Дом без привидений

Егор наводил справки, интересовался ею. Значит, она его тоже зацепила.

– Меня, кого ж еще, – подтвердил Воронов и прикончил голубец.

Вероника достала из сумочки крошечный блокнотик и ручку, черкнула на листке и протянула его Сережке.

– Вот. Мой номер. Передай ему, пусть позвонит.

– Окей. – Воронов сфоткал телефон.

Егор позвонил вечером того же дня. Они так долго болтали, что даже мать удивилась, заглянула в комнату.

– С кем это ты так смеешься?

Вероника замахала на нее руками:

– Потом, потом.

Они договорились встретиться и пойти на каток. Оказалось, оба любили коньки и прилично катались. Стоял отличный морозный январский денек, блестел лед, играла музыка. Вокруг скользили веселые парочки. Вероника и Егор ехали по кругу, взявшись за руки. У девушки приятно кружилась голова. Теплая рука Егора сжимала ее ладошку, и от этого ей хотелось запеть вместе с музыкой, несущейся из динамиков.

Они стали встречаться. Она уже ясно понимала, что влюбилась, что готова выйти замуж за этого милого провинциального паренька. Он долго робел, но постепенно оттаял. Стал приходить к ним в дом, общался с родителями. Вот тут-то все наперебой заговорили о том, что они не пара. Первая не унималась Юлька, вторили ей и другие подруги. Мама, бабушка. Единственный, кто сразу стал на ее сторону, был отец.

– Что вы раскудахтались? – сказал он на семейном совете. – Нормальный парень. Неизбалованный, без глупостей в голове. Вы посмотрите, что вокруг делается. Взять хотя бы моих компаньонов: у одного сын наркоман, у другого дочь шлюха. У третьего парень никак в институт не попадет, отец миллионы на репетиторов тратит, а сынуле лишь бы в танчики играть. И так у всех почти. А этот – труженик, в вуз сам поступил, учится неплохо. Потом работать будет. Я его к себе в фирму возьму.

Мать и бабушка сидели и молчали. Отцу в семье перечить не привыкли. Начались приготовления к свадьбе. Вероника и Егор расписались в июле, справили торжество и улетели на месяц в Италию. Тур был подарком от отца. Под южным солнцем, среди архитектурных красот и буйной зелени Вероника чувствовала себя самой счастливой на свете. Она не отрывала глаз от Егора, и ей казалось, что все вокруг тоже любуются им.

Через год он окончил институт, но в фирму к отцу не пошел. Все тот же неугомонный Воронов открыл свой автосервис, Егор стал его компаньоном и одновременно работал автослесарем, руки у него были золотые, да и мозги не подкачали. Дела у ребят быстро пошли в гору, появились неплохие доходы. Лизка за минувшие годы родила уже троих, сидела дома, готовила борщи и пироги, располнела, стала румяной и благодушной. Они с Сережкой купили трешку в Перове. Юлька познакомилась на сайте с немцем и уехала в Нюрнберг. А Егор с Вероникой жили не тужили в квартире, подаренной отцом, путешествовали, ходили на модные выставки, в театры…

– Солнышко, на мне рога выросли? – Голос Егора вывел Веронику из раздумья. – Ты так смотришь на меня… – Он усмехнулся и повесил полотенце на спинку стула.

– Я любуюсь тобой, – серьезно, без улыбки проговорила Вероника. – Думаю, как правильно я сделала тогда, когда подошла к тебе у Юльки.

– А, ты об этом. – Он махнул рукой и сел за стол. – Ну да, молодец. Сам бы я не решился. Что у нас на ужин?

– Мясо по-французски с овощным рагу.

– М-м-м… – Егор с упоением вдохнул аромат жареной свинины. – Какой запах! Солнышко, ты настоящий кулинар!

За ужином Вероника во всех подробностях рассказала Егору об утреннем приключении.

– Как, говоришь, он выглядел, этот бродяга? – Муж промокнул губы салфеткой.

– Ужасно. Весь встрепанный, одет в отрепья, глаза какие-то безумные. А главное, он рвался войти на участок. Я уж думала, не справлюсь с ним. Егор, я боюсь! Ты можешь узнать, кто он такой? Вдруг опять придет?

– Не придет, солнышко. Я приму меры. В выходные похожу по деревне, поспрашиваю людей. Наверняка его тут знают. Видимо, местный дурачок.

– Плохо, что он бродит тут. Если у него не в порядке с головой, он должен быть под присмотром. В больнице, например.

– Милая, в больницах не хватает места для нормальных людей. Если каждого дурачка класть в больницу, мы останемся без медицинской помощи.

– Это верно, – согласилась Вероника. – Но ты в выходные обязательно разузнай.

– Обещаю, – сказал Егор и поцеловал ее в щеку.





3




Следующие дни были наполнены приятной суетой и кучей дел. Вероника заказала-таки в интернете ламинат и наняла рабочих, чтобы его положить. Затем привезли новую мебель для спальни и гостевой. Вероника тщательно следила за сборщиками, кормила их обедом, спешно дошивала шторы, параллельно трудясь над квартальным отчетом. Когда наконец пол был готов, мебель собрана, а мастера уехали восвояси, она отважилась на самостоятельную прогулку по деревеньке.

Улочки, почти все, кроме центральной, были занесены снегом, который здесь никто не чистил. Вероника, утопая в сугробах, добрела до местного магазинчика. За прилавком стояла симпатичная молоденькая продавщица с длинной каштановой косой.

