Дом с секретами

Глава 4




– Хорошо, Лиам, успокойся. Я упакую вещи так быстро, как только смогу, но мне некуда идти, – прорычала Мадлен и отставила трубку подальше от уха, спасаясь от непрерывного и неустанного потока оскорблений и уговоров, которые лились на нее из телефона. Она была почти уверена, что, если положить трубку на тумбочку и уйти куда-нибудь минут на двадцать, она все равно слышала бы его причитания, а когда вернулась бы, он бы по-прежнему разглагольствовал.

– А ты думала о том, чтобы позвонить своему агенту? Она бы непременно тебе что-нибудь посоветовала, как-нибудь вмешалась бы в происходящее. Или ее уже нет?

– Да, Лиам, я знаю, я много раз пробовала созвониться с Бриджет. Но всю последнюю неделю я постоянно попадаю на ее автоответчик. Подожди-ка, откуда ты знаешь, что ее нет?

Он не ответил на ее вопрос.

– Почему бы тебе не переехать к Джесс? Это же именно она рвалась прийти тебе на помощь и спасти положение?

– Не будь идиотом. Как, черт возьми, я могу переехать к Джесс? Ты же знаешь, что у нее только одна спальня. Это не самое идеальное место для меня, дочери и щенка в придачу.

– Ну, тебе необязательно уезжать, правда? Просто прекрати упрямиться, и мы сможем снова быть вместе. И никому никуда не придется переезжать. Я смог бы вернуться домой. Мы сумеем разобраться со всеми проблемами. Мы могли бы начать все заново. – Лиам помолчал, Мадлен поняла, что он ждет ее ответа, но ответа не последовало. – Как насчет такого решения, Мэдди, дорогая? Ты и я. Что скажешь? Я люблю тебя!

Мадлен рассмеялась.

– Да ладно тебе, Мэдди, не смейся. Это могло бы сработать. Ты, я и Поппи – мы могли бы стать настоящей семьей! – Он помолчал. – О, придумал! Давай отправимся в путешествие. Поедем за границу, куда-нибудь в теплые страны. – Мадлен все это уже слышала. Он хотел вернуть ее. И он уже много раз обещал, что все будет по-другому. Что он будет добр к Поппи, что они будут жить все вместе. Но Мадлен не верила его словам, не доверяла его обещаниям, и, даже если бы он на коленях умолял ее, она ни за что больше не подпустила бы его к Поппи.

– О, Лиам, это может случиться только в твоих самых безумных мечтах. Какое слово из фразы «Я больше никогда не поверю тебе» ты не понял? И потом, я ни за что не повезла бы Поппи за границу. Она для этого слишком мала.

– Мэдди, дорогуша, да ладно тебе! У тебя нет денег. Ты не можешь связаться с Бриджет. Считай, что высшие силы говорят тебе, что нам суждено быть вместе.

Мадлен задумалась над его словами – и почувствовала, как ее внезапно охватывает паника. Она поднесла трубку к другому уху и в растерянности посмотрела на беспорядок, царивший вокруг нее. Постоянно растущая куча коробок и пузырчатой пленки, которая образовала целые горы в углу гостиной. Посреди всего этого хаоса сидел довольный Бадди, который с нетерпением ожидал, когда она положит трубку и поиграет с ним. Схватив один из носочков Поппи, он трепал его, зажав в пасти, и неистово вилял своим шоколадно-коричневым хвостом, ожидая, что Мадлен присоединится к игре.

В противовес сверхэнергичному щенку в другом углу комнаты притихла Поппи, которая свернулась клубочком в одной из пустых коробок, накрылась одеяльцем, прижала к себе своего плюшевого мишку и задремала.

Осознав, в какой бедлам превратилась ее жизнь, Мэдди вскипела:

– Ты мерзкий, отвратительный тип, Лиам О’Грэди. Ты понимаешь это? Я не могу дождаться, когда уеду как можно дальше от тебя. Да, и пока я еще здесь, не смей называть меня «дорогуша»! Ты потерял право называть меня так, когда я застала тебя с этой твоей начальницей с тощим задом прямо в коридоре нашего дома.

Она сделала глубокий вдох в попытке справиться с эмоциями.

– Ты хочешь уйти от меня? Хорошо, но сама же прибежишь назад. Сама будешь умолять принять тебя назад. Вот увидишь! Ты же не сможешь содержать себя. Что ты собираешься делать? Получить права на экранизацию одного из твоих бестселлеров? Ты постоянно говоришь, что сможешь это сделать, но это еще нужно доказать, правда, Мэдди, дорогуша?

