже. — Я была хороша в быстром отступлении. — Я, наверное, пойду.

— Я тебя провожу, — сказал Кэс.

— Все хорошо. Со мной все будет в порядке.

Но Линдси уже просияла от галантности Кэса, и я поняла, что отказаться мне не удастся.

— Но ты вернешься, да, Кэс?

— Конечно. При условии, что ты оставишь для меня танец.

Я открыла свою сумочку, чтобы достать ключи, и постаралась не поперхнуться.

— Идем.

Кэс потянулся к моей руке, но я сунула ее в сумочку и шумно копалась в поисках ключей, хотя мои пальцы уже добрых четыре или пять раз нащупали цепочку с брелоком-машинкой. В таком виде я и направилась к входной двери, а Кэс, несомненно, послав Линдси обезоруживающую улыбку, последовал за мной.

— Где ты припарковалась? — спросил он, когда за нами закрылась входная дверь, несколько приглушив звуки шумной вечеринки. Еще несколько минут, и здесь, наверное, появится полиция.

— Дальше по улице. Ты правда не обязан...

— Единственный раз, когда меня не окажется рядом, тебя схватят, и ты будешь умирать в каком-нибудь переулке, проклиная мое имя, а меня всю оставшуюся жизнь будет преследовать всепоглощающая вина.

— Это был действительно хорошо продуманный ответ.

— Спасибо. Я старался.

Когда я посмотрела на Кэса, он улыбнулся. Именно в моменты вроде этого Джейн написала бы о моих чувствах к нему. Я была привязана к Кэсу — вот как она выразилась бы. И это было правдой уже так давно, что я даже представить не могу, что было по-другому.

Чувства — один из моих любимых аспектов в книгах Джейн. Она понимала, что такое безответная любовь, каково это — томиться и надеяться. Но самая лучшая часть состоит в том, что иногда чувства становятся взаимными, и это несомненно привлекало меня еще больше. Героини осмеливаются полюбить, надеяться, их надежды разбиваются, но потом... все меняется! И в финале выясняется, что человек отвечает взаимностью. Они оба чувствуют то, что все это время испытывала главная героиня.

Кэс подобных чувств не испытывал. По крайней мере ко мне. Я была почти уверена в этом. Он заботился обо мне, но это была братская привязанность, он постоянно обнимал меня за плечи одной рукой, словно показывая «это мой приятель». И большую часть времени меня это устраивало. Это было хорошо. Но иногда...

Иногда мне так сильно хотелось его поцеловать.

В последний учебный день в восьмом классе я пришла домой в слезах, потому что после уроков наткнулась на Кэса, целующегося с Молли Макдауэл в кабинете домоводства. У Молли Макдауэл были длинные вьющиеся волосы, как у диснеевской принцессы, она играла в волейбольной команде и всегда носила вещи, которые вы умоляли маму купить. Эта ситуация не должна была меня удивить — очевидно, что кто-то настолько клевый, как Молли, и настолько клевый, как Кэс, притянулись бы друг к другу, — но она все же удивила и обидела меня.

Мама налила мне стакан молока, выдавила туда большую порцию шоколадного сиропа и сказала, что это просто не та вселенная, где мы с Кэсом созданы друг для друга. Может быть, в другой раз или в другом месте, может быть, если бы он был другим или если бы я была другой.

— Но ты не захочешь измениться ради мальчика, — сказала она. — Ты не захочешь меняться ради кого-то.

Моим ответом было нечто среднее между рыданиями и фразой «Ты не понимаешь». Но мама настаивала.

— Когда-нибудь кто-нибудь полюбит тебя ради тебя, такую, какая ты есть. И как бы сильно тебе ни нравился Кэс, этот человек будет для тебя намного лучше.

Тогда это не помогло. Рыдая, я выпила стакан молока, пошла наверх, врубила на полную громкость радио и спряталась под одеялом, ненавидя и Кэса, и Молли, и весь мир.

Глупо, но даже сейчас, даже на тупых послематчевых вечеринках, даже зная, что в отношениях с девушками Кэс уже зашел намного дальше, чем французский поцелуй с Молли Макдауэл в кабинете домоводства, воспоминание о них двоих периодически отдавалось спазмом у меня в животе. Просто короткий небольшой спазм где-то под грудной клеткой, который заставлял меня почувствовать, будто я снова в средней школе, заставлял тосковать по той вселенной, где мы с Кэсом вместе, и ненавидеть ту, в которой я не с ним.

Но я бы никогда не призналась в этом. Я просто улыбнулась, и мы поспешили по тротуару к моей машине, Кэс, засунув руки в карманы, и я, подняв глаза к небу. Это был прекрасный вечер.

Мы дошли до моей машины, которая стола на позорном расстоянии от бордюра и торчала на проезжую часть под неудобным углом. Я не могла параллельно припарковаться даже под угрозой смерти.

— Веди осторожно, ладно? — сказал Кэс, забирая у меня ключи и открывая дверь.

— Ой, а я-то собиралась вести безбашенно.

Кэс прижал руку к груди.

— Воспаление хитрости? — спросила я с усмешкой.

— Просто представляю мир без Девон Теннисон. Небо все черное и в клочьях, деревья высыхают и умирают, и все группы из Топ-40 развалились.

— Ты заметил, что мы никогда не говорим о реальных вещах?