– Добрый день, – поздоровалась Вероника.

– Здрасте вам. – Девчонка приветливо кивнула. – Что-то я вас не знаю. Вы с Нестерова, что ли?

– Нет, мы плацкининские, – улыбнулась Вероника. – Дом у вас купили в конце декабря. Вот теперь знакомлюсь с окружающим миром.

– Дом – это какой? Черепахиной, что ль?


– Нет, фамилия бывшего хозяина Снегирев. Николай Снегирев.

– Ах, этот. – На лице продавщицы отразилась неприязнь. – Продал наконец, – проговорила она после недолгой паузы.

– Продал.

– Долго продавал, больше года. Как жена его померла, так и выставил на продажу. Да никто не брал.

– Почему? – удивилась Вероника. – Дом ведь отличный.

– Дом хороший, – согласилась продавщица. – Да только дорогой. Покупатель все не находился. А вы, стало быть, купили. – Она с интересом принялась разглядывать Веронику.

– Купили, – подтвердила та.

– Вы одна, с мужем?

– С мужем.

– Работаете? Я имею в виду, в Москву на работу ездите?

– Муж на машине ездит. А я дома работаю.

– Ну супер. – Девчонка потеребила косу. – Я Люда. А вас как звать?

– Ника. Вероника.

– Красивое имя.

– Папа назвал. Ему очень нравилось.

– Везет. У меня вот папашки нет. – Продавщица Люда вздохнула.

– Почему нет? Умер? – сочувственно спросила Вероника.

– А фиг его знает, может, и умер. Я его никогда не видела. Сделал дело и в кусты. – Люда снова потрогала свою роскошную косу. – Вы брать-то что-нибудь будете? У нас хлеб вкусный, на станции пекут. И молóчка с местного молокозавода. Творожок, сметанка.

– Спасибо. Обязательно возьму и хлеб, и сметанку с творожком. У вас карты принимают?

– У нас, в Плацкинине? – Люда хмыкнула. – Да вы что! Это ж богом забытое место. Какие тут карты? Только наличкой.

– Ну хорошо, не вопрос. – Вероника достала из сумочки кошелек и протянула Люде деньги. Та завернула ей буханку черного хлеба и два пластиковых контейнера – с творогом и со сметаной.

– Попробуйте, не пожалеете. Особенно хлеб. Я иногда куплю, а до дома не донесу. По дороге начинаю отщипывать. – Продавщица засмеялась.

– Спасибо, – поблагодарила ее Вероника. – Я буду захаживать.

– Приходите, конечно. Народу тут кот наплакал, скука смертная. Молодежь, какая была, вся в город уехала. Я тоже денег подкоплю и уеду в колледж поступать.

– Хорошее дело, – согласилась Вероника. Она уже подошла к двери, но вдруг остановилась и обернулась к продавщице. – Скажите, а вы знаете местного бомжа?

– Какого еще бомжа? – На лице Людмилы отразилось недоумение.

– Ну седой такой, оборванный. Он приходил ко мне пару дней назад. Стучал в калитку.

– Не знаю никакого бомжа. – Люда пожала плечами. – Дядя Вася тут у нас чудит. Как напьется – носится с топором да ломится в избы. Даже менты к нему приезжали много раз. Но потом ничего, проспится, как шелковый становится.

– Что ж, его не забирают в полицию, с топором-то? – с опаской поинтересовалась Вероника.

– Да кому он нужен.

– А если зарубит кого-нибудь на пьяную голову?

– Ну, пока он только петуха зарубил у бабки Ульяны. – Люда рассмеялась. – Да не бойтесь вы. Снегиревский забор крепкий, дядя Вася туда стучаться не станет.

– Хорошо бы так и было, – проговорила Вероника и вышла на улицу.

Нос и щеки тут же обожгло, под ногами весело поскрипывал снег. Она постояла чуть-чуть, потом залезла в пакет и отколупнула кусочек хлебной корочки. Когда-то в детстве ее возили в деревню к отцовской бабушке, и там был как раз такой хлеб. Вероника каждый день съедала по горбушке, густо посыпав ее солью и натерев чесночком. Корочка оказалась невероятно вкусной. Вероника пожалела, что не взяла две буханки. Но потом решила, что не стоит портить фигуру. Она не спеша шла по улице, рассматривая дома за заборами. Они казались пустыми и заброшенными, однако вскоре Вероника поняла, что ошибается. Где-то за калитками кипела жизнь: лаяли собаки, мычала корова, квохтали куры. Возле довольно нового деревянного забора стояла обляпанная грязью машина, капот ее был открыт, над ним склонился мужчина в ватнике и шапке-ушанке. Вероника попыталась обойти машину, но ее нога утонула в сугробе. Она охнула и села на снег.

Мужик в ушанке разогнулся и уставился на нее с любопытством.

– Кто такая? Чего в сугробе расселась? Думаешь, тут тебе диван? – Он протянул Веронике огромную, красную от мороза лапищу. Она взялась за нее и с трудом поднялась на ноги.

– Я ваша новая соседка. Живу вон там. – Вероника махнула рукой в ту сторону, где за старенькими крышами высился их огромный дом.

– А, вот, значит, кому Колька свой дворец продал. – Мужик смерил ее оценивающим взглядом. – Ну, будем знакомы. Василий я.