Слова «Мэдди, дорогуша» неприятно царапали слух, и грубоватый ирландский акцент Лиама превратился в громкий непрерывный гул, как звук бормашины в кабинете стоматолога, жужжащей где-то в глубине сознания. Мадлен попыталась прекратить этот шум, заставить его замолчать, а еще лучше запихнуть вращающееся сверло глубоко в глотку Лиама – так глубоко, как только она сможет. Кровавая картина расправы над Лиамом, возникшая в ее воображении, заставила Мадлен расплыться в садистской улыбке.

– Знаешь, Лиам, я могу написать бестселлер – хоть с правами на экранизацию, хоть без них. И когда я это сделаю, не смей приходить за бесплатным экземпляром, потому что его не будет. – Она перевела дух. – Ты понял это, ирландский ублюдок? – рявкнула Мадлен, швыряя трубку телефона, а потом решительно двинулась туда, где ее дочь мирно проспала всю эту перепалку.

Мадлен закрыла глаза, гадая, что она такого сделала, чтобы заслужить Лиама? Он ведь должен был стать началом ее новой жизни. Он обещал ей прекрасную новую страницу, чистый лист. А не этот кошмар.

И было ли все это правдой? Любил ли он ее вообще? И ее ли это вина, что ему понадобился секс с другой женщиной?

В прошлом году, перед самым Рождеством, она буквально наткнулась на него возле своей квартиры. Она вышла из ворот и вдруг столкнулась с ним, и они оба с грацией новорожденных орангутангов рухнули на спины в снег, раскинув ноги и руки в разные стороны. Его брюки промокли насквозь, и ей пришлось пригласить его войти. Следующие два часа он сидел в ее домашнем халате, а его брюки сохли на старой деревянной подставке для сушки одежды перед не менее старым газовым камином.

В последующие дни Лиам стал приходить каждый день. Он забегал на чашечку кофе, оставался на обед, а совсем скоро стал проводить у них почти целый день, так что Мадлен даже засомневалась, есть ли у него работа. Он очень помог, когда умерла ее мать, утешал, успокаивал и помогал ей с приготовлениями к похоронам.

Он ворвался в ее жизнь, как торнадо, и, казалось, решил остаться в ней навсегда.

Слезы разочарования катились по лицу бедной женщины. Она ведь обещала себе, что не позволит ему расстроить ее. Но ситуация была просто невыносимой: у нее нет денег, ей негде жить – и при этом нужно как можно скорее решить эту проблему.

– Поппи, давай-ка, девочка моя. – Мадлен осторожно подняла малышку с пола, где та уснула. – Уложим тебя в твою кроватку.

Поппи зашевелилась. Причмокнула губками, всхрапнула, а потом тихо засопела. Мэдди улыбнулась, глядя на дочку, и понесла ее через холл и вверх по лестнице. На площадке, где та расходилась в разные стороны, Мэдди повернула направо, к первой из трех спален.

Она смотрела, как Поппи уткнулась носиком в подушку. Мягкие светлые кудряшки разметались вокруг личика, девочка поджала губки, крошечные пальчики неосознанно вцепились в мамины волосы. Мэдди осторожно освободила их, поцеловала девочку в лоб и вышла из спальни.

Мадлен спустилась вниз по лестнице, сердито запричитав, подняла посудные полотенца, которые Бадди умудрился стащить с кухонной столешницы и теперь сосредоточенно пытался жевать. Она замахнулась ими на проказливого щенка, а потом бросила в корзину для грязного белья, где им теперь было самое место.

– Ох, Бадди, будто у меня и без тебя дел не хватает! – Она хотела обругать щенка, но вместо этого опустилась около него на колени. – Тебе бы только играть целыми днями, да, проказник? – Бадди радостно прыгал вокруг нее, его шоколадно-коричневые уши крыльями хлопали вверх и вниз, а все тельце подрагивало от возбуждения.

Стук в дверь заставил Мадлен подпрыгнуть от неожиданности. Она плюхнулась прямо на пузырчатую упаковочную пленку, и пузырьки с треском лопнули под тяжело опустившейся пятой точкой, что привело Бадди в еще больший восторг, и он запрыгал по прихожей, яростно виляя хвостом и тявкая, заранее приветствуя неожиданного посетителя.

Коридор звучал пусто и гулко. Не помогали даже шторы, которые она купила и повесила в дверном проеме. Она сама заплатила за них и не видела причины, почему бы ей не взять их с собой. Старые шторы Лиама лежали где-то в одной из коробок, и Мэдди была уверена, что если он захочет снова их повесить на место, то сможет сделать это сам. Настойчивый стук в дверь звучал барабанной дробью, пока Мадлен пыталась поймать Бадди, который продолжал кругами носиться по прихожей. Наконец ей удалось запереть пса в его клетку, прежде чем двинуться сквозь лабиринт коробок, заполнивших весь коридор до самой двери.

– Слышу-слышу, одну минуту, – пыталась увещевать она. Ей нужно было крикнуть это достаточно громко, чтобы посетитель с той стороны двери услышал ее, но при этом не разбудить Поппи, спавшую в комнате, выходящей на лестничную площадку.

Она никого не ждала и поэтому была сильно озадачена. Поправив волосы, Мадлен автоматически взглянула на пустую кремовую стену, где прежде висело ее зеркало в золоченой раме, ожидая увидеть свое отражение перед тем, как повернуть три разных замка, которые Лиам установил на входной двери.


– Боже, Джесс! Какой сюрприз! – Ее голос прозвучал неестественно высоко, когда она открыла дверь и протянула руки, чтобы обнять сестру.

– Решила заскочить и помочь, – ответила Джесс и прошла мимо старшей сестры в дом, размахивая сумкой. – Я принесла любимые булочки Поппи. Где она?

Мадлен закрыла дверь.

– Ты имеешь в виду, что принесла ее любимые маффины? Поппи заснула, так что говори потише. – Мэдди повернулась и последовала за Джесс, которая уже быстро и решительно двинулась в сторону кухни.

– Надеюсь, ты еще не упаковала чайник? Мне нужно выпить кофе, – объявила она, пробираясь сквозь баррикаду коробок.

– Нет, чайник не упакован. Он принадлежит Лиаму, как и большинство вещей в этом доме.

Зазвонил телефон, и Мадлен отвлеклась, чтобы ответить на звонок.

– Здравствуйте, да, это Мадлен Фрост. – Она помолчала. – Конечно нет, спрашивайте. – Она снова замолчала. – Нет, я ее не видела. Я пыталась дозвониться в течение недели. – Ее голос дрогнул. – Да, разумеется. Все, что вам нужно. – Мадлен положила трубку, подняла взгляд на встревоженное лицо сестры.

– Что случилось? – Она схватила Мадлен за руку и подвела ее к кухонному стулу.

– Это… это полиция. По поводу Бриджет, моего агента. Она пропала. Джесс, я проклинала ее. Я… я подумала, что она уехала в отпуск, не предупредив меня. Как думаешь, с ней все в порядке?

Джесс пожала плечами:

– Не знаю, Мэдди. А почему полиция звонила тебе?

– Ну, они сказали, что она пропала, а у нее на автоответчике мой номер телефона. Я ей несколько раз звонила.

Джесс обняла сестру:

– Я уверена, что с ней все будет хорошо, они найдут ее. Сейчас нам нужно разобраться с тобой. Но сначала, мне кажется, тебе необходимо выпить кофе. – Джесс повернулась и включила чайник.

– Что мне делать, Джесс? Я не хочу оставаться, но просто не могу позволить себе уйти.

– Ты должна повидаться с отцом. Фактически именно за этим я и пришла. Я останусь здесь с Поппи, а ты поедешь к отцу. Если он тебя не примет, тогда мы вернемся к плану А и вы с Поппи и Бадди просто переедете ко мне. Как-то справимся.

Мадлен покачала головой. Она знала, что не может переехать к Джесс, но ее отец? Может ли она просто появиться у него на пороге и просить предоставить ей крышу над головой?

Следующий час они с сестрой провели за кофе с маффинами, обсуждая, что она будет говорить отцу, куда могла подеваться Бриджет, а потом закончили упаковывать все вещи, которые принадлежали Мадлен.





Глава 5




Мадлен проехала через каменные ворота, мимо дома привратника, по длинной подъездной дорожке и наконец подъехала к огромному зданию в готическом стиле. Это и был Ри-Хэд-холл. Мэдди заранее просмотрела фото в Интернете, но, когда она выехала из-за угла к центральному входу, у нее все равно перехватило дыхание. Это был изысканный образчик викторианской эпохи, доживший до двадцать первого века, чтобы люди могли восхищенно любоваться им.

Припарковавшись чуть дальше по дорожке, Мадлен прошлась по аллее и, хотя деревья уже начали терять листву, немного полюбовалась домом, прежде чем войти внутрь.

Золотистый свет лился сквозь причудливые переплеты огромных викторианских окон. Между многочисленными окнами выделялся огромный, как в храме, арочный дверной проем с внушительной дверью из цельного дуба. Она подняла взгляд вверх, где на крыше высились башенки, с которых на нее взирали вытесанные из камня грозные горгульи.

Мадлен начала дрожать. При мысли о том, что она встретится с отцом, у нее пересохло во рту, к горлу подступила тошнота. К тому же ее охватило дурное предчувствие. Он был где-то там, в глубине этого дома. Человек, у которого она в детстве сидела на коленях, с которым она играла, к груди которого доверчиво прижималась. Но потом ей пришло в голову, что его может не оказаться дома. А вдруг он взял отпуск, уехал за границу или, что еще хуже, продал отель и перебрался в другое место?

Какое-то мгновение она не могла определить, чего опасается больше, – что он будет дома или того, что его, возможно, вообще здесь нет. Ее взгляд снова привлекли огромные готические окна сложной раскладки, которые светились золотистым сиянием. Мадлен привстала на цыпочки и заглянула внутрь, на людей, собравшихся внутри. Красиво одетые женщины, мужчины в строгих черных пиджаках, с галстуками-бабочками и в белоснежных накрахмаленных сорочках. У всех в руках были бокалы шампанского, официанты разносили изысканные закуски на огромных серебряных подносах. Все улыбались, смеялись, весело болтали. Пышный куст закрывал ей обзор, и Мэдди никак не могла рассмотреть поверх него то, что происходило внутри. Это был один из тех моментов, когда ей хотелось быть хоть на несколько сантиметров выше. Слева от окна стоял чугунный вазон, и она взобралась на него, чтобы разглядеть камин из грубого камня, который эффектно смотрелся в обрамлении дубовых стенных панелей. Рядом с ним на плитах были в беспорядке свалены поленья.

Какой-то мужчина потянулся вперед, выбрал полено и подбросил его в ярко пылающий огонь. У камина, на темно-синем диванчике в стиле Честерфилд, уютно устроилась женщина. Поджав под себя ноги, она смотрела на пламя. Мужчина передал ей бокал, поцеловал ее в щеку, нежно, с любовью посмотрел на нее. От этой сцены веяло спокойствием. Все выглядели такими счастливыми, излучали тепло, счастье и довольство.

Затем из комнаты, ведущей вглубь особняка, донесся крик. Он был таким пронзительным и громким, что прозвучал как финальная нота оперного сопрано. Люди отпрянули от сияющего пламенем камина и почти бегом кинулись в соседнюю комнату.

– Он мертв! Он мертв! Убит! – кричала какая-то полная женщина, которая бежала сквозь толпу к окну, неистово размахивая руками над головой. И тут раздался еще один крик.

Мадлен запаниковала, спрыгнула с вазона и спряталась за лавром. Живот снова скрутило от спазма, тело сотрясалось от дрожи. Дерево, за которым она притаилась, едва ли можно было назвать самым удачным укрытием, его тонкий ствол и низенький чугунный вазон вовсе не скрывали ее. Но женщину охватил панический страх, и она не смела шевельнуться. Нужно думать рационально, нужно решать, что делать. Что-то было не так. Гости не выглядели напуганными, да и официанты оставались бесстрастными. Ей даже показалось, что один или двое из них засмеялись.

Задержав дыхание, она начала медленно двигаться вдоль дома. Ей следовало сначала позвонить отцу. Появляться вот так, без предупреждения, было не самой лучшей идеей. В конце концов стало очевидно, что в отеле проводится какая-то вечеринка и отцу сейчас меньше всего нужно было, чтобы она появилась так неожиданно, как снег на голову.

Ей нужно было добраться до автомобиля незамеченной. Она начала красться от одного куста к другому, следя одним глазом за домом и другим косясь на машину, которая теперь, казалось, стояла гораздо дальше, чем она думала.

– Какого черта? – услышала она мужской голос. Ее внезапно кто-то схватил сзади и бросил на землю.

Мадлен изо всех сил брыкалась, размахивала руками и даже почувствовала, что один удар достиг цели прежде, чем она оказалась прижатой спиной к влажному асфальту. Нападавший завел ее руки над головой и навалился на нее всем телом, так что ей было трудно дышать.

– Помогииитеее! Я не могу… не могу… дышать! Слезь с меня! Ой-ой-ой!